«Почему молчат учителя? Потому что нам затыкают рот...»

В редакцию газеты «Народная воля» пришло письмо от учительницы, которая рассказала, в каких условиях сегодня приходится работать педагогам в белорусских школах.

Добрый день, уважаемая редколлегия!

Я ваша постоянная читательница. Спасибо за то, что Вы есть, спасибо за труд, мужество и правду. Пишу по поводу статьи в №№ 193—194 за 19—22 декабря 2003 года Анатолия Павлова "Учителя мы уже потеряли". Если сочтете нужным напечатать мой крик души, я буду рада.

Я работаю в средней школе больше 30 лет, имею высшую категорию. В моей педагогической судьбе было много разных директоров, завучей, коллег, учеников. Когда-то молодым специалистом, по распределению, пришла в школу г.Минска. Помню, долго пребывала в шоке. Я, отличница учебы, активистка, с рядом публикаций творческих работ, с твердыми нравственными установками (мне повезло с преподавателями вуза — низкий поклон им, а некоторым — светлая память). Я была поражена системой, которая существовала в школе. Я делала, что было в моих силах и, наивная, пыталась хоть что-то изменить. Но мне быстро обломали крылья, я попала в немилость к администрации (коллеги знают, что это такое). Добросовестные работники и одновременно бунтари, борцы за правду и справедливость есть в каждой школе. Но что мы можем изменить? Один в поле, как гласит поговорка, не воин. И я перешла в другую школу. Скажете, легко сдалась? Нет. Мне сразу дали в лоб (сократили, нарушая закон, когда я находилась в декретном отпуске по уходу за ребенком). Семья, дети, проблемы без жилья — все это вышло на первый план. Но совесть не давала и не дает покоя, поэтому и пишу, хочу быть услышанной, хочу услышать коллег, других работников системы образования.

Обычно такие учителя, как я, получают минимальную нагрузку, их склоняют на каждом педсовете, собрании, совещании (совещания в нашей школе проходят еженедельно, а то и несколько раз в неделю). Им постоянно подсовывают классы похуже с комплиментом: "Вы справитесь с ними…" Менять работу учителя на другую я, например, не хочу, да и найти должность, родственную своей специальности, трудно, особенно в предпенсионном возрасте. Вот поэтому и находишься под руководством директора-царька, который делает что хочет и как хочет. И никого не боится. А кого бояться? Раньше это было районо, райком партии… А теперь работники районо — друзья администрации. Им на все праздники носят цветы и подарки от школы. Кстати, взяточничество пышно процветает. Будь ты распрекрасным учителем, но если не носишь взятки администрации, не выпиваешь с ними — грош тебе цена. А еще с советских времен тянется процентомания: всем ученикам учитель должен завышать отметки. Тут давление на учителя идет с трех сторон: от учеников, которые знают, что можно не учиться, а выбить желаемые баллы; от завуча, которая добивается хороших показателей в районе; от родителей, которые могут устроить в учебное заведение свое чадо, но для этого нужен хороший аттестат.

Правда, был период, когда учитель мог работать творчески, свободно, разумно, а не слепо подчиняясь многочисленным инструкциям. Это годы перестройки. Тогда школа повернулась лицом к учителю, ученику, к национальным ценностям… Вот тогда мы чувствовали себя учителями, а не безмолвными затурканными существами.

Мы работаем в таких условиях, что нет свободного от работы времени, чтобы почитать что-нибудь для души, сходить в театр, к друзьям, да и просто выспаться. В школе, как говорят психологи, мы находимся на "психологическом конвейере", сложно найти время, чтобы перекусить и даже, извините, сходить по нужде. Поэтому коллеги очень редко, почти не общаются между собой на работе. Где-то пару лет назад было четко сказано завучем: "Нечего собираться в учительской или на коридорах и общаться!" Да, во многих школах так было сказано.

Уважаемый Анатолий Павлов! Вы спрашиваете, почему молчат учителя. Потому что нам затыкают рот везде и всегда. Даже на совещаниях, педсоветах никто не решается слово сказать. Правда, в некоторых школах можно высказать свое мнение. Но дальше этого дело не идет.

Нашу работу заполняют пустяками. Такое впечатление, что чиновничество вверху занимается от безделья мышиной возней. Например, поступило указание в классном журнале содержание домашнего задания писать с маленькой буквы, теперь — наоборот: с большой, слово "страница" сокращать "с", теперь — "стр.". И если кто-то написал не так — снимают определенный процент премии. Кстати, премию можно снять при желании с любого, так как придраться можно к чему угодно. А попробуй добиваться справедливости — пожалеешь.

Да, мы действительно живем в страхе. Нас постоянно пугают проверками, хотя сама администрация никаких проверок не боится. Любую проверку можно напоить, накормить, дать ссобойку — и результаты будут такими, какими их хочет видеть администрация. А наказывают учителей.

Вы, уважаемый Анатолий Павлов, фактически показали, насколько мала зарплата учителя по сравнению с работниками других отраслей. Но нас постоянно упрекают, что за всё деньги получаем. Более того, чинуши от образования, надавливая в очередной раз, напоминают, что учителя получают больше их. Я не выдержала, сказала, что пусть идут в школу, чего же всеми силами стремятся устроиться в районный, городской отделы образования, в многочисленные комиссии. На это мне завуч ответила: "Вы что, не знаете, что все вы — ничто?!" И это, к сожалению, правда. Ведь учитель не имеет права даже отметку выставить объективно. Как же: нельзя портить успеваемость ученику и по школе! Еще более жалкий образ учителя к концу учебного года, когда он выпрашивает деньги у родителей на ремонт кабинета и школы. Ладно, кабинет можно отремонтировать на свои кровные и своими руками. А как не собрать на ремонт школы? Значит, плохо работаешь с родителями. А что не все родители могут дать — это не считается.

А что творится на выпускных экзаменах! Все выпускники покупают одинаковые ручки, чтобы экзаменационная комиссия исправила ошибки в работах: нельзя ставить "1" и "2", экзаменационная отметка должна соответствовать годовой или почти соответствовать. И все это знают ученики.

А вот в избирательные комиссии берут только "надежных", "своих". Таких, как я, не берут.

Да, невольно приходится согласиться, что, как Вы пишете, "не могут носить высокое звание учителя, наставника люди", поставленные в такое унизительное положение. Да и звание учителя, как это ни прискорбно, перестало уже быть высоким. Я люблю свою работу, люблю учиться, с радостью занимаюсь самообразованием и самоусовершенствованием, но уже стесняюсь признаться, например, в больнице, что я учитель, потому что слышу шквал критики в адрес теперешних учителей.

И вот чтобы против нас, "сплоченных вместе, власть бессильна" была, надо хотя бы сплотиться. Но как раз этого мы не можем сделать. Моя знакомая, социолог, проводит опросы населения. Она мне сказала, что, по статистике, взаимоотношения между учителями на 2-м месте после заключенных. Мы не сами виноваты, что оказались такими.

Если я что-то искажаю или преувеличиваю, пусть мои коллеги отзовутся. Что нам делать? Куда обращаться? Что можно изменить? Ведь страдаем не только мы, но и наши ученики…

Надежда Ивановна.

(Фамилию не указываю, потому что работаю в школе учителем, хотя в редакции она имеется.)

От редакции

Автор статьи утверждает: один в поле не воин. А почему один? Учительское войско насчитывает, может быть, десятки тысяч человек. И всем закрывают рот? Тогда что это за войско?