Не сошлись в выражениях

Белорусский язык - это не пароль тайного братства или элитного клуба прогрессивно думающих людей.

Вспомнила я одного пожилого доктора. На двери его кабинета висела табличка «М.И.Петров» и, как он признавался, каждый второй (если не каждый первый) пациент открывал дверь со словами: «Михаил Иванович, к вам можно?»

А там - упс! - Моисей Израилевич собственной персоной. Вполне, между прочим, на своем месте. И он только посмеивался: «Если на экране видите монашку, то это не обязательно про любовь к Богу. Порнофильмы с монашками тоже бывают».

Вот и с беларускай мовай случилась похожая история. Бесконечным казался спор на эту тему. Белорусская служба «Радыё Свабода», например, до недавнего времени старалась не приглашать в эфир русскоязычных экспертов, даже если они в каком-то вопросе оказывались наиболее компетентны. Болеть за Беларусь, быть белорусом, считать себя белорусом и не говорить по-белорусски это, как утверждалось, нонсенс. И, наоборот, беларускамоўны – это являлось признаком демократичных, прогрессивных, правильных взглядов. Было время, русскоязычных не во всякую оппозиционную тусовку принимали. Идея печатать на русском языке хотя  бы некоторые агитационные материалы кандидатов оппозиции, считалась крамольной. Общение оппозиционных политиков с избирателями по-русски расценивалась как предательство идеалов…

Да много всего было…

Когда в 2006-м на Октябрьской площади, временно переименованной в площадь Калиновского, стоял палаточный городок, то можно было ожидать, что там «загребут» студентов филфака, истфака или хотя бы университета культуры… Но в автозаках почти в полном составе оказался Институт теологии (если я правильно помню, даже вместе с вахтером общежития).

Помните, был процесс над лидером предпринимателей Алесем Макаевым? Судья вел его по-белорусски, причем, говорил на родном языке даже более уверенно, чем сам Макаев. Только вот активиста не пощадил.

Спорт. Можно было надеяться, что восторженные девочки-гимнастки вдруг ощутят себя настоящими белорусками или, например, интелектуалы-шахматисты. Но первыми это сделали те, кто занимается профессиональным мордобоем, те, про кого слава шла, будто и трех слов связать не могут. Оказалось, еще как могут! Причем, не просто по-белорусски, а с идеологическим обоснованием.

Да и белорусские плакаты, кричалки, символику в народ понесли не утонченные любители театральных фестивалей и не ценители хорошей музыки, а футбольные и хоккейные фаны, -- те, на кого и подумать нельзя было.

Разрыв шаблона обязательно должен был произойти, и он произошел. Согласитесь, это было бы очень просто, если бы все, кто говорит по-белорусски, являлись политическими единомышленниками и хорошими людьми. Но так не бывает. И история с Катей Кибальчич, создателем курсов «Мова ці кава», - это все та же история про слом шаблонов. Жаль, конечно, что все так красиво начиналось и так примитивно закончилась. Но лучше раньше…

Пора признать, что беларуская мова - это не пароль тайного братства или элитного клуба прогрессивно думающих людей. Человек, говорящий по-белорусски, вполне может оказаться ватником. И человек, говорящий по-украински, может оказаться ватником. А десятки тысяч москвичей, не знающие ни слова по-нашему, но выходившие на «Марши мира» -  наши люди.

«Знаток» и эрудит Анатолий Вассерман, родившийся в Одессе, - сейчас одержимый хоругвеносец. Другой «знаток» и эрудит Илья Новиков, родившийся в Москве, сегодня стал адвокатом украинской летчицы Надежды Савченко. Оба – из клуба «Что? Где? Когда?» Возможно, встретятся – не подадут друг други руки или даже набьют морду. Так что история, произошедшая в «Мова ці кава», совсем не уникальная. Она неприятная. Но не более того.

Больше скажу, разговоры про то, что ситуация с белорусскай мовай – это настоящая национальная трагедия, это тоже дань шаблону. Конечно, ничего хорошего нет в том, что белорусы не говорят на родном языке. Наоборот, это очень плохо, и появление курсов-клубов по изучению родного языка можно только приветствовать. Но в большинстве своем белорусы все-таки родной язык и знают, и понимают. И книги пишут, и спектакли ставят, и песни по-белорусски у нас поют, и в школе изучают, - как бы то ни было, но мова не под запретом. А вот национальная белорусская история - запрещена. По большому счету, она даже не написана. Все учебники, которые имеем, были написаны в империи для нас как для окраины. Они -- рассказ о том, какими нас хотели видеть другие. То есть в подавляющем большинстве мы свою настоящую историю и не знаем, и не можем знать. И вот это, действительно, трагедия. Ведь история – это именно то, чем мы можем гордиться. Это то, что нас держит. Это, собственно, корни. И что значит ствол без корней?..

Светлана Калинкина, «Народная воля»