Тупик

Они расстались в канун Нового года на брестском Центральном рынке. Типичная картина для рынков Беларуси: расчувствовались и хозяйка, и ее наемная работница.

40-летняя реализатор-продавец Галина Никонюк проработала за прилавком семь лет и имела от покупателей одни благодарности. Но по президентскому указу №760 с ней, как и с 14 тысячами наемных работников Брестчины, работавших у индивидуальных предпринимателей, вынуждены были расторгнуть трудовой договор.

Выплатили Галине двухнедельное денежное пособие — и осталась женщина наедине со своими бедами и двумя детьми. Живи как знаешь.

У нее — 19 лет общего трудового стажа. До этого работала инкрустатором на фабрике сувениров, уборщицей в госучреждении, торговала беляшами и пирожками. И вот печальная концовка на рынке...

Без вины виноватая

За ее спиной все-таки не какое-то ПТУ, а Могилевский колледж искусств и хореографии. По специальности она — хоровик-дирижер. Но об этом осталась только добрая память.

Первым делом после увольнения поехала она в поисках работы в Северный городок, в управление по труду, занятости и социальной защите населения Брестского горисполкома, или, как говорят в народе, на биржу труда. Но в трудоустройстве не помогли и курсы по торговле, которые она прошла в свое время, получив "корочки". По ее словам, шесть раз ходила и звонила по направлениям службы занятости на вакантные должности в продовольственные магазины города. Везде отказывали: то не устраивали курсы, а требовали как минимум торговое училище, то просто не понравилась. А в одном магазине ей сказали без обиняков: "У нас молодежный коллектив. Вы для нас старая". Пока она встала на учет в ожидании скромного денежного пособия по безработице — не более 85 тысяч рублей в месяц.

Концы с концами

Без вины виноватая не просыхала от слез: "Что мне теперь делать?" Стипендия у старшей дочери в колледже — 50 тысяч рублей с небольшим. Обед по минимуму стоит три тысячи рублей в день плюс тысяча рублей — на проезд в обшественном транспорте. В месяц набегает 96 тысяч рублей! "Девочка худая, как вязальная спица", — сетует мать. За питание младшей дочери в школе-саде она как малообеспеченная платила раньше 50% от стоимости, то есть 30 тысяч рублей в месяц. После отмены льгот уже надо платить за питание в полтора раза больше — 47 тысяч рублей в месяц! Итого на детей выходит более 140 тысяч рублей в месяц.

"Когда я работала, то надеялась на свои силы, — объясняет Галина. — Я могла есть картошку и запивать кефиром, но тогда я еще могла покупать колбасу детям. Теперь, став безработной, не могу себе этого позволить. Исключение — дешевые суповые наборы Брестского мясокомбината".

А на что же одеваться? Очень просто: "С миру по нитке — голому рубаха. Одежду для старшей дочери покупаю в магазинах "Секонд хэнд", то есть бывшую в употреблении. Младшая надевает то, что когда-то носила старшая, и то, что "по наследству" переходит ей от дочери крестной матери".

Сапоги и куртку для старшей дочери Галина в прошлом году купила на украинском рынке в Ковеле, куда ездят отовариваться многие брестчане. Одежда и обувь там дешевле, чем в Бресте. "А меня лично снабжает одеждой приятельница, — делится наболевшим Галина. — Когда ей надоедает что-то носить, она звонит: "Я кое-что тебе принесу. К примеру, есть свитерок, который просто так отдам".

Доля женская

...А где же помощь мужа, даже если Галина с ним в разводе? Тем более человек с высшим образованием должен понимать, что без алиментов тут не обойтись. Но о бывшем супруге она вспоминает как о жизненной драме: на седьмом месяце беременности, когда она лежала на сохранении, муж в ее отсутствие вынес фамильные ценности — мамины золотые сережки, часики, перстень с рубином, цепочку с крестиком. Не побрезговал постельным бельем с вышивкой и книгами из домашней библиотеки. После чего его как ветром сдуло. Укатил к мамаше в Санкт-Петербург. Дома не осталось и краюхи хлеба. После такого "подарка" у Галины произошел нервный срыв.

Все это случилось на глазах у старшей 9-летней дочери, которая заболела болезнью ревматического характера — геморрагическим васкулитом редкой формы. "Она дважды почти умирала, — вспоминает женщина. — С 9 до 12 лет фактически жила на больничной койке, меняя отделения железнодорожной и областной детской больниц. Ездили в Минск на консультации, лежали в Боровлянах, в онкологическом центре. Все деньги уходили на то, чтобы как-то поддержать ее. Лекарства для дочери стоили немалых денег".

Без алиментов

Насчет алиментов Галиной написано целое собрание сочинений.

Судья, удовлетворив дело о разводе, предупредила, что если суд пошлет документы в Россию, то по международным соглашениям о правовой помощи о взыскании алиментов за границей они могут ходить там не менее трех лет. Мол, проще самой послать туда исполнительный лист.

Она так и сделала. Заказными письмами с уведомлениями послала документы в суд по месту жительства бывшего мужа и в управление юстиции в Санкт-Петербурге. Уведомления не возвратились. Но, оказывается, обещанного не три года ждут: дело тянется уже пять лет. "Единственное, что мне прислали, — бумагу, что он должен мне определенную сумму, но с него нечего взять, — горько вздыхает женщина. — Наверное, проще было бы брестскому суду "выбить" те алименты. Кто я для Питера такая? Разведенная женщина из другой страны".

Когда обратилась к судебным исполнителям, чтобы выдали ей справку, что она не получает алименты, те отказали: мол, сами забрали исполнительный лист — теперь сами и разбирайтесь. Так она снова осталась на бобах.

Безадресная помощь?

Галина никогда не обращалась за адресной социальной помощью, выкручиваясь сама, как могла. А теперь, когда осталась без средств к существованию, решила обратиться.

Собрала все документы, которые нужно, и пошла за адресной помощью — в отдел Фонда соцзащиты населения Ленинского района г.Бреста. Там ошарашили: "Вы нам паспорта, свой и дочери, сначала покажите!" Пожалуйста! А они: "У вас, оказывается, стоят штампы о выезде в Польшу!" — "Разве это нарушение? А жить-то как? Я же одна тяну двоих детей, поэтому съездила за границу за дешевыми продуктами и лекарствами". А в ответ: "Вы не имеете права на адресную помощь." У Галины — стопор, в глазах — слезы. Она осталась без работы, ей нужно заплатить за квартиру, за питание дочерей, и сапоги у младшей каши просят...

Не помнит она, как вышла из кабинета. Когда возвращалась домой, слезы лились рекой. Она позвонила своей бывшей хозяйке: "Мне отказали". У той тоже был шок...

А ларчик просто открывался. Положение об адресной социальной помощи опирается на указ президента №638 (от 14 декабря 2007 года) "О некоторых мерах государственной поддержки населения" — с целью "усиления" той помощи и "в связи в упорядочением социальных льгот". В них глава государства постановил: государственная поддержка не назначается, если гражданин "осуществлял за счет собственных средств ВЫЕЗДНОЙ ТУРИЗМ в течение последних двенадцати месяцев перед датой обращения за назначением ежемесячного социального пособия".

И никаких комментариев, сколько раз выезжал. Один, скажем, только этим и жил, а другой съездил несколько раз в году — и прощай всякая помощь. И в такой ситуации оказались тысячи наемных работниц, которые крутились как могли, чтобы продержаться на плаву. Теперь их топят в "процветающей Беларуси" — в нужде и беде.

...У 40-летней женщины с двумя детьми остались две надежды. Одна — на предпринимательницу, которая может стать ЧУПом и которая оставила ей свои координаты. "Я — трудоголик", — говорит о себе. Действительно, работящая, не курит и не пьет.

Другая надежда Галины — на президента: "Может, Лукашенко сжалится, политики пересмотрят этот вопрос — и бывших наемных работников снова вернут к предпринимателю, где они все знают и умеют?"

Умрут ли последние надежды? Хоть бы одна сбылась.