Как белорус возглавил первое восстание в ГУЛАГе

Правду о восстании 1942 года в одном из лагерей Коми историки узнали только недавно.

24 января 1942 года, в субботу, около 16 часов в лагере «Лесорейд» (Воркутлаг), который располагался в шести километрах от села Усть-Уса в Коми АССР, произошло восстание. Правду об этом трагическом событии мы узнали совсем недавно, пишет «Салідарнасць».

В Коми АССР перед войной количество заключенных вдвое превышало гражданское население. Лагерный режим все больше ужесточался. Это прежде всего било по заключенным с 58-й статьей («контрреволюционные преступления»). В отличие от остальных категорий заключенных, они с началом войны лишались даже возможности пойти на фронт и погибнуть там...

Лагерь «Лесорейд» был небольшим как по масштабам производства, так и по численности заключенных. Всего их здесь значилось 193 плюс 27 человек вольнонаемных. Две трети были осуждены по 58-й статье. Работали на заготовке древесины для рудостойки, шпал.

Здесь содержался бывший нарком просвещения Беларуси Владимир Пивоваров, прошедший через страшные пытки двухлетнего следствия в минской внутренней тюрьме НКВД. На обеих руках у него мучители вырывали ногти...

Вплоть до последнего времени имя этого человека категорически запрещалось вспоминать под любым предлогом. Что же это за загадочный человек? Откроем первое упоминание о нем:

«Пивоваров Владимир Иванович (1904--1941), нарком просвещения БССР. Родился в 1904 году в деревне Семеновка Рогаческого района. Член КПСС с 1931 года. В 1924 году после окончания Рогачевского педагогического техникума работал учителем, директором семилетней школы в Мозырском районе. В 1930 году окончил физико-математический факультет БГУ… В последующие годы работал старшим научным сотрудником физико-технического института АН БССР. С 29 октября 1937 года – нарком просвещения БССР. 2 июля 1938 года арестован. 28 января 1940 года исключен из членов КП(б)Б, решением Военной коллегии Верховного суда СССР от 29 мая 1940 года осужден на 15 лет исправительно-трудовых работ…»

(Из историко-документальной хроники «Память. Рогачевский район». Мн., 1991.)

Массовому читателю практически ничего не известно о фактах массового сопротивления режиму ГУЛАГа. А ведь именно осенью 1941 года в знак протеста против действий лагерной администрации произошел ряд первых как стихийных, так и организованных выступлений заключенных...

Осенью 1941 года в «Лесорейде» возник заговор. По материалам следствия НКВД и лагерной администрации, его инициаторами стали так называемые «троцкисты» и «эсеры». Идейными вождями следует считать В.Пивоварова и бывшего управляющего «Комилес» А.Макеева.

Как бы то ни было, эти два человека принялись претворять заговор в жизнь, искать единомышленников. Первое организационное собрание состоялось в декабре 1941 года. По мнению заговорщиков, за восставшими должны были пойти и влачившие голодное существование колхозники. Собирались еще несколько раз. Создали штаб восстания и назначили его срок: январь 1942 года.

Повстанцы выработали такую программу действий:

1. Освобождение из лагерей и тюрем всех заключенных.

2. Вовлечение на сторону восставших трудящихся и спецпереселенцев, а также местного населения.

3. Создание на основе добровольного набора вооруженной армии для отправки на фронт.

4. Немедленное развитие частной собственности и роспуск колхозов.

Восстание должно было начаться одновременно в «Лесорейде» и в лагпункте Поле-Курья. После объединения повстанцы намеревались захватить райцентр Усть-Уса, оттуда по рации предъявить ультиматум об освобождении всех заключенных Воркутлага, а в случае отказа двигаться группами на Воркуту, Инту, Котлас, освобождая заключенных.

В субботний день 24 января 1942 года (это было первое в истории ГУЛАГа вооруженной выступление. – И.К.) свободные от дежурства охранники собрались в баню. Стоило захлопнуться банной двери, как по строго разработанному Пивоваровым плану восставшие разоружили стрелка охраны, а затем, проникнув в казарму, и дежурного.

Вооружившись, группа заключенных направилась к бане, и стрелков перевели под замок в овощехранилище.

Открыли зону. Восставшие отправились по баракам и стали агитировать примкнуть к ним. Открыли продовольственный и вещевой склады. Всем повстанцам были выданы новые полушубки, валенки, бушлаты, брюки, шапки, рукавицы. Из гужевого транспорта был организован обоз на восьми подводах.

Часть заключенных, в основном неполитические, не поддалась на уговоры участвовать в восстании, разбежались по углам в зоне и за ее пределами.

Тем временем в «Лесорейде» из 141 человека, одетого и обутого в новое обмундирование, окончательно согласились на выступление 109. Согласившиеся двинулись на Усть-Усу.

Первым нападению подверглось здание камеры предварительного заключения. Повстанцы освободили 38 человек. 12 их них согласились к ним примкнуть. А в это время другая группа повстанцев подступала к зданию почты. К вечеру здание было уже в их руках.

Еще одна группа повстанцев пыталась захватить аэродром, где в это время находились два самолета. Но охрана встретила повстанцев огнем. Те вынуждены были отступить.

Своего апогея бой достиг у здания милиции. Несли потери и повстанцы. Чудом через радиобюро управления пароходства в Сыктывкар ушла телеграмма о восстании. Усиливался бой за здание милиции. Увеличивалось и количество его защитников: подошли еще 16 бойцов военизированной охраны пароходства. Стрельба не утихала ни на минуту. Все чаще окровавленные люди стали появляться и на пороге больницы.

...День 24 января шел на убыль. После полуночи на помощь усть-усинцам прибыли 15 стрелков из Поле-Курьи. Перевес сил склонился на сторону обороняющихся. Почувствовав это, повстанцы отступили: на десяти подводах двинулись вверх по Печоре. Отступление больше напоминало бегство, и в результате этого большая часть повстанцев в разных концах села была брошена на произвол судьбы.

На следующий день все оставшиеся в живых повстанцы в сорокоградусный мороз были поставлены перед зданием милиции на колени. Было приказано держать руки на затылке. На коленях же их заставили доползти до тюрьмы.

Поздно ночью 25 января о восстании стало известно и в наркоме внутренних дел Коми АССР. Сразу же в кабинете наркома С.Кабакова был созван весь оперсостав наркомата. На следующий день по указанию наркомата в Усть-Усе был установлен комендантский час. А во всех населенных пунктах бассейна реки Печоры на территории республики были организованы посты наблюдения. К примеру, в Абези на это дело мобилизовали даже школьников. В их числе был и ученик седьмого класса Олег Ефремов, ныне известный актер и режиссер (отец Олега, Николай Иванович, отбывал здесь заключение).

Строжайший, какой только возможен, режим был установлен и в лагерях. Чтобы среди заключенных уловить даже шепот, даже намек о восстании, была задействована вся лагерная агентурная сеть.

Последняя группа повстанцев оказавшая ожесточенное сопротивление была уничтожена 30 января 1942 года. А после поражения началась кровавая расправа. Убивали живых и добивали раненых, не щадя никого. Пивоваров и оставшиеся в живых руководители восстания были доставлены в сыктывкарскую тюрьму НКВД.

В течение двух месяцев шло следствие. 30 марта 1942 года по постановлению Особого совещания НКВД СССР 26 участников восстания, в том числе и Пивоваров, были расстреляны.

Сегодня можно с уверенностью сказать, что восстание было актом сопротивления людей, безвинно осужденных в годы сталинского произвола.

Прошли годы... Жена и дочь Владимира Ивановича, по известным причинам, перед войной вынуждены были уехать из БССР на постоянное место жительства в г. Волжский Волгоградской области. Неоднократно Евгения Ивановна посылала письма на имя Сталина, Калинина, Берии с просьбой сообщить, где находится ее муж. Неоднократные обращения в ГУЛАГ тоже ни к какому результату не привели.

Зато после каждого обращения ее вызывали в МГБ и говорили: «Что вы хотите, ведь ваш муж – враг народа», и предлагали оформить развод.

В 1953 году, сразу после смерти Сталина, – вновь обращение в прокуратуру с просьбой о реабилитации мужа.

25 декабря 1954 года дело по обвинению Пивоварова Владимира Ивановича было пересмотрено Военной коллегией Верховного суда СССР. Приговор Военной коллегии от 29 мая 1940 года в отношении Пивоварова В.И. по вновь открывшимся обстоятельствам был отменен, и дело за отсутствием состава преступления прекращено (и ни слова о приговоре Особого совещания НКВД СССР от 12 марта 1942 года).

Архивы только заговорили. О тысячах людей, таких, как Пивоваров, которые стали жертвами тоталитарного режима, полстолетия не упоминалось ни слова. Сегодня только полная, даже горькая правда является первоочередной гарантией от реставрации кровавого тоталитарного режима.