Колхозные феодалы

Выбор и выход есть всегда.

Моя подруга работает товароведом в крупном минском универсаме. Недавно говорит: как хорошо, что я давно там работаю, теперь вот девочки после нархоза совсем бесправными приходят. Чем, спрашиваю, они бесправнее тебя? Подруга объяснила.

Оказывается, администрация очень любит нанимать на работу молодых специалистов, пришедших работать по распределению. Начальство, не стыдясь, рассказывает всем остальным: «Они же бюджетники, два года никуда не рыпнутся! И мы им, товароведам и заведующим отделами, будем платить зарплату продавцов». Да и ту оформляют по схеме «60:40» - то есть 60 процентов как оклад, оставшиеся 40 – премия, которую могут дать, а могут и не дать. При этом молодые специалисты действительно два года никуда «не рыпнутся», выполняя все функции крепостных.

То есть сначала они поступают на бюджетное отделение, набрав высокий балл – конкурс в БГЭУ, в отличие от педагогического, еще сохраняется, - затем хорошо учатся. Ведь вылететь с бюджетного отделения легко, а восстановиться – трудно. А потом их с распростертыми объятиями принимают на работу и платят не соответствующие должности зарплаты – знают, что те два года никуда не денутся.

У другой моей подруги дочь учится в университете культуры – «кульке» - на отделении народных инструментов. Студентов очень часто приглашают поработать учителями музыки в школах. Многие студенты соглашаются – особенно иногородние, которые не могут рассчитывать на мамину тарелку супа. Так вот, студентов этих традиционно принимают на работу в сентябре и увольняют в мае, чтобы не оплачивать им длинный педагогический отпуск. Администрации школ этого и не скрывают. Студенты же вынуждены соглашаться, чтобы в сентябре их снова позвали работать. А если начнешь качать права - попадешь в «черный список». Сиди потом в общаге с дошираком до диплома. И никого эта ситуация не смущает, никто из нанимателей не чувствует хотя бы минимального неудобства.

Потому что все привыкли жить в условиях колхозного феодализма. Это modus vivendi общества и modus operandi чиновничества. Здесь не действует даже классический феодальный закон «вассал моего вассала – не мой вассал». Феодализм по-колхозному – это «вассал моего вассала – ничтожество и вообще не имеет права на существование». Думаете, коммунистический министр образования вообще подозревает о существовании учителей? Нет, не подозревает. Не потому, что ему никто о них не рассказал, а потому, что ему это попросту неинтересно. Лишняя информация, не дающая никакого профита. И получается цепочка: завучи и директора школ измываются над учителями, потому что над самими завучами и директорами измываются в районном управлении образования. Над теми – в городском. Над городскими – в министерстве. Над министерскими – в правительстве. Над правительственными – премьер-министр, над премьер-министром – Лукашенко.

И это далеко не вершина пирамиды: над Лукашенко – Путин, но здесь медицина пока бессильна. Возвращаясь к нижним звеньям цепочки, задаем вопрос: а над кем тогда измываться бедным затюканным учителям? Конечно, над нашими детьми.

Что до бесправных выпускниц торгового факультета, то и здесь тот же принцип: над ними издевается директор, над директором – минторг (далее по схеме, описанной выше) или владелец, если форма собственности частная. Над владельцем – огромное количество всевозможных государственных инстанций, над инстанциями – смотри выше. И эта схема действует одинаково везде: в медицине, в спорте, в науке, в сельском хозяйстве, в соцзащите, в банковской и налоговой сферах… Да что там мелочиться – в Беларуси.

И нет ни для кого спасения, потому что, даже переходя на новую ступеньку иерархической лестницы, человек все равно остается вассалом, слугой, крепостным. Он получает в свое распоряжение несколько десятков или сотен душ, но ощущение свободы не приходит, ибо новый сеньор может оказаться гаже прежнего. Замкнутый круг, отсутствие выхода. Впрочем, выход есть. Точнее, выбор. Или молча терпишь и ждешь повышения, чтобы, оставаясь крепостным, получить право издеваться над самым бесправными и переживать с их помощью собственное каждодневное унижение. Или – выходишь на улицу, присоединяешься к протестам, уважаешь себя и меняешь власть.

Второй вариант намного приятнее, правда? Хотя и опаснее. Но даже чувство опасности в этом унылом липком киселе – удача. А удача не терпит слюнтяев.

Ирина Халип, специально для Charter97.org