Николай Автухович: Меня хотели обвинить в ввозе партии оружия в Беларусь

После пяти лет заключения политзаключенный вышел в «большую тюрьму».

Так в интервью главному редактору charter97.org Наталье Радиной бывший политзаключенный, предприниматель, офицер Николай Автухович назвал сегодняшнюю Беларусь.

Разговор был долгий. Передать его полностью нет возможности. Автухович сейчас находится под жестким превентивным надзором — ему запрещено покидать родной город Волковыск. Но, кажется, главное, что хотел сказать бывший политзаключенный — он не сломался и сдаваться не собирается.

- Николай, первый вопрос, конечно, о здоровье. Как вы себя чувствуете после пяти лет тюремного ада?

- Пока только сдали анализы. Все результаты будут только через две недели. Прежде всего, сейчас надо заняться зубами — после тюрьмы они в очень плохом состоянии. Неизвестно еще, можно ли ставить имплантанты. Есть подозрение, что у меня развился диабет. Здоровьем я, конечно, сдал после пяти лет...

- Вас предупреждали, что надо быть «острожными» в высказываниях на свободе? На своем опыте знаю, что это обычная практика.

- Нет, меня об этом не предупреждали. То есть так прямо не говорили. Говорили немного иначе, но я все, конечно, знаю.

- 16 месяцев превентивного надзора — это тоже прямая угроза посадить вас вновь в случае политической активности.

- Да, такой надзор и на такой срок... Когда я становился на учет, даже в инспекции удивились. Очень жесткий надзор. Мне даже из города уезжать нельзя. Трудно это объяснить.

Чего они боятся? Наверное, что буду опять искать правду, что опять буду «баламутить», влиять на людей. Черт знает чем занимаются. Они же видели, как люди меня поддерживали, вот и боятся...

Если долго выдавать ложь за правду, а потом все это вскрывается, конечно, кому-то надо будет отвечать. Если молчать и ничего не говорить, это никогда не вскроется. А я молчать не хочу и не буду.

- Будете добиваться реабилитации?

- Да. Лукашенко же сам говорит: «справедливость прежде всего», «мы самая справедливая страна в Европе». Ну так давайте восстановим справедливость!

Почему моя семья страдает 10 лет? Почему я потерял бизнес? Я создал 130 рабочих мест, и все это рухнуло в один миг только потому, что какой-то чиновник, который вымогал деньги у предпринимателей, хотел спасти «честь мундира».

- На вашем примере хотели предупредить всех предпринимателей, которые собирались бороться за свои права.

- В принципе, да. Все держится на лжи и на страхе. Обманывают и пугают, обманывают и пугают... Как только начинаешь сопротивляться, у них сбивается механизм. Сразу начинают думать, что делать: придумывают преступления, назначают виновных.

- За пять лет, что вы были в тюрьме, Беларусь очень изменилась и не в лучшую сторону. Вы уже успели это заметить?

- Я выходил и не чувствовал, что выхожу на свободу. Понимаю, что вышел в такое время, когда может произойти все, что угодно. Я просто вышел в большую тюрьму.

Не успел выйти, как уже со всех сторон замечаю людей в штатском, которые снимают меня со всем сторон на видеокамеры. Что это такое? Я что, преступник? Запугивают? Им интересно, кто ко мне приходит? Нормальные люди приходят. Чего вы снимаете? Идиотизм какой-то.

- Незадолго до освобождения вы вскрыли себе живот лезвием. Что заставила пойти на этот страшный поступок?

- Человеческая подлость. Я много раз просил сотрудников администрации не испытывать на мне их беспредельные возможности. Они или меня не услышали, или побоялись: продолжали устраивать провокации, оскорблять мою честь и достоинство. А я никому не позволю себя унижать, поэтому и пошел на такой шаг, когда все иные возможности были исчерпаны.

- Отношение ко всем политзаключенным в Беларуси после 19 декабря 2010 года ужесточилось. Власть поставила задачу — уничтожить их морально и физически?

- Да. В отношении меня больше использовали подлость, провокации, нагнетание обстановки. Подсаживали специальных людей, которые должны были провоцировать.

Они хотят сломать людей, чтобы те написали эти прошения о помилования, а когда не получается — их начинает «колбасить» от этого. Как же так? Почему они не боятся? Кто-то нервничает из-за этого.

- Что вам помогало держаться?

- Таких людей, которые не ломаются, на самом деле в тюрьмах много. Но о них не слышно, потому что не выходят из изоляторов, их жалобы не доходят на свободу. Такие железные люди, «кремни», есть и в колониях, и в тюрьмах. Хотя большинство людей, даже те, которые называют себя «блатными», работают на администрацию и принимают участие в провокациях, в том числе против политзаключенных.

- Сейчас основной контингент белорусских колоний — чиновники бизнесмены. С кем приходилось сидеть?

- Я сидел в колониях и тюрьме строго режима. В тюрьмах рецидивисты сидят — те, кто побывал раньше в местах лишения свободы. В колониях — да, я встречал много таких людей.

В одной колонии больше половины были чиновники, коммерсанты, служащие, таможенники, пограничники. Я разговаривал со многими, они объясняли мне свои ситуации, люди фактически ни за что получали сроки. Просто страшно, что творится...

- Но теперь-то они понимают, что значит служить этой власти?

- Есть разные люди. Я встречал таких, которые приезжают, становятся борцами за справедливость, но проходит какое-то время и они устраиваются завхозами, начинают командовать осужденными, работать на администрацию.

Немногие не сотрудничают и живут сами по себе. Но такие люди были...

- Насколько изменилось ваше положение после перевода из колонии в тюрьму?

- В тюрьме я пробыл два года и два месяца, а весь остальной срок — в колонии. Я думал, что в тюрьме мне будет легче, потому что в колониях меня все чаще провоцировали.

Что такое три тысячи человек в колонии? Тебя «нечаянно» могут толкнуть, ткнуть «швайку» в бок. В тюрьме же ты сидишь в отдельной камере, там все на виду. Но оказывается, и там могут делать такие же гадости и провокации.

Я знаю, что мной занимались конкретно люди не из тюрьмы. Тому есть несколько доказательств. Кто-то «рулил» ими, говорил, что делать и как делать. Меня хотели спровоцировать.

- Чего они добивались этими провокациями? Нового срока, прошения о помиловании, самоубийства?

- Я вам расскажу, что в тюрьме меня хотели «раскрутить» еще по факту ввоза в Беларусь большой партии оружия. Нашлись «добрые люди», которые были готовы дать против меня показания: якобы я владею большими грузовыми машинами и перевозил на них оружие через границу в Беларусь. Все это делалось в предверии президентских выборов. Там очень интересная «завязка»...

- То есть вас хотели обвинить в том, что вы везли нам оружие на Площадь 19 декабря 2010 года?

- Все шло к тому, что якобы да, но благодаря адвокату, благодаря прессе они не стали доводить задуманное до конца.

Интересная была ситуация. Я думаю, что когда меня арестовывали в 2009 году, они уже знали в феврале, что будут это делать, потому что завезли меня сразу в СИЗО на Володарского, хотя инкриминировали мне преступления, которые якобы произошли в Волковыске и дело вели гродненские следователи.

Меня никак не должны были везти на Володарского. Потом все вскрылось. Выяснилось, что нам готовят статью «теракт».

- Вы, конечно, знаете что следователь по вашему делу Николай Олихвер сейчас спокойно живет в США. Будете что-то предпринимать, чтобы он ответил за фальсификацию вашего дела?

- Обязательно. Я очень хочу получить показания этого человека. Как-то после длительных голодовок меня отправили в больницу на Кальварийскую, и туда ко мне приходили следователи, в том числе этот Олихвер. Он тоже сидел у моей кровати (я уже не вставал), пускал слезу: «Пойми меня правильно, меня заставили, извини...».

Я думаю, что если этот человек поймет, что его в США могут наказать за то, что он ломал судьбы людей, то он все расскажет.

Кроме Олихвера, есть еще люди, которые должны дать показания: были бумаги, на которых ставили незаконные резолюции. Например: «Возбудить уголовное дело против фирмы «Ника-транс» или уволим с работы». Даже такие резолюции были на документах. Сами сотрудники делали копии и оставляли для себя на случай, чтобы потом доказать, что они ни при чем.

Невозможно эту ложь долго скрывать, нельзя это так долго выдавать за правду. Все равно все выйдет наружу, как бы эту ложь не скрывали. Так что я поправлю здоровье, а потом с юристами начну бороться дальше. И тогда снова посмотрим на лицо власти. Она его не раз демонстрировала и, уверен, еще раз продемонстрирует. Их, как котов-шкодников, нужно туда носом, носом...

- Удачи вам, но очевидно, что при нынешней власти в Беларуси вам не удастся добиться справедливости.

- Да, не исключаю, что меня опять посадят. Завтра мне могут «пришить» любую статью, подбросить в машину наркотики или больше того — труп. Имея возможности, как у спецслужб, можно сфабриковать любое дело и устроить любой спектакль.

И все это видят, все так живут. Я читал в газетах в тюрьме, как руководители оппозиционных партий отчитываются, как они позитивно смотрят в будущее по итогам прошедших «выборов» в местные советы. Какой такой позитив они видят?! Я вот никакого позитива не вижу. Как обманывала нас власть, так и обманула сейчас. То, что они там какие-то свои мысли донесли до людей, а что от этого изменилось?

Надо делать такие шаги, чтобы что-то менялось. А делать одно и то же из года в год - это глупо. Люди ждут от них не этого.

- Как вы, бывший «афганец», восприняли вторжение российских войск на территорию Украины и оккупацию Крыма?

- Я до последнего дня не мог поверить, что это вообще произойдет. Новость о том, что там «зеленые человечки» и некие силы самообороны, меня просто в «ступор» загнала. Все думал: «Неужели?». А потом все подтвердилось.

Не ожидал такого поворота событий. Вот она, российская наглость. За время отбывания срока я потерял все уважение к России, охладел окончательно. Конечно, не к российскому народу, а к его руководству. Я посмотрел, как менялась власть, как они передавали ее из рук в руки, как они наглеют, зная, что никто не будет с ними воевать.

Сейчас вот объявляют некую «Донецкую республику». Да бросьте вы, видно же, что все это провокаторы организовывают. И сегодня никто за Украину не вступается, вот что обидно. А ведь страну просто могут порвать на части.

- И Лукашенко может оказать Путину в этом посильную помощь. Вы, конечно, в курсе, что в Беларуси сегодня размещаются российские войска?

- Я просто в шоке. Смотрел телевизор, видел, как человек оправдывался и выкручивался. В этой ситуации это было смешно и глупо. Неужели не видно, что происходит? Уже даже бабки в деревнях это понимают.

Мы постепенно, сами того не замечая, становимся частью Российской Федерации. Если мы увидим реальное состояние нашей экономики, мы просто ужаснемся. Это такая дыра и, скорее всего, введением российского рубля они попытаются скрыть все, что за все эти годы вылетело в трубу.

- Белорусы готовы защищать свою независимость?

- Видите, какие реплики сейчас? «Лично в руки возьму автомат». Но кто у нас сегодня готов умереть за «президента»? А кто готов умереть за страну? Это совсем разные люди.

Но, боюсь, мы сегодня не готовы. Кто пойдет в партизаны? Небольшая часть людей. Страх настолько тотальный, что будут делать то, что им говорят «сверху». Хотя мы попали сейчас в такую ситуацию, что невозможно делать никаких прогнозов. Видите, как все быстро и внезапно меняется.

- Что бы вы сказали тем людям, кто за вас боролся, переживал за вашу судьбу?

- В первую очередь, благодарю всех, кто поддерживал меня, кто верил мне. Это придавало силы, добавляло позитивной энергии.

Я знал, что люди меня поддерживают, и поэтому меня было очень трудно сломать. Я им говорил: сломать меня вы можете только грубой физической силой, но на колени вы меня все равно не поставите никогда.

… Я только хочу поправить здоровье. Знаю, что могут еще посадить и надолго. Если придется — буду еще терпеть. Но на колени становиться не буду. Буду добиваться справедливости. По жизни я боец и навсегда им останусь. Мне неважно, кто нарушил закон — Лукашенко или его помощники — все должны отвечать.

Никто почему-то не хочет спрашивать с этих людей, никого не интересует, куда уходят наши деньги. Все «кушается» - и воровство, и новые налоги. Завтра нас заставят платить налог за воздух, которым мы дышим, мы и это «скушаем». Но предел этому есть, я уверен.