28 сакавiка 2024, Чацвер, 13:19
Падтрымайце
сайт
Сім сім,
Хартыя 97!
Рубрыкі

Студент из Запорожья: Я схватил мину - и она взорвалась у меня в руках

13
Студент из Запорожья: Я схватил мину - и она взорвалась у меня в руках

25-летний Иван Кушнерев героически спас своих товарищей, попав на растяжку под Луганском.

В нынешней войне на востоке Украины есть масса вещей, о которых мы просто не знаем и не узнаем никогда. Об этом пишет Иван Кушнерев из Запорожья на сайте Цензор.нет.

- У нас в стране – очень хорошие люди. Мы, наверное, сами до сих пор этого не понимали. Может быть, сами не хотели в себе это будить. Но теперь видно, что мы умеем перестраиваться, договариваться, объединяться, - пишет он. - Значит, с нами все будет хорошо.

Родом я из Запорожья, мне 25 лет, я - будущий журналист. В следующем году, летом, защищаю диплом.

Я никогда не хотел воевать, я очень мирный человек, но готов защищать людей, свою землю, на которой я родился и живу.

Я очень люблю детей. У меня своих пока нет, но есть очень много друзей и знакомых с детьми. Я шел воевать ради их будущего, чтоб они не видели того, что мы сейчас увидели. Хотя, когда сам был ребенком, тоже не представлял, что придется увидеть войну.

Меня призвали в мае. Уезжал на фронт без колебаний, собрав сумку за день. Попал в 39-й батальон территориальной обороны. Мои ребята там стоят до сих пор; я их очень сильно всех люблю и переживаю за них. Мы базировались в Днепропетровской области, прошли специализированную подготовку. Нас довольно таки неплохо тренировали. У меня уже было немножко опыта, потому что я прошел срочную службу. После тренировок потихонечку начали двигаться в сторону Донбасса. Начали с мирных зон и дошли до Иловайска. Когда попали в окружение, нас там очень потрепали. Масса хороших ребят погибла. Но мы держали передок, сколько могли. Потом нам сказали, что будем выходить по мирному зеленому коридору. А коридорчик-то получился не совсем зелененький, а даже можно сказать - красненький. Все наши машины четкими попаданиями были разбомблены. Боекомплект заканчивался. Что там творилось - сложно объяснить. Это война - и это страшно; есть куча "жалко" и куча непонятного. Непонятно, почему так получилось в Иловайске? Все шли вперед, вроде как освобождали территорию. С местными людьми наладили общение. Все друг другу помогали, друг друга вытаскивали. Взаимопомощь была большая.

Когда выходили, я даже собачку спас, которая к нам прибилась. Я с ней и вышел из этого коридора. Зовут ее Патрон. В плену с ней сидел, кормил остатками сухпайков. Потом подарил ее маленькому сыну командира, который нас выводил во время коридора.

В плену я отсидел 4 дня. Взяли нас кадровые российские военные. Они - такие же ребята, как и мы, многие из них тоже просто выполняют приказ. Среди них тоже были те, которые и боялись очень сильно, и прятались. Многие тоже не хотели воевать. Между нами и ними поначалу было напряжение, а потом мы спокойно общались. Сядет кто-то из них рядом, положит свой автомат, не боится уже, что его отберут и начнут стрелять. Да и толку не было. Они там очень плотно стояли и нас могли накрыть одним попаданием.

В плен тогда многих взяли. Мое подразделение - 33 человека, почти все попали, кроме двоих, которых мы потеряли, когда выходили. Раненых было тоже очень много. Но по сравнению с "ДНРом", где сидели мои товарищи, - это вообще не плен, это легкое ограничение действий и свобод.

Жили мы в поле, кукурузу ели, арбузы. У них самих там не было чего кушать. Первое время давали нам один сухпаек на 10 человек. А последние пару дней -1 сухпаек на четверых. С водой там тоже были большие напряги, а нашу воду из колодцев русские пить не хотели - боялись. И арбузы наши боялись есть, говорили, что они отравленные. Правда, потом таки ели их вместе с нами. А вообще русские много ребят спасли, как обещали, оказав им первую помощь. Всех, кого надо, вовремя вывезли. Потом мы искали своих товарищей по разным госпиталям. Слава Богу, кто остался жив, выздоравливают, и все с ними будет нормально. Я тогда был более-менее целый. Руки-ноги на месте. Через 4 дня нам повезло, нас обменял Красный Крест. Отвезли сначала в Днепропетровскую область, а потом в Киев.

Дома собрали остатки батальона, набрали еще людей и отправили обратно. Мы поехали в Луганскую область. Там во время ротации попали на растяжку.

Я схватил мину, и она взорвалась у меня в руках. Отбросить ее я не мог, потому что справа - куча людей, слева - тоже. А впереди - спина моего друга.

Помню, что я отвернулся - и все, больше ничего не помню, кроме болевых ощущений.

Я приходил много раз в сознание. Мне говорили, что это случалось, даже когда шили. Помню, перед глазами - темно, вокруг голоса звучат какие-то; не мог понять, где я и кто я. Все просто плыло. Узнав, что лишился рук и глаза, негативных эмоций не испытывал. Да, случилось такое со мной, но я - живой. Со мной общались разные люди. Я с девчонками пытался разговаривать, имена их спрашивал. Больше всего, когда везли, запомнил, что очень сильно хотелось пить. Просто невыносимо сильно, а пить нельзя было. Губы смачивали, буквально глоток-два давали и все.

Сейчас я планирую жить, как и жил, полноценной жизнью. Буду помогать людям, чем смогу, я так всегда делал. Уже потихоньку интересуюсь, какие есть протезы. Но мне еще рано, еще идет процесс заживления. Надо будет к ним привыкнуть и барьеры какие-то будут, конечно, психологические в том числе. Но моя жизнь продолжается. И для чего-то Бог мне ее оставил, значит, я буду жить дальше.

Я всегда ценил людей, но после того, как побывал на войне, стал ценить их еще больше. На фронте я познакомился и общался с такими ребятами, которые во мне многое поменяли. Я увидел, как парни могут сплотиться, быть вместе. Как могут абсолютно незнакомые люди делать друг для друга серьезные вещи. Жизнью рисковать. В этом - сила. И если так и будет продолжаться дальше, то это уже первый шаг к тому, что наша страна выживет. А наши политики пусть там как хотят, так и разбираются между собой.

Одна из моих основных целей - я хочу лучшей жизни для нас. Когда выходишь летом в парк, видишь, как гоняют дети, хохочут. Это берет за душу, когда люди живут в мире. Когда все у них прекрасно, когда страна заботится о своих людях и когда мама не думает, за что купить продукты своему ребенку.

Если у нас все будет хорошо, то и у меня все будет хорошо. А я хочу встать на ноги, хочу общаться и двигаться. Я вообще человек - непоседа. Это первый раз в жизни, когда я лежу в больнице весь скованный - непривычно.

Хочу, чтоб у меня была целая куча детей - семеро. И дом на берегу Днепра.

Моя мама за меня переживает, и я за нее очень сильно переживаю. Я у нее - один. Представляю, сколько она со мной натерпелась, и мне это неприятно. Я буду стараться отдать ей то тепло, которое дала мне она, всю свою оставшуюся жизнь. Мамы - это самые святые люди. Я свою очень люблю и очень уважаю. Выздоровею и буду стараться сделать так, чтоб ее жизнь была беззаботна и прекрасна. Это будет одной из моих целей.

На войне страшно постоянно. Страшно каждую минуту. Идешь - страшно, сидишь где-то, пулю услышал - страшно, спать ложишься - страшно, но вот как человек справляется со своим страхом - это важно. Надо себя настроить и переломать этот страх. Нельзя винить того, кто упадет и его будет трясти - это шоковое состояние, ему надо помочь, его надо спасти - потому что самое ценное - это жизнь человека. А другой со страха побежит вперед, а не в окоп сядет, потому что у него вот так это сработало. У всех по-разному.

Если надо будет идти воевать снова, я опять пойду. И это безоговорочно. Вот только состояние свое надо поправить.

В нынешней войне есть масса вещей, о которых мы просто не знаем и не узнаем никогда. Просто будем помнить наших ребят, которые погибли, которые хотели, чтоб было лучше. А вот это - самое главное. У нас в стране - очень хорошие люди. Мы, наверное, сами до сих пор этого не понимали. Может быть, сами не хотели в себе это будить. Но теперь видно, что мы умеем перестраиваться, договариваться, объединяться. Значит, с нами все будет хорошо.

Слезы бывают разные, я тоже могу прослезиться. Когда своего друга вспоминаю, например. Мне тяжело об этом говорить, но он тоже очень повлиял на мое мировоззрение. Мы с ним близко общались и мне его очень жаль. Он мой одногодка, погиб под Иловайском.

Ко мне сюда парень приезжал, его привезли на коляске, он с детства больной ДЦП. Он пишет стихи и прочел один из них здесь. Тронуты были все, кто был в комнате, некоторые плакали. Его стихи трогают за душу.

А вообще у меня в жизни - много радости. Общение - для меня радость. Я из каждого дня пытаюсь что-то радостное для себя вынести. Одноклассники приходили, которых много лет не видел. Мы с ними были рады, что встретились, но не рады, что в такой обстановке. Но ничего, заживет все - пойдем погуляем.

У меня нет ненависти к своему врагу. Я считаю, что если ты не будешь его уважать, ты никогда в жизни не одержишь победу. А ненависть съедает человека изнутри.

И правительству нашему надо не кресла делить, а с людьми общаться, договариваться, у других стран опыт перенимать. Двигаться вперед и не стоять на месте. У нас очень большой потенциал. Мы можем делать качественные вещи. Я видел бушлаты, которые пришли солдатам; ты его надеваешь один раз, руки в карманы всунул - и карманов у тебя уже нет. Или двинул ногой, а у тебя он по шву разошелся. Нафиг такой бушлат солдату? И таких примеров целая куча. Все потихоньку, конечно, начинает меняться - люди давят, волонтеры, журналисты. Все будет иначе, просто не так быстро, как хотелось бы. Но самая главная задача сейчас - решить конфликт в Донбассе. Тогда начнет и экономика подыматься. Нам нужны хорошие головы, светлые умы. И власть должна сделать так, чтоб народ стал в нее верить, а не наоборот.

Напісаць каментар 13

Таксама сачыце за акаўнтамі Charter97.org у сацыяльных сетках