Станислав Шушкевич: Кебич имел чувство стыда в отличие от Лукашенко

Выступая против демократии, Кебич помог не себе, а диктатору.

Об этом в интервью «Радыё Свабода» заявил первый руководитель независимой Беларуси Станислав Шушкевич.

- Петр Садовский в своей книге «Мой шыбалет» пишет, что ему кажется, что Зенон Позняк оказал определенное положительное влияние на вашу судьбу. Согласны ли вы?

- Да. Бесспорно Зенон Позняк оказал на мою судьбу большое влияние. Хотя я все годы был подписчикам газеты «Літаратура і мастацтва», но я не прочитал ничего о Куропатах, когда была та статья напечатана. У меня была очень интересная работа. Я в 7 часов выходил из дома, в лучшем случае в 11 часов возвращался. Мои физические прикладные исследования были для меня основой жизни. Я не замечал ничего иного. И не заметил, что был Зенон Позняк, и что были Куропаты. Я отказывался постоянно быть выдвинутым кандидатом в народные депутаты, но когда меня в университете выдвинули, и я не снял свою кандидатуру, было тайное голосование на собрании из 600 человек. И я набрал 450 голосов, второй проректор, прекрасный человек, набрал 70 голосов, и Зенон Позняк, которого никто не знал, который не работал в университете, набрал 50 голосов. Мне стало стыдно, что я его не знаю. Я на следующий день пошел и нашел его. Очень радовался, что я знаком, я гордился, что у нас есть такие люди.

А после началась вторая история. Я был в восторге от Зенона Позняка и от того, что сделали. А потом я очень подружился с теми, кто работал в институте истории. Это прекрасные люди - Скалабан, Чернявский и другие, которые сделали очень много. И все достижения относить на адрес Зенона Станиславовича не совсем справедливо ... Политической команды у меня не было, у меня до сих сохраняется моя физико-математическая команда. Это мои друзья, которые меня понимают. А в политическом смысле я не готовился к такой работе. Мне стыдно, что я не протестовал против того, что было в Чехословакии, что я не протестовал против того, что происходило в Союзе. Слава Богу, что были эти диссиденты.

- А в те времена, когда вы были во главе белорусского государства, было ли что-нибудь, за что вам стыдно?

- Здесь простите, нет. Мне было стыдно за то, что делается в Белорусском Народном Фронте, что там был один святой человек, а все его слушали, благодарили и кланялись. А за мои поступки - ни за один, потому что я сначала думал, после об этом говорил, а потом принимал решения.

- В своей книге пишите о том, что надо учиться на ошибках прошлого и не повторять их. Можно тогда было не пропустить Лукашенко? Думали ли вы об этом?

- Я не думал об этом, так как была чистая измена. Кебич боролся со мной, я это понял позже, как с главным конкурентом. А я его уважал и считал, что он хороший работник, исключительно хороший человек, который в правительстве самый умный, который проводит нормальную политику, который терпим, который был прекрасным директором завода. Много было у него таких качеств, что можно было позавидовать. И я не понимал, что тайно он (это же не Лукашенко придумал, что я гвозди украл) это он все навыдумывал, а Лукашенко объявил. Потому что Кебич имел чувство стыда в отличие от Лукашенко, и не мог сказать такие глупости, что я украл гвозди. А Лукашенко мог, колхозные мерки такие были. Главным был Кебич, и это была тайная измена. И тут он перестарался, выступая против меня, он помог не себе, а Лукашенко.