19 марта 2024, вторник, 11:51
Поддержите
сайт
Сим сим,
Хартия 97!
Рубрики

Памяти всех

37
Памяти всех

А пробовали ли мы подсчитать, скольких великих граждан мы потеряли за эти годы?

С Михаилом Мариничем мы, журналисты газеты «Имя», познакомились летом 1995 года. Тогда он был министром внешнеэкономических связей, и газете нужно было получить его интервью. Светлана Калинкина позвонила в министерство. Ее легко соединили с министром. Михаил Афанасьевич, услышав просьбу об интервью «Имени», сказал: «Конечно, нет проблем! Ждите сегодня в шесть тридцать!»

Мы не сразу поняли, что он имеет в виду. То есть как это «ждите в шесть тридцать»? Неужели вот прямо так возьмет и придет в редакцию? Он пришел. И принес с собой большую сумку продуктов: вы ж тут, ребята, наверняка с утра без обеда сидите, так что вам подкрепиться нужно, иначе интервью неудачным выйдет...

Мы жевали и задавали вопросы, Михаил Афанасьевич отвечал умно и легко, и все было понятно даже тем, кто имел слабое представление о внешнеэкономических связях Беларуси. Интервью получилось удачным.

Почти десять лет спустя многие из тех, поедавших принесенное министром угощение, стояли в коридоре суда в ожидании обвиняемого. Конвой ввел Маринича. Он шел и улыбался, узнавая нас. Он нам радовался, но был смущен. И улыбка была смущенная и чуть виноватая: ребята, ну зачем же вы ради меня тут собственное время тратите!.. Вот и сейчас, когда Михаила Афанасьевича похоронили, я вспоминаю именно эту его чуть виноватую улыбку очень доброго и скромного человека.

А накануне похорон Маринича друзья Виктора Ивашкевича поставили ему памятник – через год после смерти. О Викторе тоже почему-то вспоминается неважное, необязательное, «непрограммное». Например, как он фантастически танцевал при своих внушительных габаритах. Он был невероятно пластичен: я это точно знаю, потому что однажды мы плясали рок-н-ролл на кухне у Лены Лукашевич и Виталия Тараса. Было весело и шумно, Витя своим танцем заткнул за пояс всех.

А Виталий Тарас умер в январе 2011 года, когда многие из нас сидели в тюрьме после Площади и потому не смогли прийти попрощаться. Когда вспоминаю Тараса, почему-то сразу всплывает в памяти когдатошний день рождения, на котором мы – взрослые же вроде дядьки и тетки, а веселились, как дети, - играли в фанты. Виталию выпало изобразить модельера Пако Рабанна. Думаю, и сам Рабанн позавидовал бы тому вальяжному королю моды, в которого мгновенно и с легкостью перевоплотился блестящий журналист Тарас. А на другого блестящего журналиста Петра Марцева я в тот вечер обиделась, потому что он опоздал и не играл в фанты. С Марцевым прощались месяцем раньше, чем с Михаилом Мариничем, в том же ритуальном зале…

Мы, конечно, всех помним. Убитых, похищенных, погибших при загадочных обстоятельствах. Имена Виктора Гончара, Юрия Захаренко, Анатолия Красовского, Дмитрия Завадского звучат и будут звучать. Мы проводим акции их памяти, печатаем буклеты с их портретами, раздаем листовки с их именами. Мы требуем расследовать убийства Олега Бебенина, Вероники Черкасовой, Василия Гродникова. И забываем тех, кто умер своей смертью.

Мы сами не признаемся себе в этом, но где-то в подсознании прочно сидит гаденькое клише: если убили – герой, если умер от рака (старости, инсульта, инфаркта) – вроде как и не совсем. Умер-то не от кровавого режима, а как-то мирно, бытово, в постели. Или даже погиб в автокатастрофе – тоже вполне мирная смерть, не от руки карателей из эскадрона смерти. Мы, как положено, скорбим и плачем, и приходим прощаться в ритуальный зал, и несем цветы на могилу. Но в мартиролог мы эти фамилии не вносим. Конечно, за исключением Василя Быкова, да Рыгора Бородулина, да Геннадия Буравкина, но они – великие.

А пробовали ли мы подсчитать, скольких великих граждан – не деятелей, а людей - мы потеряли за эти годы? Тех, кто делал все, что мог, ради освобождения Беларуси от диктатуры, ради ее европейского будущего, ради возрождения языка, литературы, кино, науки, ради нас с вами, оставшихся и осиротевших. И то, что однажды к ним пришел не эскадрон смерти, а труженик шприца Жане и формалина, не делает их менее достойными вечной памяти, чем убитых тем эскадроном. «С престолами шутил, а умер от простуды» - история на все времена. На войне тоже не все погибали от вражеской пули или штыкового удара: умирали и от тифа, и от пневмонии, и от совсем не военной скарлатины, и еще от многих совершенно мирных болезней. Но все равно оставались солдатами.

А теперь давайте вспоминать дальше. Григорий Кийко, Кристина Шатикова, Юрась Бушляков, Игорь Симбирев, Змитер Сидорович, Валентина Зимницкая, Арина Вячорка, Владимир Боборыко, Геннадий Грушевой, Дмитрий Ивановский, Ирина Бугрова, Артем Грибков, Светлана Волкова, Геннадий Судник, Владимир Плещенко, Светлана Наумова, Юрий Волошин, Владимир Сакульский, Ирина Козулина, Юрий Широкий, Игорь Герменчук, Марина Бабкина, Галина Дракохруст… Это далеко не все, просто их имена лично мне вспомнились сразу. А дальше – ваша работа. Точнее, наша общая. Вспомнить каждого, вписать их имена в мартиролог новейшей белорусской истории, помнить и рассказывать о них, чтобы о них помнили и другие, и даже следующие. Ведь мы – всего лишь их должники.

Они ушли в те города, где мы вряд ли когда-нибудь встретимся. Там слишком пыльные окна, и невозможно различить силуэты за стеклом. Они ушли, не дождавшись победы и свободы, а мы все еще здесь. Льву Разгону повезло пережить Сталина – именно об этом он мечтал в лагере, - а им не повезло пережить диктатуру. Они уже не увидят бело-красно-белых флагов на государственных зданиях, а мы-то все еще надеемся, и рискуем, и работаем, и живем. И любим их, ушедших в другие, мертвые города ,– такие мертвые, что даже огненно-рыжую шевелюру Кристины Шатиковой там не различить.

И победить мы должны не только ради себя и своих детей, но и ради них, ушедших. Умерших в хосписах, в своих постелях, под колесами автомобилей. Они-то с нас не спросят, мы уже никогда не встретимся, даже там. Но пока мы здесь, очень хочется, чтобы им не было за нас стыдно.

Ирина Халип, специально для charter97.org

Написать комментарий 37

Также следите за аккаунтами Charter97.org в социальных сетях