Деревообрабатывающая сказка

Усерднее, товарищи, изучаем литературу, настойчивее тренируемся, помогаем отстающим.

Солнце появилось из-за горизонта и сразу позолотило первыми лучами верхушки елей. Но еще тихо. Спит лагерь, спят в палатках бойцы, спит свернувшись кольцом всеобщая любимица, дворняга Берта. Только часовой на вышке смотрит в бинокль, а легкий утренний ветерок чуть заметно теребит знамя. Но вот сигнал «подъем!» и сразу всё оживает. Засвистели в свистки сержанты, полетели команды, забегали, засуетились бойцы.

- Равняйсь!

Все головы, как один, поворачиваются вправо.

- Смирно!

Командир смотрит на секундомер.

- Товарищ полковник! – докладывает лейтенант, - Отдельный деревообрабатывающий батальон…

- Построение выполнено на «отлично», - перебивает его полковник, демонстрируя видавший виды хронометр с дарственной надписью на крышке «20 лет безупречного служения Отечеству». Младший офицер наклоняется к часам и, не в силах сдержаться, счастливо улыбается.

- Так держать, товарищи, - продолжает командир, обращаясь к стоящему воинству.

- Ура! – раздается всеобщее ликование.

Лейтенанта несколько раз подбрасывают вверх.

- Ура!

Наконец, младшего офицера опускают на землю, он одергивает гимнастерку. Бойцы полукругом собирается вокруг подошедшего старшего командира.

- Закуривайте, товарищи, - полковник достает из кармана галифе сигареты.

К пачке «Короны» тянется множество рук. Через мгновение она становится пустой.

- Ничего, - улыбается командир, комкая пачку и пряча в ее карман, - у меня еще есть.

- Товарищи, - обращается он доверительным тоном, - нам поручено особое задание, на нас возложена особая миссия, и от нас ожидают безукоризненного выполнения поставленной задачи. Мы не должны подвести, так как от наших, - полковник на секунду замолкает, - и ваших, - поправляется он, - действий зависит будущее нашей страны. Наше с вами будущее, будущее наших детей, наших внуков. Усерднее, товарищи, изучаем литературу, настойчивее тренируемся, помогаем отстающим.

- Можно вопрос? – спрашивает кто-то из-за голов.

- Конечно, - поворачивается командир к спрашивавшему.

- Товарищ полковник, а когда будет настоящий чай, - говорит белобрысый паренек с голубыми глазами, - Эту бурду пить невозможно, портянками воняет.

И, обступившие старшего офицера, бойцы начинают негромко поддакивать. «Да, точно. Воняет портянками. Пить невозможно».

- Я знаю об этой проблеме. Знаю не понаслышке, товарищи, - перекрикивая поднявшийся шум, говорит командир. - Официально заявляю, что решается эта проблема. И скоро решится. Надо потерпеть.

Все кивают головами, соглашаясь. Надо потерпеть, конечно. Мы потерпим. Обязательно.

- Еще есть вопросы? – спрашивает полковник.

В ответ раздается дружное молчание.

- Никак нет, - отвечает лейтенант.

Бойцы курят, лейтенант посматривает на часы.

- Много еще? – спрашивает у него кто-то.

- Две минуты,- отвечает лейтенант.

Бойцы делают торопливые затяжки, выбрасывают окурки в урну и строятся в колонну.

- Шагом марш! – раздается команда и воинство, чеканя шаг, начинает движение.

- Песню запевай!

«Бабочка крылышками бег-бег-бег-бег, а за ней воробушек прыг-прыг-прыг-прыг. Он ее голубушку шмяк-шмяк-шямк-шмяк ням-ням-ням-ням ну и шмыг-шымг-шмыг-шмыг…» летит над полем.

Через час подразделение останавливается перед высокой глухой стеной из серого бетона. С жужжанием поворачиваются камеры на столбах, осматривая пришедшую колонну и окрестности.

- Свои! – весело кричит в объектив лейтенант, но всё-таки демонстрирует пропуск, который висит у него на шее.

- Вижу, что свои,- раздается из динамика искаженный металлом голос. В стене с шипением открываются проходы.

- Проходим по одному, - командует лейтенант, пропуская бойцов вперед и, перед тем как войти последним, пристально обводит взглядом окрестности. Следом за ним проходы закрываются.

На другой стороне бойцы снова выстроились в колонну, и терпеливо дожидаются своего лейтенанта, который изучает сообщение, только что доставленное пневмопочтой. Небольшой цилиндр только что вывалился из трубы прямо ему под ноги.

- Так, - говорит лейтенант, закончив изучение документа, - наше направление - третий корпус.

Он бежит в голову колонны и ведет батальон за собой, то и дело сверяясь с картой.

В третьем корпусе пусто. Ярко горят лампы, негромко шумит вытяжка. Бойцы рассаживаются по рабочим столами и ждут приказа.

Лейтенант занимает руководящее место, включает громкую связь, проверяет ее работоспособность и начинает давать вводную.

Бойцы готовятся приступить к выполнению задания. Инструменты раскладываются на столах, дежурные на тачках развозят рабочие материалы. Раздается традиционная команда «Поехали!» и немедленно начинается негромкий стук. Это бойцы берут в руки молотки, стамески и приступают к работе.

Каждый час лейтенант обходит цех и проверяет, как обстоят дела, все ли в порядке, достаточно ли инструментов, правильно ли они заточены, нет ли каких-либо дополнительных вопросов, просьб, заявлений.

Работа кипит, спорится и день пролетает незаметно. Вот и обеденное время. К сожалению сегодня, из-за аварии на кухне полноценный горячий обед заменяют сухим пайком. Но это высококаллорийное сбалансированное тщательно подобранное питание. Оно вкусное и никто не жалуется. Все понимают, что к завтрашнему кухню починят, и вновь будет горячее. Во время обеда лейтенант проводит небольшую политинформацию, рассказывая бойцам о последних событиях в Отечестве и мире. Все внимательно слушают, некоторые даже пытаются делать заметки.

Звучит сигнал, бойцы снова разбегаются по закрепленным местам. Снова стучат молотки, визжат заточные станки, на которых правят затупившиеся стамески.

В конце дня на рабочих столах появляются фигуры, в которых легко угадываются знакомые очертания.

До конца смены остается три…две… одна минута. Раздается сирена.

Бойцы организованно покидают третий корпус. Усталые, но довольные своей миссией они строятся в колонну и возвращаются в лагерь. Снова над полем несется песня про бабочку и воробышка.

В опустевшем цеху пусто. Не горят лампы, не шумит вытяжка. Деревянные фигуры, словно по команде начинают шевелиться, со скрипом вращать головами и смотреть по сторонам.

- Папа? – раздается испуганный голос.

- Где папа? – подхватывают остальные.

- Где наш папа? – несется плач изо всех углов цеха. - Где наш папа Карло?

Евгений Липкович, специально для charter97.org