Люди в сером

Мы содержим огромную армию дармоедов, которые за наши деньги уничтожают плоды нашей работы и то, что нам дорого.

Они вовсе не обязательно носят форму. Серое – это их образ жизни, высота полета мысли, степень свободы. У них две любимые фразы: «вы же сами все понимаете» и «работа у нас такая». Они отшатываются при виде книг, журналов, газет, фотографий. Все, что написано пером, кажется им взрывоопасным: возьмешь в руки книгу – а она взорвется и разнесет все вокруг, и твой мозг в первую очередь. Или парнишка с бело-красно-белым флагом спрыгнет с фотографии и начнет размахивать этим флагом посреди красно-зеленого раздолья. Или цитата оппозиционного активиста в независимой газете вдруг зазвучит из довоенного, невесть откуда взявшегося на столбе репродуктора голосом Левитана, а вокруг того столба народ соберется – и давай крушить режим. Поэтому информационное поле в стране должно быть стерильным, как операционная: резиновые перчатки, искусственный свет, марлевые маски на лицах, чтобы не заразиться опасной бактерией свободы.

7 ноября, в последний день осенних каникул, мы с сыном возвращались из Литвы. В чемодане было пять книг моего мужа Андрея Санникова «Белорусская «американка», или Выборы при диктатуре». Все – с дарственным надписями, для наших друзей. Книги лежали в чемодане корешками внутрь. То есть снаружи не было видно ни автора, ни названия. И сотрудница таможни, проводившая досмотр багажа, увидела вовсе не книги Санникова. Она увидела просто книги – и окаменела: «А это у вас что такое?!» Просто книги, твердый переплет, суперобложка. Четыре экземпляра из польского тиража и один – из российского, выпущенного в Москве буквально неделю назад.

Дальше, как водится, механизм завертелся, как белка в колесе. Звонки, переговоры по рации, «отгоните машину вон туда, мы ее сейчас заблокируем», официальные визиты в мой багажник всех, кажется, кто был на смене в тот день, рассматривание фотографий в книге. И, конечно, непременный тихий шелест-шепоток: «Вы только не подумайте чего… Мы ж со всей душой. Просто работа такая. Ну вы же сами все понимаете». Сами того не ведая, они цитировали книгу Андрея. Он в одной из глав пишет как раз об этом – как ему говорили «вы же сами все понимаете» десятки государственных карателей, от последнего вертухая в тюрьме и до больших кагэбэшных начальников.

- Мы не можем допустить, чтобы вы перемещали эту книгу по территории Беларуси - сказал мне начальник отдела таможенного оформления и контроля. – Мы отправляем ее на экспертизу.

- А вот смотрите, одна из книг издана вообще в России. То есть в таможенном союзе.

- Не все то, что дозволено в России, разрешено белорусам. Не обольщайтесь насчет таможенного союза.

- А кто будет проводить экспертизу?

- Идеологи.

- А разве есть такая профессия? И где ей обучают, в каком ПТУ? А разряд присваивают?

- Наши идеологи… дайте вспомнить… ну, по образованию они в основном историки.

Я себе представила экспертизу в исполнении белорусских государственных историков. «Коллега, вы помните, прецеденты уже были. В Германии в 1933 году книги, в Китае в третьем веке до нашей эры, в Чили в 1973 году, в Иране в 1946 году… Так что не будем изобретать велосипед. Ну что, пишем заключение?» «Конечно, пишем, коллега! Спасибо за экскурс».

Потом признанные не соответствующими государственной идеологии книги отправляются в КГБ, который, в свою очередь, обращается в суд с заявлением о признании их экстремистскими. Суд признает и выносит постановление об уничтожении. Сейчас, правда, уже ничего не сжигают – просто пускают под нож. Так уничтожали книгу Павла Северинца «Письма из леса» (Северинец – экстремист? Держите меня семеро!), газету Анджея Писальника «Glos znad Niemna na uchodzstwie», книгу Павла Шеремета и Светланы Калинкиной «Случайный президент», альбом «Пресс-фото Беларуси-2011». Эдуарда Пальчиса и вовсе продержали в тюрьме больше десяти месяцев за «экстремистские» записи в блоге.

А теперь представьте, сколько денег налогоплательщиков уходит на оплату бездарно проведенного рабочего времени толп всевозможных людей в сером. Над одним экземпляром газеты, пятью одинаковыми книжками, парой десятков экземпляров фотоальбома «трудятся» тьмы, и тьмы, и тьмы. Таможенники, которые это все изымают, тратят несколько часов на составление всех своих бессмысленных бумажек. Пара книг или газета на чужом языке попались в багаже – глядишь, и рабочий день прошел. Потом это все читают идеологи-эксперты – те, которые, по словам таможенников, историки. А это уже на всю рабочую неделю занятие, а то и на две. Составить заключение – еще неделя. То есть время от аванса до зарплаты тоже оплачиваем мы. Потом КГБ, плюс доставка. Вряд ли идеологи идут на почту и стоят в очереди в окошечко: нам бы тут бандерольку в КГБ отправить. Не-а, это фельдъегерская компетенция, не меньше. Потом кагэбэшники тоже читают. Не только заключение идеологов, но и книгу, разумеется. Или карточки в альбоме рассматривают. Потом свои заявления в суд пишут. Можно и месяц рабочего времени на это потратить. А потом еще и судьи долго и нудно «работают».

То есть мы с вами содержим огромную армию дармоедов, которые за наши деньги уничтожают плоды нашей работы или просто то, что нам дорого. А иногда и нашу собственную жизнь. Любой каприз за наши деньги. Я уже не говорю о тех, кто нас сажает. Толпа людей в сером прирастает омоновцами, вертухаями, прокурорами, следователями. Иногда мне кажется, что их уже намного больше, чем народа в Беларуси. А размножаются они простым делением: так быстрее и проще.

Ирина Халип, специально для charter97.org