Deutsche Welle: Накопилось много вопросов из-за аварии на БелАЭС

Режим секретности вокруг стройки в Островце порождает слухи.

К генподрядчику возведения Белорусской АЭС российскому "Атомстройэкспорту" накопилось много вопросов, особенно после нештатной ситуации при монтаже реактора. О главных из них пишет DW.

В среду, 3 августа, Белорусская антиядерная кампания (БАЯК) в связи с инцидентом при строительстве АЭС в Островце обратилась с открытым письмом к руководству Беларуси, гендиректору МАГАТЭ, председателю Европейского Совета, президенту Литвы и другим заинтересованным лицам и организациям. В письме содержится требование немедленно остановить строительство станции и провести независимое расследование повреждения корпуса реактора первого энергоблока Белорусской АЭС. Этот факт, отмечается в обращении, скрывали более двух недель как информацию "незначительную" и не являющуюся, по мнению представителей генподрядчика, "событием", о котором нужно информировать общественность и международные организации.

БАЯК указывает на противоречивость позиции властей и генподрядчика: сначала пресс-центры "Атомстройэкспорта" и РУП "Белорусская атомная электростанция" отрицали факт инцидента, затем Минэнерго Беларуси разместило сообщение о "нештатной ситуации" с корпусом реактора. Чуть позже руководитель управления коммуникаций "Атомстройэкспорта" Нина Деменцова заявила, что никакого инцидента на строящейся Белорусской АЭС не было: "Просто стерлась краска". На данный момент монтаж корпуса реактора Белорусской АЭС приостановлен.

Режим секретности порождает слухи

Во всех заявлениях и протестах, например МИДа Литвы, по поводу строительства АЭС в Островце (в 50 км от Вильнюса) фигурирует словосочетание "возможные инциденты". Таковых было как минимум два. Но достоверно говорить о нештатных ситуациях, уже имевших место в ходе строительства станции, невозможно, признают эксперты.

Почему? Ответ на этот вопрос содержится в комментарии первого замгендиректора "Росатома" Александра Локшина по поводу последнего из инцидентов: "В атомной отрасли есть четкие регламенты и правила, определяющие, что является событиями, о которых нужно информировать надзорные органы и общественность. Они описывают размер ущерба или воздействия на персонал, оборудование и окружающую среду".

Но такого рода правила, создающие режим секретности, порождают слухи, говорят экологи. Они требуют гласности и четкого объяснения по поводу нештатных ситуаций, о которых широкая общественность узнает из соцсетей, со слов рабочих-строителей или от политиков из числа принципиальных противников строительства АЭС в Беларуси. Но вместо этого публике предлагают довольствоваться комментариями, которые, по оценкам наблюдателей, лишь порождают новые вопросы.

Корпус реактор упал, повис или его уронили?

То, что произошло в ночь с 9 на 10 июля с приготовленным для монтажа первого энергоблока корпусом реактора Белорусской АЭС, в соцсетях чаще всего описывают, используя глагол из разряда ненормативной лексики. Глагол этот, как следует из толковых словарей русского языка, по значению близок к слову "упал", причем с большой высоты и с большой скоростью.

Между тем, по выражению Локшина, "использовать такие слова как "удар о землю" или "падение" неверно, это вводит людей в заблуждение, так как искажает суть произошедшего, ведь скорость движения корпуса не превышала скорости пешехода". Локшин пояснил, что "из-за неисправности подъемного крана корпус реактора оставался в подвешенном состоянии более получаса, после чего проскользнул по стропам и повис диагонально, соприкоснувшись с землей. Даже в момент касания земли основной вес изделия - более двух третей - удерживался краном".

Такое объяснение вызвало недоумение у физиков-ядерщиков, которые, вооружившись цифрами, формулами и логикой, задали ряд встречных вопросов, но ответов не получили. Ситуацию могло бы прояснить видео происшедшего, но его широкой общественности не показали. Хотя, как заверил Локшин, такая запись существует.

Что есть и что будет?

На данный момент ни один из экспертов, к которым DW обратилась за комментариями, не берется прогнозировать, как будут развиваться события: продолжится ли строительство АЭС, и будет ли использован корпус реактора, который, по словам Локшина, "соприкоснулся с землей".

Белорусский профессор Григорий Лепин, российский физик-ядерщик Андрей Ожаровский и координатор БАЯК Татьяна Новикова, как, впрочем, и многие их коллеги, уверены, что использовать этот корпус реактора недопустимо, и на данном этапе строительство АЭС целесообразнее (по разным причинам) прекратить, чем продолжать. Замминистра энергетики РБ Михаил Михадюк допускает только два сценария: "Либо использование данного корпуса, но при подтверждении обосновывающих его безопасность материалов, либо его замена".

В четверг, 4 августа, по этому вопросу высказался и Лукашенко, подчеркнувший, что Минск готов отказаться от упавшего корпуса реактора, если он получил хоть малейшие повреждения. Местные чиновники разного уровня подчеркивают, что Беларусь открыта для международных экспертов, но информации о том, кто и когда будет инспектировать строительство АЭС в связи с последним инцидентом, нет.

Известно лишь, что сейчас ситуацию с корпусом реактора изучают генеральный конструктор ядерной установки ОКБ "Гидропресс", главная материаловедческая организация "Росатома" ЦНИИмаш, генеральный проектировщик НИАЭП и генподрядчик "Атомстройэкспорт". То есть, указывают эксперты, ревизией нештатных ситуаций занимаются структуры, заинтересованные в продолжении строительства.

До сих пор из всех стран-членов ЕС против строительства белорусской АЭС выступала только Литва. Между тем авторы исследования FlexRISK, проведенного австрийским Университетом природных ресурсов и прикладных наук о жизни (BOCU), пришли к выводу, что в случае аварии на Островецкой АЭС почти всей Европе грозит радиоактивное загрязнение.