Похождения бравых солдат: 100 лет восстанию Чехословацкого корпуса

Чехословацкий корпус – главный претендент на звание самой маленькой в истории армии, покорившей огромную территорию.

Никаких "Похождений бравого солдата Швейка" не было бы в природе, если бы их автор, Ярослав Гашек, затерявшийся в 1918 году на российских просторах, попался тогда в руки своим соплеменникам – бойцам Чехословацкого корпуса. Они приговорили Гашека к смерти: он был в числе тех немногих чехословаков, кто откликнулся на призывы большевистских агитаторов и перешел на сторону "строителей светлого будущего". Остальные ровно сто лет назад объявили красным войну, начав одну из самых удивительных воинских эпопей в истории, пишет “Радио Свобода”.

Чехословацкий корпус – главный претендент на звание самой маленькой в истории армии, покорившей огромную территорию. В конце весны и летом 1918 года чехи и словаки – на тот момент чуть более 40 тысяч бойцов – взяли под контроль колоссальные по размеру области России – от Поволжья до Приморья. Корпус, разместившийся в нескольких десятках эшелонов, растянулся по железной дороге от Пензы до Владивостока, ожидая отправки по океанским трассам в Европу. Но тут на его пути появилось препятствие в виде советской власти.

– Первое чешское подразделение в России было создано еще в начале Первой мировой войны, в 1914 году, – рассказывает чешский военный историк Эдуард Стеглик. – Оно называлось Чешской дружиной и было составлено из чехов, которые до войны жили в Российской империи и являлись ее подданными. Постепенно дружина была преобразована в дивизию, в начале 1917 года в ней было около четырех тысяч бойцов. Летом 1917 года они вступили в бой с немецкими и австро-венгерскими частями у Зборова в Украине и показали себя очень хорошо – прорвали фронт противника. После этого Временное правительство разрешило набирать из лагерей военнопленных бывших солдат австро-венгерской армии, чехов и словаков по национальности, для службы в легионах. (Československé legie – официальное название формирований, воевавших против Австро-Венгрии и ее союзников, за создание независимого государства чехов и словаков. – Прим.). Тем самым был обеспечен прилив десятков тысяч бойцов.

Они подчинялись в политическом плане Томашу Г. Масарику – главе Чехословацкого национального совета, находившегося на Западе. Он формально включил Чехословацкий корпус, находившийся в России, в состав легионов, которые воевали против немцев на Западном фронте, во Франции. Именно туда и предполагалось перебросить легионеров из России. Но случился большевистский переворот, и они застряли в охваченной революцией чужой стране. После же распада Австро-Венгрии и провозглашения независимости Чехословакии осенью 1918 года Западного фронта не стало, и задачей чехословаков теперь было возвращение на родину.

– То есть какого-то идеологического посыла у легионеров не было, и в начавшуюся Гражданскую войну в России они вмешались, попросту говоря, потому, что хотели поскорее уехать и попасть домой?

– Масарик не раз подчеркивал, обращаясь к легионерам (а он большую часть 1917-го и начало 1918 года провел в России): не нужно втягиваться во внутрироссийские конфликты, задача легионеров – добраться до Франции и принять участие в войне на Западном фронте, чтобы потом, в результате поражения Центральных держав, было создано новое государство чехов и словаков. И надо заметить, что изначально конфликт, разгоревшийся весной 1918 года, не был столкновением между легионерами и большевиками. Речь шла о банальных драках – наиболее серьезные последствия имела та, что произошла 14 мая на станции в Челябинске, после чего легионеры, собственно, и начали боевые действия. Дрались чехи и словаки, ехавшие на восток, и австро-венгерские пленные – венгры и немцы, которые следовали в противоположном направлении. Ведь в марте 1918 года большевистское правительство заключило Брестский мир с Германией и Австро-Венгрией, после чего начался обмен пленными. Вот в эти стычки между легионерами и австро-венгерскими солдатами и вмешалась весьма неудачным образом советская власть. Троцкий объявил, что "каждый обнаруженный вооруженный чехословак должен быть застрелен". На попытки разоружить их легионеры ответили сопротивлением – и началось восстание, или, в советской терминологии, "мятеж" Чехословацкого корпуса, – говорит Эдуард Стеглик.

Разделившись на несколько боевых групп по 10–15 тысяч бойцов в каждой, чехословаки в течение лета 1918 года взяли под контроль всю Транссибирскую магистраль, а также несколько крупных центров в Поволжье. Воевали лихо: например, Казань 6 августа заняли всего лишь 3300 бойцов Чехословацкого корпуса, Сербской дружины и местных антибольшевистских формирований, выбив из города 10-тысячный гарнизон красных. "На территориях, занятых легионерами, восстанавливались демократические институты, ликвидированные Октябрьской революцией. В начале июня в Самаре собрался Комитет членов Учредительного собрания (Комуч) – орган, чья легитимность основывалась на первых в истории России свободных выборах, состоявшихся в конце 1917 года", – отмечает обозреватель чешского еженедельника "Эхо" (Týdeník Echo) Петр Голуб, опубликовавший накануне юбилея восстания серию статей о легионерах. И приводит цитату из приказа командования корпуса от 17 июня 1918 года – из нее следует, что подъем антибольшевистского движения, который спровоцировало восстание чехословаков, в свою очередь, повлиял и на настроения легионеров: "Наши действия вызвали к жизни движение, цель которого – освобождение всей России. Поэтому мы обязаны остаться здесь, пока ситуация не прояснится и не будут разрешены политические проблемы, возникшие в результате предпринятых нами боевых операций".

Союз с русскими демократами, впрочем, был недолгим. В конце 1918 года в результате военного переворота власть в восточной части России перешла в руки адмирала Колчака, принявшего титул "верховного правителя". Отношения чехословаков с колчаковским правительством и командованием были непростыми. Ведь легионеры оказались между двух огней: между русским Белым движением, для которого присутствие Чехословацкого корпуса в России было большим подспорьем, и державами Антанты, в чьем оперативном подчинении находились легионеры. Пока Колчак наступал, проблем было меньше – более того, некоторые чехословаки фактически влились в ряды белых, а бывший военфельдшер Радола Гайда дослужился у Колчака до генеральского чина, но в конце 1919-го, когда дела у адмирала пошли совсем плохо, поднял против него мятеж.

Были и обратные случаи: русские офицеры и генералы, прикомандированные когда-то к Чехословацкому корпусу, оставались служить у легионеров. Некоторые после Гражданской войны уехали вместе с ними из России. Наиболее известна трагическая судьба Сергея Войцеховского, который в межвоенной Чехословакии дослужился до генерала армии. Осенью 1938-го он вместе с другими военными пытался убедить президента Бенеша не принимать условия Мюнхенского договора, а в мае 1945-го, когда в Прагу пришли советские войска, был арестован контрразведкой Смерш и брошен в сибирский лагерь. Умер Войцеховский в начале 50-х под Иркутском – ровно в тех местах, где 30 годами раньше воевал вместе с чехословаками против большевиков.

Были и другие примеры "срастания" легионеров с русской средой. В 1920 году, когда последние части Чехословацкого корпуса покидали Владивосток, на союзные транспортные суда погрузились свыше 70 тысяч человек, хотя непосредственно военнослужащих вместе с обслуживающим персоналом было чуть более 50 тысяч. Остальные – члены семей, жены и дети, которыми чехословаки обзавелись за время своей российской эпопеи. Многие легионеры, вернувшись на родину, активно помогали беженцам из России, осевшим в Чехословакии.

Александру Колчаку, к началу 1920 года потерпевшему поражение от Красной армии, они, однако, не помогли. Наверное, самым неоднозначным в истории Чехословацкого корпуса остается январский эпизод, когда с согласия главы союзнической миссии, французского генерала Жанена, легионеры передали адмирала левым повстанцам, которые захватили власть в Иркутске – в обмен на право свободного проезда дальше на восток, к морю. Вскоре Колчак, как известно, оказался в руках большевиков и был расстрелян. По мнению Эдуарда Стеглика, в целом чехословаки, однако, не запятнали себя в России ни особой жестокостью, ни преступлениями против мирного населения:

– Уходили по большей части организованно. Бывали случаи мародерства, в период отступления случались и отказы идти в бой – легионеры всё острее ощущали, что это не их война. Подъем сменился разочарованием – во многом под влиянием тех жестокостей, совершаемых и красными, и белыми, свидетелями которых становились легионеры. Мне очень неприятно было сталкиваться с публикациями в современных российских СМИ, когда, к примеру, фотографии большевиков, позирующих у тел убитых легионеров, выдавались за противоположное – чехов и словаков, стоящих над трупами якобы замученных ими красноармейцев! При этом речь идет о снимках из чешских или западных архивов, хорошо изученных историками – в некоторых случаях поименно известно, кто были эти убитые. И вдруг это преподносится как "зверства белочехов", которые вот так якобы вели себя по отношению к русским.

Безусловно, легионерам случалось убивать пленных, но практически всегда это была реакция на жестокие казни бойцов корпуса, совершенные противником – когда чехи и словаки натыкались на следы этих зверств. А вот документальных свидетельств военных преступлений легионеров в отношении мирного населения мне не доводилось видеть вообще, хотя я изучил очень большое количество документов, касающихся Чехословацкого корпуса в России. И наоборот, есть свидетельства того, с какой грустью многие легионеры покидали Россию – страну, которую они успели полюбить, но которая в тот момент переживала катастрофу.

– Что правда, а что ложь в легенде о том, что чехословаки похитили и вывезли вверенную им колчаковским правительством часть российского золотого запаса? Еще в межвоенный период, например, со стороны немецких представителей звучали обвинения в том, что из России чехословаками было вывезено более 30 млн рублей золотом. Иногда назывались и более крупные суммы.

– Вы правильно употребили слово "легенда". На самом деле с самого начала была сделана подробнейшая опись того золотого запаса, который оказался в руках чехов. (Он был захвачен летом 1918 года в Казани и позднее еще раз был доверен легионерам при отступлении колчаковской армии через Сибирь. – РС). Она была подписана не только чешскими, но и русскими представителями. В момент, когда легионеры покидали Россию, это золото было в соответствии с данной описью передано российской стороне. Представления о том, что Чехословацкий корпус уехал из России, увозя с собой вагоны с награбленным русским золотом, и потом за счет этого золота процветала межвоенная Чехословакия, мягко говоря, ошибочны, – считает Эдуард Стеглик.

Петр Голуб отмечает, что противниками легионеров в России были не только местные большевики, но и недавние соотечественники – бывшие подданные Австро-Венгрии, вставшие под знамена "мировой революции". "Во время боев у Спасска и Каула на реке Уссури легионеры на своей шкуре почувствовали, насколько лучше воюют красные части, в состав которых были включены недавние немецкие и венгерские пленные. Поэтому одной из задач чехословаков в Сибири было удержать пленных в существовавших там лагерях – порой с немалой жестокостью. Чехи и словаки сами до недавних пор были военнопленными, но, получив свободу, безжалостно отказали в ней остальным".

Сейчас, сто лет спустя, в России осталось немного памятных мест, связанных с эпопеей Чехословацкого корпуса. Кладбище легионеров сохранилось лишь одно – во Владивостоке. В годы советской власти все, что было связано с "белочехами", по понятным причинам уничтожалось. По словам Эдуарда Стеглика, в последние 15–20 лет были установлены памятники или мемориальные доски на местах не сохранившихся захоронений. Местные власти в некоторых случаях идут навстречу чешской стороне, в других – противодействуют, как, например, в Самаре, где благодаря активности местных коммунистов установка памятника погибшим легионерам была отложена на неопределенный срок. "Еще одна проблема, появившаяся в последнее время, – вандализм, – говорит чешский военный историк. – Новые памятники, которые нам удалось поставить в последние годы, становились объектами нападений: отбили ту или иную деталь, облили краской, нанесли надписи – в одном случае, например, написали "Они убивали русских". К сожалению, обстановка ухудшилась".