Михаил Голденков: «Пусть эта книга поможет белорусам избавиться от комплекса извечного провинциала»

Недавно увидела свет книга Михаила Голденкова «Русь – другая история». Издание позволяет по-иному посмотреть на взаимоотношения соседних государств – России, Беларуси, Украины, Литвы.

Как пишет газета «Салідарнасць», в книге собраны совершенно удивительные факты, которые развеивают многие мифы, созданные российской историографией. Это попытка ответить на вопрос, почему история Русского мира грешит странными противоречиями, явными накладками и ослепительно белыми пятнами. Почему Москва не имеет никакого отношения к России, как делали героев из Дмитрия Донского и Юрия Долгорукого и для чего Екатерина Великая переписывала историю?

Москва — не Россия

Этот, на первый взгляд, удивительный тезис красной нитью проходит через всю книгу. Более того, автор, апеллируя научными фактами и архивными документами, убедительно доказывает, что современные русские русскими как таковы вообще не являются.

«Даже в начале 18 века в Европе для обозначения Московского государства все еще используется не слово Россия, но Московия, а в английских источниках – Московития, — пишет Михаил Голденков. — Словом Русь/Русия (RUSSIA), исходя из западноевропейских политических карт 15-17 вв., наши западные соседи называли земли современной Украины, Великого княжества Литовского, Русинского и Жемайтского, иногда земли Великого Новгорода. И лишь на Москву понятие Русь не распространялось никак. Московское государство на картах отмечалось, как Московия, Московития, иногда Тартария».

Лишь во времена Петра I для Европы, как и для всего мира, постепенно стала происходить замена понятий «Тартария» и «Московия» на «Россию».

Но была и другая Русь. «Многие летописи того времени (13 в.) говорят о Руси, лежащей северо-западней Польши. Например, в 60-е гг. 13 в. известный англичанин Роджер Бэкон в «Великом сочинении» называет Левковию (Левонию), вокруг которой «с обеих сторон» Балтийского моря «расположена великая Руссия», т.е. одна – явно в Новгородских землях, а вторая – в Северной Германии», пишет автор и задается вопросом: — Какое отношение к этой и другой Руси имеет Московия и ее наследница Россия? Минимальное. Если уж и считать, что Московия как-то активно состыкуется с Русью и является ее неотъемлемой частью, то Швеция и Дания найдут куда больше исторических фактов и доказательств, чтобы оправдать свою русскость в любом суде».

«Петр Первый сделал Россию более русской страной, и не только духовно, но и географически, перенеся столицу из Москвы в бывшую шведскую Ингерманландию – в Санкт-Петербург, в земли Великороссии – Республики Великий Новгород. Это был первый и последний шаг, хоть как-то оправдывающий самоназвание государства». Конечно, после захвата Великого Новгорода и приобретения территории русской Литвы (благодаря разделу Речи Посполитой) Россия получила большее право называться Русью.

Автор подробно описывает, как происходило «собирание» русских земель, какое отношение к Москве имеет финское племя мокса (мокошь, моксель) и почему Московия так стремилась стать русской.

Русские и белорусы – не братья-славяне

Для тех, кто скептически относится к историческим фактам, считая историю – средством пропаганды, автор приводит и научные данные, полученные лаборатории. Так в книге описываются исследования российских (!) ученых из лаборатории популярной генетики человека Медико-генетического центра Российской академии медицинских наук. Шесть лет (с 2000 по 2006 год) генетики изучали ДНК русских россиян и их соседей и получили совершенно неожиданный результат: «генетический фонд русских России ближе всего к мордвинам (это практически один и тот же народ), аналогичен финнам и татарам. «Славяне-братья – это лишь белорусы, поляки, частично словаки, чуть-чуть чехи и украинцы, русские Смоленской, Брянской и Курской областей (областей, где, кстати, жили балты, курши и голядь), — пишет Михаил Голденков. — Но, может, не стоило тратить целых шесть лет, чтобы убедиться в родстве финнов, мордвы и русских россиян? Достаточно посмотреть на историографию соседей (той же Беларуси), народные костюмы, песни, танцы и матрешки. Именно как матрешку похоронили угро-финны своего вождя Атиллу: в нескольких гробах. Матрешка – это кукла, копирующая реальную традицию захоронения уральских народов».

«Людям, удивленным выводам экспертизы ДНК русских России, должно быть известно, что проблема алкоголизма всегда остро стояла лишь в двух европейских странах: в Финляндии и России. Как и у индейцев Америки, у чистокровных финнов в организме полностью отсутствует сопротивляемость алкоголю. Неудивительно, что в 16-17 вв., в то время, как на Руси пили мед (медовуху), открывали харчевни и кабаки на каждом углу, в Московии не то чтобы не было питейных заведений – за питье спиртного строго карали».

В книге также рассказывается о том, как происходило «ославянивание» населения, как в ходе войны 1654 года около 300 тысяч пленных литвинов вывез в земли Московии Алексей Михайлович Романов, чтобы пополнить изрядно поредевшие после чумы земли. «Вот тогда-то впервые и пришли в Московию типично белорусские праздники Ивана Купала, Радуница и пр. Губительная для Литвы война за выживание оказалось чем-то вроде спасения для Московии, приобщения этой страны к христианскому русскому миру».

«И язык, и искусство, и религия с мифологией, как и свойства ДНК финно-угров Московии и индоевропейцев Руси, доказывают лишь одно: это разные народы, разных культурных источников, общего у них мало», — отмечает автор.

Сусанины и Павлики Морозовы на службе идеологии

Фантастические байки о героях – еще один излюбленный прием российской историографии. Михаил Голденков приводит факты, призванные развеять некоторые мифы о многих легендарных личностях российской истории. В их числе Иван Сусанин – подмосковный мордвин, убитый разбойниками, а вовсе не заведший каких-то мифических поляков в лес: «на тот момент никаких польских отрядов около Москвы даже близко не было».

Кстати, интересный факт: родственники Сусанина, ходатайствуя перед властями о пенсии за убитого кормильца, нанимали переводчика из Москвы. То есть Подмосковье говорить по-русски в 17 веке все еще не умело.

«Примерно точно так же родилась в 1930-е гг. большевистская легенда о Павлике Морозове: обычное убийство на бытовой почве (Павлика убили из-за дележа наследства родственники) идеологи описали как борьбу юного пионера (а Павлик и пионером даже не был) с кулаками, — пишет автор. — Но такова история русской истории, как, впрочем, и других – если нужен герой, то его обязательно придумают».

К серии подобных баек можно отнести и Куликовскую битву, которая, по сути, «являлась чисто ордынской разборкой темника Мамая с ханом Тохтамышем». «Легендарный» Дмитрий Донской в этой гражданской войне выступил как опора Тохтамыша. «В благодарность за победу над Мамаем великий хан заступился за него через два года после Куликова поля, когда бунтовщики-половцы захватили Москву, выгнав оттуда Дмитрия, человека, ни разу в жизни не державшего в руках меч». Кстати, отметим, что на указанном Куликовом поле на Дону археологи так и не нашли следов даже небольшой стычки. В этой связи логичной выглядит версия о том, чтоб сражение произошло совсем не там, а на окраине Москвы, называемой Куличками.

Как «построили» Москву руками горбуна и чревоугодника

Однако все эти легенды – ничто по сравнению с тем, как во времена Екатерины Великой полностью переписали историю нынешней России. Чтобы оправдать свое право считаться русской землей, «неправильные» летописи подправлялись, а чаще вообще уничтожались. Даже всем известная «Повесть временных лет» претерпела «необходимые» изменения. Вместо этого появлялись новые «правильные документы», ранее никем не замеченные на полках библиотеки Российской Академии наук.

Так благодаря стараниям императрицы, Москву «построили» заново (вернее, задолго до ее основания). Причем «руками никогда там не жившего Юрия Долгорукого, горбуна и чревоугодника, который из-за физического недуга никогда в седло не садился, не то чтобы ехать за тридевять земель, который лишь спонсировал волынских колонистов строить Ярославль и Владимир в землях москели (мокоши), с которой активно торговали киевляне, и идол которой – Мокощь – возвышался в Киеве между иранским Хорсом, Смарглом, готским Перуном и славянским Даждьбогом и Стрибогом еще в Х в.».

«Екатерине не нужна была история России, где Россия возникла как очередная колония Полабской или Киевской Руси, — отмечает автор в своей книге, — в таком случае нужно было бы признать первыми русскими столицами города немцев Ольденбург (бывший Старгород), Кенигсберг (бывший Королевец) и Полоцк, который по шведским и исландским данным крестился еще раньше Киева. Но вся эта древнерусская земля частично лежала в землях Литвы, с которой Москва так долго воевала! Эти земли лежали в землях союзных Пруссии и Германии, которые, словно бабушкино наследие, уже поделили территорию Речи Посполитой, удалив это государство с политической карты Европы. Правда о Руси «не стыковалась» с политикой Санкт-Петербурга, ни внешней, ни внутренней».

В книге автор развеивает еще множество легенд, созданных российскими идеологами ради оправдания нестыковок в истории нынешней России. Другими глазами он предлагает посмотреть на победы «великих полководцев» Кутузова и Жукова, оценить «вклад» Петра Первого и Ивана Грозного, рассказывает, как в результате банальной подделки паспорта Владимир Ульянов стал Лениным и почему «исторического» штурма Зимнего не было как такового.

«Задача этой книги – вовсе не в том, чтобы вбить клин между русскими, белорусами и литовцами, — отмечает автор. — Современные термины и границы не должны пересматриваться, ибо что есть сейчас – то есть сейчас и должно сохраниться. Беларусь не претендует и не будет претендовать на то, чтобы ей вернули Смоленск и Вильно, как и не стоит белорусов ныне называть литовцами, украинцев – русскими, а россиян – московитами. Но знать же это нужно! Это наша история, какой бы нелицеприятной она ни была. Нужно четко представлять и заблуждающимся историкам, и простым людям, что же на самом деле происходило между нашими странами! Пусть эта книга поможет белорусам избавиться от комплекса извечного провинциала, а русским России поможет узнать, кому русские должны быть благодарны за то, что они стали в конце концов русскими».