Обыкновенный диктатор

Что происходит с психикой директора захудалого совхоза, который карабкается на вершину власти?

Когда в ноябре 1996-го года я в кругу моих коллег показал только что законченный фильм "Обыкновенный президент", мои московские друзья со снисходительным интересом посмотрели, поаплодировали, поулыбались-похихикали, а потом полтора десятка лет подряд раз за разом говорили мне: "Старик, на фиг тебе эта политика? На фиг тебе всё это надо?".

Сами они снимали талантливые фильмы про писателей, про лётчиков-испытателей, про то, как в глубинке торгуют хлебом, про поп-звёзд и про то, как бабушка ищет потерянную собачку.

И, действительно, в том мире, который они снимали, который любили и в котором мечтали жить, потерянная собачка была куда важнее любого отдельно взятого президента.

И это было естественно, потому что каждый творец самым важным считает мир своего искусства, а к повседневности относится исключительно иронически: так для любого живописца качество красок важнее качества судебной системы в стране.

Но это - для живописца.

А как быть с документалистами? Ведь для них, в отличие от живописцев, "красками" является как раз-таки повседневность!

И что делать, если эти "краски" портятся?

То, что в Беларуси "краски повседневности" стали портиться, я почувствовал в конце 94-го года, когда в центральных газетах появились "белые пятна" взамен критических статей, когда по всем каналам беларусского телевидения хлынула беспардонная ложь и когда на всех экранах появилась, застряла и, не дай боже, навсегда утвердилась одна и та же "искренняя и честная" физиономия субъекта с сиплым голосом и агротехническим зачёсом.

И искать "потерянную собачку" стало можно лишь с его высочайшего соизволения.

- Представьте себе, что вам принесли мешок долларов и вы обмениваете его на пару мешков рублей, - объяснял Самый Искренний и Честный Президент своему электорату принципы конвертации валюты.

Тут-то я и понял, что История мне не простит, если я не сделаю фильм об этом Чуде Природы.

И действительно, это ведь очень интересно: что происходит с психикой директора захудалого совхоза, который карабкается на вершину власти, постепенно превращаясь в главного специалиста в области экономики, культуры, образования, хоккея, шоу-бизнеса и всей остальной ерунды, включая архитектуру и физику высоких энергий?

- Я вырос среди животного мира, - с гордостью признавался народу и миру мой будущий персонаж.

В общем, мы решили снимать. Мы - это я, соавтор сценария Леонид Миндлин и продюсер Пётр Марцев.

Шла середина 95-го года, беларусский народ был ещё не пуганый, непугаными были и наши коллеги с телевидения, и материал хлынул к нам со всех сторон.

К примеру, печально знаменитый сюжет о том, как на крыше резиденции Президента рвали беларусский национальный бело-красно-белый флаг, а управделами Иван Титенков расписывался на оторванных кусках, попал ко мне раньше, чем в редакцию телевизионных новостей, для которой этот сюжет снимался.

Все хотели, чтобы этот фильм был сделан.

Все "болели" за это.

Вот и пялился я в экраны, рассматривая Лукашенко, больше года.

Иногда мне даже кажется, что ни один вирусолог так внимательно не рассматривал бактерии, как я - беларусского президента.

Интересно было всё: как он смотрит по сторонам - явно боится снайпера! - как у него мутнеют глаза и он на несколько секунд "уходит", теряет связь с реальностью, как мучительно возвращается из этого состояния, как стискивает изо всех сил сам себе ладони, до побеления...

Однажды мне пришлось оторваться от моего героя и съездить на денёк по делам в Москву. Дела я завершил успешно, и вечером, перед отъездом домой, мы с друзьями сидели в небольшом тихом ресторанчике недалеко от Беларусского вокзала.

Нас было человек десять.

Рядом со мной сидела незнакомая мне, симпатичная женщина в возрасте, очевидно, мать кого-то из нашей компании.

- А что Вы сейчас снимаете? - она смотрела на меня умными проницательными глазами и очевидно было, что это вопрос не из серии "Ваши творческие планы?", а ей действительно интересно.

- Я снимаю фильм о беларусском президенте Александре Лукашенко.

- А зачем? - иронично улыбнулась она. - Что в нём интересного?

И я начал рассказывать о "белых пятнах", о "мешках долларов", потом "завёлся" и стал объяснять, как он смотрит, как стискивает руки, как у него мутнеют глаза...

- Так он у вас скрытый эпилептик!

Я недоумённо поглядел на свою собеседницу, не зная, как среагировать. Мой друг, который сидел рядом и прислушивался к нашему разговору, ткнул меня локтем в бок:

- Ты отнесись к тому, что тебе сказали, внимательно. Людмила Михайловна, к твоему сведению, психиатр, член-корреспондент Академии Медицинских Наук.

Этот разговор состоялся за много лет до того, как мы узнали о диагнозе, который поставил Александру Лукашенко психиатр Дмитрий Щигельский. Правда, его диагноз был не "латентная эпилепсия", а "мозаичная шизофрения".

Кто из этих двух психиатров был более прав? - мне кажется, что оба. Во всяком случае с тех пор, вот уже почти 20 лет правления Лукашенко, экономика Беларуси время от время испытывает эпилептические припадки, а мозаичная шизофрения тоже оказалась заразной болезнью и её подхватила вся вертикаль власти Беларуси.

Дошло до того, что однажды руководитель Брестской области Константин Сумар сказал Александру Лукашенко:

- "Вы выше Бога!".

А тот застеснялся.

Разве это не диагноз? Обоим?

То-то!

Но вернёмся к "Обыкновенному президенту".

Всю вторую половину 95-го года я рассматривал на экране своего героя.

И к началу 96-го понял, что у меня к нему накопились вопросы.

Хотелось бы их задать, но дело это выглядело абсолютно безнадёжным, так как в Администрации Президента к тому времени уже знали о том, что мы снимаем "несанкционированный" фильм. Слухи об этом распространились и достигли высокопоставленных ушей.

Вот, очевидно обеспокоившись этими слухами, и позвонил нашему старому приятелю, оператору корпункта ОРТ Сергею Гельбаху начальник Главного управления общественно-политической информации подполковник Владимир Заметалин:

- Хащеватский - это кто?

- Режиссёр, - почувствовав "жареное", провокационно ответил Гельбах, ибо для Сергея Павловича возможность "воткнуть" начальству была самым большим удовольствием в жизни.

- Режиссёр? - подполковник на мгновение задумался, собрал весь свой интеллект в кулак и задал главный вопрос всей своей замполитовской жизни. - А он созидатель или разрушитель?

- Это как для кого, - предвкушая, ответил Гельбах. - Для вас - так Терминатор!

Вы понимаете, что после этого о моём интервью с главным героем можно было уже и не мечтать.

Но как всё-таки его получить?

Идею подал наш друг Виталий Семашко:

- А хотите, я позвоню в Красноярск, своему другу, российскому корреспонденту Геннадию Николаеву? Он приедет и задаст все ваши вопросы!

На том и порешили.

Всё дальнейшее произошло удивительно быстро и гладко: сразу после нашего звонка в Красноярск Николаев позвонил в Администрацию, договорился об интервью, и через четверо суток мы уже встречали его в аэропорту Минска.

Сегодня это может показаться сказкой: ведь трудно поверить, что возможно организовать интервью с президентом за столь короткий срок. Но - напоминаю! - шёл 96-ый год. В Беларуси ещё был "разгул демократии", ещё работал Парламент, ещё бурлили независимые профсоюзы и вовсю осуществляла свою подрывную деятельность независимая пресса...

Короче, это было другое время - время надежд, время, когда осуществлялись все самые смелые мечты.

Надо сказать, что из всех самых смелых "мечт" самая смелая была, конечно, у Александра Лукашенко: его тайная мечта о власти в Кремле, о шапке Мономаха.

Потому-то и получил российский журналист Николаев согласие на интервью с президентом Беларуси так удивительно быстро: Лукашенко использовал любую возможность для начала своей пиар-кампании в России.

Через пару лет это стало понятно всем, но тогда, в 96-ом, в то, что у него есть такие планы, не верил почти никто. И наша задача была посредством интервью вытащить из Лукашенко эти его тайные замыслы.

Расчёт был на особенность характера нашего героя: ведь в любом интервью он, любуясь собой, отдавая должное своему высокому интеллекту, начинает говорить обо всём без сомнений и без тормозов, по принципу "Остапа понесло".

Именно на использование этой особенности нашего персонажа мы и настраивали Гену Николаева, когда вечером, накануне интервью, готовили его к встрече с героем.

- А ты хорошо подготовился, Гена! - слегка удивившись, похвалил Николаева Лукашенко после интервью.

Если бы он знал, кого на самом деле хвалит!

И, как положено в хорошем захудалом совхозе, охранники на выходе вручили Николаеву завёрнутые в газетку две бутылки водки.

Честный Гена Николаев по-братски разделил этот "успех" с нами. А мы ещё и добавили, так что с утра улетал он из Минска с лёгким сердцем и тяжёлой головой.

Потом, как водится, подполковник Заметалин звонил Николаеву, интересовался, где материал, который "хотелось бы немного подкорректировать", но было уже поздно: к ужасу Заметалина, Гена объяснил ему, что оригинал у Хащеватского, а у него только копия.

Что хотел "подкорректировать" Заметалин, было абсолютно очевидно. Ведь во время интервью, возбудившись от своей значительности, наш персонаж рассказал не только о том, как он рецензировал программу "500 дней" Явлинского, не только о том, как он растолковывал Горбачёву, что надо делать с сельским хозяйством, и не только о том, как он учил доктора экономических наук Отто Лациса азам экономики.

И даже не только о том, что "мы (беларусы и россияне) обречены жить вместе".

Он ещё и серьёзно прокололся, выйдя в разговоре на свою главную, больную тему: "Вопрос в том, КТО объединит эти народы?".

И тут же всем своим самодовольным видом фактически ответил на этот вопрос.

Стало абсолютно очевидно, КОГО Лукашенко имел в виду.

Надо сказать, что тогда, в 96-ом, это не было такой уж фантастикой - план Лукашенко въехать в Кремль был вполне реален.

Более того, в тот период этот план уже начал осуществляться.

Тут, забегая вперёд, надо рассказать, что когда в ноябре 96-го мы закончили фильм, продюсер Пётр Марцев передал через своих друзей копию в Кремлёвскую администрацию.

На следующий день ему позвонили из Кремля и попросили ещё пару десятков копий.

Только через много лет по рассказам тех, кто напрямую был причастен к тогдашним событиям, мы смогли представить себе, что тогда произошло.

Эти события развивались в жанре политического триллера.

Уже лежал на столе у Ельцина проект Союзного договора, который, с подачи Лукашенко, подсунул ему на подпись один из его помощников. Согласно этому договору планировалось создать очень-очень тесный Союз, фактически, одну страну с общим эмиссионным центром, с едиными вооружёнными силами и т.д.

И - главное: конечно, в первые два года президентом Союза России и Беларуси должен был бы стать Ельцин, но зато на следующие два года и - не сомневайтесь, навсегда! - пришёл бы Лукашенко.

В таком случае о суверенитете Беларуси можно было бы забыть.

А весь мир ждали бы очень непростые времена, так как в руки директора совхоза попала бы ядерная кнопка.

Ельцин уже готов был подписать этот договор, но в последний момент это удалось предотвратить: в то время на политику Кремля ещё могли повлиять люди, понимающие опасность прихода к власти диктатора.

Не знаю, в какой степени на осознание кремлёвскими этой опасности повлиял наш фильм.

Знаю только, что повлиял.

Собственно говоря, для этого-то мы и делали "Обыкновенного президента", для этого добывали и отсматривали сотни часов архивных материалов, беседовали с людьми, близко знавшими нашего героя, для этого, в конце концов, и вызвали из Красноярска Гену Николаева.

Кстати, после этого интервью, в котором Лукашенко недвусмысленно обозначил свои сокровенные мечты, администрация беларусского президента насторожилась, и поэтому жить нам стало ещё веселей.

В штабе Министерства обороны, Главный Генерал проводил экстренное совещание, на котором объяснял, что некие "тёмные силы" пытаются сделать плохой фильм о "нашем хорошем президенте". В связи с этим он предупреждал всё руководство киностудии Министерства обороны о том, чтобы ни одного кадра из их архива не попало в руки злоумышленников.

Об этом совещании, давясь от смеха, рассказали мне мои друзья, которые уже неделю как вытащили из архивов этой киностудии все те кадры, которые были нам нужны.

Но настоящим "подарком" для нас стали откровения Лукашенко в интервью корреспонденту немецкой газеты "Хандльсблат" Маркусу Циммеру.

Впервые я услышал это интервью по верноподданническому беларусскому радио:

"История Германии - это слепок истории в какой-то степени Беларуси на определённых этапах. В своё время Германия была поднята из руин благодаря очень жёсткой власти. И не всё только было плохое связано в Германии и с известным Адольфом Гитлером. ... Я подчёркиваю, что не может быть в каком-то процессе или в каком-то человеке всё чёрное или всё белое. Есть и положительное – Гитлер сформировал мощную Германию благодаря сильной президентской власти. ... Ведь немецкий порядок формировался веками. И при Гитлере это формирование достигло наивысшей точки. Это то, что соответствует нашему пониманию президентской республики и роли в ней президента."

Сразу стало ясно, что это интервью нужно использовать в фильме, однако все наши попытки достать его в хорошем качестве на радио окончились ничем: пожалуй, именно с этого момента все записи и кадры с беларусским президентом стали тщательно охраняться.

Помог Маркус Циммер, который позволил независимым журналистам сделать копию этого интервью со своего диктофона.

Лёня Миндлин сразу же притащил эту запись мне, и я поставил откровения Лукашенко в фильм на фоне кадров посещения беларусским президентом лагеря смерти.

Чтобы стало очевидно, что на этот раз Лукашенко всё-таки понимает, о чём он говорит.

Когда этот фрагмент фильма показали по Первому каналу в России, сразу же начался "цирк": все беларусские государственные СМИ в один голос стали доказывать, что это подделка. К ним присоединились и многие российские газеты - "Завтра", "Советская Россия" и т.д.

Сам Лукашенко в программе "Герой дня без галстука", глядя в камеру своими честными глазами, обиженно объяснял ведущей Ирине Зайцевой, что это интервью - фальшивка, и что она была сделана по заказу ЦРУ и польской "Солидарности" - ни больше, ни меньше!

Нельзя сказать, что я просто удивился, когда это услышал - я оторопел! Ну, как же можно так "искренне и честно" врать, когда по беларусскому радио это твоё интервью слышали миллионы?!

Оказалось, можно!

Оказалось, что миллионы, которые слышали это интервью, верят в то, что его не было!

Почему?

Неужели "мозаичная шизофрения" обладает способностью передаваться через монополизированные электронные СМИ?

Как получилось, что Ложь стала Неоспоримой Правдой?

Как получилось, что Бесправие стало Правом?

Как получилось, что заповеди - что в Торе, что в Библии, что в Коране - наше общество сменило на ровно противоположные?

Апокалипсис?..

А Лукашенко всё-таки добрался до Кремля.

Только там его фамилия - Путин...

Пятнадцать лет я слышал от своих московских коллег "Старик, на фиг тебе всё это надо?", а за это время в Москве уничтожили канал НТВ, потом ТВ-6, потом ТВС, потом посадили Ходорковского, потом убили детей в Беслане, потом убили Политковскую, потом разделили страну на "либерастов" и "гопников", потом - война с Грузией... с Украиной...

Прошло пятнадцать лет, и мои московские друзья бросились снимать политические фильмы.

Лучше поздно, чем никогда.

Юрий Хащеватский, специально для charter97.org