Валерия Новодворская: «Белорусы не считают историю СССР своей историей»

«Украина бывает западной и восточной (есть еще Крым), а Беларусь она вся западная, исключительно», - заявила в эксклюзивном интервью «Белорусскому партизану» лидер партии «Демократический Союз», политик и правозащитник Валерия Новодворская.

- Валерия Ильинична, как ваша судьба связана с Беларусью?

- Она с Беларусью связана не столько национально, сколько идейно. Я родилась там. Без перерывов в Беларуси жила девять лет. Потом еще наездами. Вместе лет двенадцать наберется.

- А где жили?

- Почти в Бресте. В городе Барановичи. Это, конечно, еще не Гродно. Но замок Радзивиллов был рядом и Несвиж. Там мало кто говорил по-русски. В моем детстве. говорили по-польски, по-белорусски.

- А как у вас со знанием языка?

- Я порядочно знаю белорусский язык. Я читаю свободно и понимаю всё. Говорить только не могу. Есть словарный запас, нет практики.

- Если бы была языковая среда, вы бы заговорили свободно?

- Заговорила бы, конечно. Но вы же знаете, какие у нас бывают недальновидные родители. Я росла у бабушки с дедушкой. И они считали, что это большая привилегия, что я могу учиться как москвичка (мои родители работали в Москве) в единственной русской школе города. Представьте! Чтобы ни дай Бог не испортила себе русский язык изучением белорусского. То есть мне не дали изучать белорусский язык. Так бы я знала его в совершенстве.

- А потом, вы часто навещали Беларусь?

- На каникулах. А вообще, я вам признаюсь: это мое самое любимое место на Земле. У нас там, на Хуторах, под Молчадью, начинается Полесье. Поэтому то, что описано у Владимира Коротке́вича в «Дикой охоте короля Стаха» я видела. Беларусь - это в какой-то степени родина. Историческая родина. У меня даже на подоконнике лежит серо-красный мешочек белорусской земли.

- Беларусь - это Запад или Восток?

- Во-первых, Беларусь (так же, кстати, как и западная Украина) для меня - это западная страна. Ее восточной по сути и не назовешь. Я лично не замечала никакой восточной Беларуси. Вот в этом вся прелесть ситуации. Украина бывает западной и восточной (есть еще Крым), а Беларусь она вся западная, исключительно. Это переход между двумя мирами. Как в романе Сергея Лукьяненко «Черновик». Такая башня таможенная. Переход между Западом (Литвой и Польшей) и Востоком (Россией). Беларусь - пограничная зона. Состыковка. Это породило очень большое своеобразие: часть народа забито до невозможности, даже до понятия «помярконасть». Как сейчас выяснилось, россияне, которые таскаются толпами за Владимиром Путиным и обливают слезами его колени, они такие же «помяркоуныя» как и белорусы. Разница невелика. Иными словами, есть такие белорусы, которые адекватны россиянам: запуганы, неприхотливы, ничего не просят, затравлены. А часть абсолютно из другого «карáса», наследники Речи Посполитой, совершенно свободные люди. Я таких в детстве встречала, в 50-е годы, на Хуторах. Они так и говорили: вот это было до большевиков, а это после большевиков. Эти люди не считали историю СССР своей историей. Это была навязанная им история. Они понимали, за что умер Кастусь Калино́вский. Кастусь Калиновский - это как раз тот самый белорусский тип, который пришел оттуда, из Речи Посполитой.

- Коснемся политических отношений. Не происходит ли сближение между Россией и Беларусью?

- По наклонной плоскости катиться недолго. Сначала было какое-то чувство превосходства. У Лукашенко диктатура, а у нас свобода. Но тот, кто не дорожит свободой, он же ее не защищает и не удерживает. А у нас настолько превалирует это большинство и даже нет таких сил, которые организовывали белорусский Майдан. Слишком много честолюбцев. «Марши несогласных» в России - это совсем не то, что в белорусские Марши.

- Что бы вы хотели сказать белорусской молодежи?

- Я хочу напоследок молодежи подарить партизанскую песню. Песню французского сопротивления 40-х годов, переведенную Ильей Эренбургом. В романе «Буря» он очень здорово описал «le Franc-Tireur» - свободных стрелков, французских партизан, которые занимали целые города.

Свободу не подарят,

Свободу надо взять,

Свисти скорей, товарищ,

Нам время воевать.

Уйдем мы слишком рано,

До утренней зори,

На то мы партизаны.

И первые в цепи.

Другие встретят солнце,

И будут петь и пить,

И, может быть, не вспомнят,

Как нам хотелось жить.

Нас горю не состарить,

Любви не отозвать,

Свисти скорей, товарищ,

Нам время воевать.

Мы жить с тобой бы рады,

Но наш удел таков,

Что умереть нам надо

До первых петухов.