Иранский узел: начнется ли на Ближнем Востоке большая война

Россия больше не является сдерживающим фактором в регионе.

Израиль готов атаковать Иран. Об этом заявил премьер-министр Беньямин Нетаньяху с формулировкой: "Мы полны решимости остановить иранскую агрессию против нас, даже если это будет означать конфликт. Лучше сейчас, чем позже".

Несколькими днями ранее он же преподнес миру сенсацию: в 1600 км от Тель-Авива Моссад захватил полный архив секретного ядерного проекта Amad. 100 тыс. документов весом в полтонны свидетельствуют о том, что Тегеран продолжал разработку оружия массового поражения, несмотря на соглашение, подписанное в 2015 году между ним и шестью мировыми державами. Все это было обнародовано незадолго до майской даты, на которую президент США Дональд Трамп запланировал окончательно сформулировать позицию Вашингтона относительно "ядерной сделки" с Ираном: остается ли он в ней или выходит. Аналитики заговорили о мрачных перспективах войны на Ближнем Востоке. Она может оказаться самым страшным столкновением в XXI веке, в которое будут вовлечены Америка и Россия.

История "ядерной сделки"

Иран всегда был лакомым куском для самых разных игроков на международной шахматной доске. Его выгодное геополитическое положение и открытые в начале XX века нефтяные месторождения по достоинству оценивал несостоявшийся мировой диктатор Адольф Гитлер. Огромная карта этого государства висела в рейхсканцелярии и будоражила фантазии фюрера. "На востоке мы должны распространить наше господство… до Ирана", — заявлял он в кругу своих приближенных.

В 1960-е попытка "белой революции" (читай: вестернизации), предпринятая шахом Ирана Мохаммедом Резой Пехлеви, стала шагом на пути превращения страны в партнера Запада в ряде сфер и привела в числе прочего к разработке технологий "мирного атома". Иран стал членом Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) в 1957-м, год спустя после создания организации.

После исламской революции и свержения шаха в 1979 году новое правительство Ирана заморозило ядерную программу, однако несколько лет спустя к ней вернулось. Были построены новые объекты. Иранские специалисты посетили зарубежные исследовательские центры. Организация по атомной энергии Ирана за $1 млрд приобрела десятипроцентный пакет акций газодиффузионного завода по обогащению урана, строившегося во французском Трикастене.

В начале нынешнего века Иран запустил секретный научно-исследовательский проект Amad, целью которого являлась разработка и испытание ядерной боеголовки для баллистической ракеты. Именно он и стал камнем преткновения в отношениях Ирана с цивилизованным миром. И хотя, по данным МАГАТЭ, в конце 2003 года проект внезапно свернули, мировых лидеров не оставляли сомнения относительно реального положения дел. В 2005 году США, Россия, КНР, Великобритания, Франция (пять стран — постоянных членов Совета Безопасности ООН) и Германия начали переговоры с Ираном, десять лет спустя приведшие к подписанию Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), который, собственно, и был назван "ядерной сделкой". В соответствии с ним Тегеран брал на себя обязательство допустить инспекторов МАГАТЭ на свои ядерные объекты. Резко сократить количество центрифуг, обогащающих уран, а также значительно уменьшить уже имеющиеся запасы обогащенного урана. И не обогащать свой уран до уровня, необходимого для создания ядерного оружия. В обмен на это страны Запада брались за пошаговое снятие санкций, которые наносили серьезный ущерб экономике страны. По мнению некоторых экспертов, одна из радикальных мер — отключение в 2012 году Ирана от межбанковской системы SWIFT — как раз и вынудила его пойти на "ядерную сделку". За несколько месяцев до этого события (как тогда казалось, судьбоносного) президент Исламской Республики Хасан Рухани признавался, что сохраняющиеся санкции похожи на каменные глыбы, которыми выложена стена вокруг Ирана, и стране крайне тяжело выживать в подобных условиях.

До последнего времени лишь США, Израиль и Саудовская Аравия высказывали соображения о том, что СВПД неэффективен. И едва только американский президент в октябре минувшего года заявил, что больше не будет заверять конгресс в том, будто ядерная сделка с Ираном соответствует американским интересам, выступив с призывом выдвинуть Ирану дополнительные условия дальнейшей приостановки санкций, как остальные члены группы "5+1" тут же ему возразили. Позиция Британии, Франции и Германии состояла в том, что соглашение с Ираном соответствует их общим национальным интересам в сфере безопасности. Россия высказала сожаление, посчитав, что демарш Вашингтона все-таки не приведет к прекращению действия договора. Китай еще до громких словесных эскапад Трампа подчеркивал свою приверженность СВПД. В Евросоюзе вдобавок сообщили, что действующее соглашение не может быть денонсировано решением одной страны.

Вряд ли эти взгляды останутся в полной мере непоколебимы, если выяснится, что Иран действительно продолжал работать над созданием ядерного оружия под носом инспекторов МАГАТЭ. Даже Москве, по-видимому, придется сменить риторику относительно Тегерана, которая сегодня остается скорее дружественной. В том смысле, впрочем, в каком подобное отношение диктуется поговоркой: враг моего врага — мой друг.

Что может Путин?

После инаугурации, на которой Путин не смог разобрать текст, который сам и писал (по его же признанию, "как курица лапой"), к нему в Сети начали примерять слово "дед", намекая на старческую деменцию. Однако он, тем не менее, остается фигурой, с которой участникам ближневосточного конфликта приходится считаться. Неслучайно Беньямин Нетаньяху выразил намерение встретиться с российским президентом 9 мая. Был ли он единственным иностранным гостем на путинском параде, повторившим прошлогоднее "достижение" президента Молдовы, сможет ответить каждый, кто хоть краем глаза наблюдал за этим ежегодным помпезным шоу в Москве.

Для Путина визуальность действа всегда была важной составляющей. Он с Нетаньяху на трибуне, мимо которой проходят участники парада, — это хоть какой-то ответ на то, как разного рода союзники оставляют Россию наедине со своими проблемами. G7, похоже, уже никогда не станет G8. По интернету бродит троллинг, приписываемый премьер-министру Канады: мол, на июньском саммите Большой семерки Путин мог бы отлично разносить чай. И хотя это, скорее всего, фейк (ну или нечто, сказанное в максимально узком кругу, как шутка, которая не должна была просочиться за двери), он отражает реальное отношение к главе Российской Федерации лидеров промышленно развитых стран: в этой компании ему не рады. США в Сирии отвесили россиянам ряд оплеух, на которые Кремль, точно так же, как и на введенные санкции, не нашел никаких достойных ответов. Ветер с Востока тоже не слишком надувает российские паруса. Китай вел и продолжает вести собственную игру. Даже лидер Северной Кореи выбрал иной, не пророссийский, курс для своей страны. На этом фоне встреча с Нетаньяху — просто находка: смотрите, Путин не в одиночестве.

Показательно, что на минувшей неделе в российских СМИ появилось сразу два интервью с министрами обороны Израиля — бывшим, Моше Яалоном, и действующим, Авигдором Либерманом. Оба они среди прочего отметили уровень доверия и надежные коммуникации, позволяющие избежать разногласий в регионе между Россией и Израилем. Однако назвать нынешние отношения двух стран чересчур доверительными нельзя. То, чем Нетаньяху буквально "вскипятил" мир — Иран обогащает уран и проводит испытания ракет "Шихаб-3" с ядерными боеголовками, — вызвало у Сергея Лаврова, главы российского МИДа, сомнения. Он предположил, что документы могут относиться к периоду, когда иранские объекты еще не находились под контролем МАГАТЭ, и посоветовал передать бумаги именно этой организации.

Это можно воспринять лишь как дипломатическую уклончивость. Но она все же не вываливается из внешнеполитического спектра, обозначенного Москвой: Иран является страной — партнером России на Ближнем Востоке. И она играет важную роль в борьбе с терроризмом на территории Сирии. До полнокровного альянса тут, разумеется, далеко. В конце концов, Тегеран не перестал относиться к России как к "малому сатане", с которым то и дело возникают конфликтные противостояния. Иран, к примеру, поддерживал моджахедов в Афганистане, оказывал активную помощь мусульманам в Югославии в борьбе против сербов, способствовал свержению режима Каддафи в Ливии. Тем не менее сегодня он является для России ситуативным союзником. И с учетом того, какова его роль в противостоянии Кремля и Белого дома, можно ожидать, что Путин попытается продемонстрировать поддержку Нетаньяху, но лишь в том символическом пределе, который итальянцы обозначают как né troppo né troppo poco — не слишком много, не слишком мало. Ну в самом деле, не переписывать же Белокаменной всю свою ближневосточную повестку дня в угоду Тель-Авиву.

Понять, кто в этом объятом огнем регионе с кем дружит и против кого, не легче, чем распутать змей на знаменитой скульптуре "Лаокоон" родосских ваятелей. Сотрудничество между Россией, Турцией и Ираном на поприще борьбы с "Исламским государством" лишь усугубило ситуацию. Присутствие иранских военных в Сирии откровенно раздражает Тель-Авив. Там считают своей прямой обязанностью убрать подальше от своих границ тех, кто в числе целей провозглашает уничтожение государства Израиль. Стремление вполне понятное, но не слишком разделяемое Москвой. Последняя даже припугнула поставить в Сирию зенитно-ракетные комплексы С-300. И пока идет эта игра на нервах, израильский министр обороны Либерман выражается в духе Паниковского: "Шура, вы знаете, как я уважаю Остапа Ибрагимовича, но…" То есть Израиль ценит отношения с Россией, но ударит по С-300 в случае обстрела. Возможно, впрочем, что Россию остановит не это жесткое заявление, а тот факт, о котором на днях написал арабист Элайджа Магниер. Израиль уже изобрел эффективный "антидот" не только для этой системы ПВО, но даже для более современного образца вооружения — С-400. И если он разделает С-300, как Бог черепаху, это будет для российского ВПК одновременно и позором, и демонстрацией своей полной несостоятельности. Не самый удачный выход для державы, судорожно цепляющейся за возможность остаться в глазах мира "решателем международных проблем".

Понятно, что Тель-Авиву не хотелось бы иметь Москву в качестве оппонента. Однако при этом, как отмечает Бен Каспит — израильский журналист, всегда яро критиковавший Нетаньяху, — последний не боится войны с Россией. С точки зрения Биби (как порой фамильярно называют Нетаньяху), Путин может делать все что угодно, но Россия больше не является сдерживающим фактором для Израиля. Автор статьи особо отмечает, что такие изменения могут быть связаны с беспрецедентной поддержкой со стороны главы Белого дома. Логика этой поддержки такая: Вашингтон хочет "разобраться" с Тегераном, точно так же, как совсем недавно хотел (и, кажется, еще не передумал) "разобраться" с Пхеньяном.

Чего хочет Трамп?

Ответ "разорвать "ядерную сделку" — верный, но слишком поверхностный. Трамп действительно этого жаждал последние несколько месяцев. Причем до такой степени, что, как пишет The Guardian, нанял представителей израильской частной компании, чья задача — найти дискредитирующие материалы на чиновников, занимавшихся подготовкой ядерного соглашения с Ираном при президенте Обаме. В первую очередь — на Бена Родса, тогдашнего советника по национальной безопасности США, и Колина Кала, тогдашнего помощника вице-президента страны. Издание отмечает, что работа проделана тщательная, израильтяне зафиксировали все встречи Родса и Кала с проиранскими лоббистами. Получилось ли выявить личную заинтересованность этих чиновников в заключении ядерной сделки, пока не сообщается. Удастся это сделать — у Трампа на руках появятся дополнительные козыри в пользу выхода из договора. Хотя все эти усилия похожи все-таки на запасной вариант. Полтонны "аргументов", раздобытых Моссадом, вполне хватит для того, чтобы американский президент сказал нет и разорвал соглашение, за которым стоит сразу несколько стран.

Трамп сделал это даже с опережением графика, который был обнародован представителями его администрации. Вместо 12 мая он "вышел" из сделки 8-го, подняв небывалую волну ажиотажа. При этом чуть позже он заявил: "Надеюсь, что удастся заключить сделку с ними — новую сделку, хорошую сделку, честную сделку, — которая будет лучше для них". В чем эта "новая сделка" может быть лучше для Ирана – пока неясно. Чего хочет добиться Трамп для США, он назвал: "Мы должны быть в состоянии попасть на объект и проверить этот объект. Мы должны быть в состоянии попасть на их военные базы, чтобы увидеть, занимаются там обманом или нет". Пойдут ли на "новую сделку" иранцы, и что в этой ситуации будут делать партнеры США по СВПД – сказать трудно. Пока что ясно одно: старое соглашение разорвано, и само по себе это не является конечной целью нынешнего хозяина Белого дома.

Конечная — смена режима в Тегеране, который он еще прошлой осенью назвал "фанатичным", пообещав впредь не идти "по пути, который предсказуемо завершится еще большим насилием, большим террором и очень реальной угрозой получения Ираном ядерного оружия". Новый советник по национальной безопасности в Белом доме Джон Болтон недавно заверил, что будут приложены все усилия для того, чтобы это произошло до конца текущего года. Довольно откровенно высказался о планах Вашингтона и Рудольф Джулиани, экс-мэр Нью-Йорка, а ныне один из членов юридической команды Трампа. Когда его на днях спросили (имея в виду судьбу "ядерной сделки"): "При госсекретаре Майке Помпео с правой стороны и советнике по национальной безопасности Джоне Болтоне с левой, как считаете, что будет с этим соглашением?", он взял листок бумаги, демонстративно разорвал его пополам и плюнул. После чего добавил: "У нас есть жесткий президент. У нас есть президент, который так же настроен на смену (иранского. — Фокус) режима, как и мы".

С учетом того, что в самом Иране сейчас не утихают протесты, на которых раздаются голоса в поддержку свергнутого шаха, становится ясно: в этом вареве может произойти что угодно. Особенно если события начнут развиваться в духе ницшеанской формулы: падающего подтолкни. Пока еще у аятолл есть некоторый запас прочности, однако чего у них точно нет, так это спокойствия по поводу происходящего. Когда президент страны Хасан Рухани заявляет, что "на следующей неделе наши жизни никак не изменятся. Какое бы решение Трамп ни принял, у нас есть планы, мы будем оказывать сопротивление", — это больше напоминает не адекватную оценку ситуации, а риторику правителей Ирака незадолго до того, как эпоха Саддама Хусейна откочевала в прошлое.

Другое дело, что свержение режима аятолл и выход Вашингтона из соглашения, как и в случае с низложением Саддама, сами по себе не являются решением всех проблем. The Washington Post в публикации 7 мая привела слова Филиппа Гордона, бывшего чиновника администрации Обамы: "Я надеюсь, что в один прекрасный день иранский народ найдет способ избавиться от Исламской Республики, но я скептически отношусь к способности Америки ускорить такое развитие без непредвиденных последствий и опасаюсь, что кое-что из того, что предлагают ястребы, может лишь навредить".

Кстати, в Тель-Авиве, столь ловко набросившем политический мяч на биту Вашингтона, к разрыву сделки относятся, похоже, с меньшим энтузиазмом, видя в этом вынужденное решение. "Мы хотим изменить, а не отменить ядерное соглашение, — объясняет Аелет Шакед, министр юстиции Израиля. — В своем сегодняшнем виде оно неблагоприятно для Запада и для Израиля. Лучшим вариантом было бы дополнить его. Помимо ядерного вопроса, в соглашении не принимаются во внимание расширение влияния Ирана на весь Ближний Восток и его сотрудничество с террористическими организациями. Однако если мы не сможем изменить соглашение, тогда мы встанем на сторону Дональда Трампа, который хочет расторгнуть соглашение".

Еще до того, как Нетаньяху объявил, что секретный архив Amad стал несекретным и обстановка вокруг Тегерана накалилась до предела, авторитетный американский журналист Томас Фридман забил тревогу: "Израиль и Иран собираются устроить дуэль в Сирии из-за попыток Ирана превратить ее в передовую авиабазу против Израиля". Он назвал Иран "крупнейшей оккупационной силой в арабском мире", которая помимо поддержания сирийского конфликта продолжает снабжать всем необходимым "Хизбаллу" в Ливане, поддерживает мятежников в Йемене и т. п. Две страны, предупреждал он, "в настоящее время на волоске от того, чтобы перевести ситуацию на следующий уровень, и если эта эскалация произойдет, США и Россия могут оказаться не в силах держаться в стороне".

Сегодня положение дел лишь ухудшилось. В ночь на 10 мая израильская авиация нанесла удар по иранским военным объектам, находящимся на территории Сирии – разведывательным, логистическим, наблюдательным пунктам, базам, складам. Заявленная причина – ответ на ракетный обстрел Голанских высот, за которым, по мнению израильтян, стоят иранские силы "Аль-Кудс". Число пораженных точек – 35. По словам официального представителя израильского командования подполковника Йонатана Конрикуса, ночные авиаудары стали одной из крупнейших израильских воздушных операций за последние годы и "точно самой крупной против иранских целей". В живой силе противник потерь не понес, но такой задачи и не ставилось. Тем не менее, все это может быть предисловием начинающейся войны. После которого предостережение Фридмана воспринимается уже едва ли не как нечто профетическое. В духе известного выражения: "пророкам гибели легко – им ошибиться трудно". Еще немного – и мы, похоже, узнаем, всегда ли оно верно.

Юрий Божич, focus.ua