«Поражает, насколько спокойно белоруски рассказывают о своих подвигах»

Истории о мужестве женщин во время нашей Революции.

Когда Даша Барановская 8 ноября вышла из дома, вряд ли она думала о том, что в этот день задержат больше 1000 людей и ближайшие 14 дней она проведет в камере с совершенно незнакомыми ей женщинами разных профессий. Среди них были и повар, и прораб, и дизайнер, и учитель, и стоматолог… Сама Даша — креативный продюсер в IT-компании, и ей 23 года. А самой старшей арестантке, кстати, было 67. Как уживаются люди из разных сфер и разных возрастов в небольшой комнате? Наша собеседница уверена: отлично. И это, наоборот, помогает справляться с совершенно разными проблемами, пишет tut.by.

«Очень люблю Беларусь и возмущена, что в стране происходит»

— Я очень люблю Беларусь и много по ней путешествую. Это мое главное и любимое увлечение, иногда пишу статьи на 34 travel о самых визуально интересных местах. Когда люди достаточно состоятельные, если речь идет о деньгах, они начинают думать о чем-то большем, а не о том, как себя прокормить и купить базовые для проживания вещи. А еще люди начинают чаще думать о других: как минимум, потому что благодаря высокой зарплате появляется возможность помогать. Как говорится, стало важнее что-то кроме «чаркі і шкваркі».

Оттого часть людей и выходит на протест — речь не только об айтишниках. Конечно, остальным сложнее в том плане, что за это могут угрожать на работе. Некоторым из тех, с кем я сидела в камере, так и говорили: «Не собираетесь ли вы случайно в воскресенье на марш?» — с намеком, мол, кто будет делать вашу работу, если вас задержат. Но в целом работодатели всех поддерживают. Из нашей камеры пока никого не уволили — мы переписываемся.

Я возмущена тем, что в нашей стране происходит, особенно в последнее время. Насилие недопустимо, выборы должны быть честными, а закон — соблюдаться. У меня много знакомых в IT, и почти все они на протесты выходят.

Когда попадаешь в тюремную камеру, самое частое занятие там — разговор, а наиболее популярная тема — ситуация в стране. Все рассказывали истории из жизни, не только своей, но и знакомых, родственников. О задержаниях, о репрессиях на работе или учебе. Но еще говорили о путешествиях, о работе. До «суток» я бы никогда не подумала, что люди разных профессий могут применять свои навыки еще и во время отсидки.

Прораб Люда, стоматолог Наташа и бухгалтер Лена

Десять из своих полученных суток мы провели в камере в Барановичах. Наша камера, наверное, была самая ужасная в этом СИЗО. Она служила курилкой, до того как начались массовые посадки 8 ноября. Мы стояли в ступоре от того, как выглядело это место. Но среди нас была прораб Люда.

Она руководит строительной бригадой и все время рассказывала о своей работе с большой любовью. Первое, что сделала Люда, сказала: «Так, девчонки, будем создавать уют и наводить порядок». Сняла с себя белый свитшот, попросила разорвать его на куски, чтобы мы могли вытереть пыль и огромную лужу на полу, которая там была от прорванной трубы. Всех это очень взбодрило. У нас началась большая уборка.

Как-то раз нас припугнул надзиратель, что вечером нас будет ждать очень неприятный сюрприз. Я стала паниковать, что нам могут запустить холодный воздух и отключить отопление. Люда как профессионал объяснила и успокоила: им это не под силу. Система отопления связывает все камеры, и выключить его для одной невозможно. Плюс здесь нет вентиляции для холодного воздуха. Все почувствовали облегчение.

Стоматолог Наташа была самая старшая из нас. Свой 67-й день рождения она встретила в тюрьме. Она очень современно мыслит, много путешествует. Ее медицинские знания все время нам пригождались: когда кому-то было плохо, она советовала, какую таблетку лучше принять, что лучше сделать или что не делать, чтобы полегчало. Правда, столько суток в тюрьме не очень хорошо сказывались и на Наташином здоровье. Иногда у нее очень высоко поднималось давление.

У бухгалтера Лены кроме основной работы есть хобби: она детский аниматор. Это очень классно в тюрьме: Лена всегда старалась поднять всем настроение, как-то нас организовать, чтобы не было скучно. Всегда могла взбодрить, если кто-то загрустил. Когда Наташа праздновала свой день рождения, Лена придумала и организовала наше выступление. В тот день нас в камере было 22 человека: мы исполнили странную песню, в разное время издавая смешные звуки. Планировали, когда Наташа мыла голову в раковине, то есть отошла в дальний угол комнаты. Наташа сказала, что это ее самый необычный день рождения и что так ее никто не поздравлял.

Правда, это все было так громко, что надзиратели постучали к нам в камеру и напомнили: мы вообще-то в тюрьме, а не на отдыхе. Наш хор Лена назвала «Хорошо сидим», и мы даже хотели поехать с гастролями по тюрьмам Беларуси — Окрестина, Жодино, Могилев…

Учитель Катя, повар Ирина, фитнес-тренер Оля

Катя была учителем английского. У нее есть опыт постоянных выступлений для аудитории — мы решили это использовать при чтении книг. Из-за большого количества людей в камере читать книги самостоятельно очень неудобно: постоянно кто-то разговаривает. Мы просили Катю читать нам вслух, у нее очень приятный голос. Это здорово помогало заполнить время между завтраком в 6 утра и обедом (оно почему-то тянулось дольше всего) или быстро уснуть после отбоя.

Мы читали «У войны не женское лицо» Светланы Алексиевич. Было очень символично: мы ведь тоже женщины и находимся в непростых условиях. Конечно, страдания героинь книги гораздо глубже, чем наши, на «сутках». Это давало нам понять, что мы точно выдержим 15 суток, ведь раньше женщины выдерживали годы тяжелых условий, на войне, в холоде и голоде, не видясь с близкими.

Повара Ирину мы ласково называли «Ириша-хозяюшка». Она отвечала за распределение еды, чистоту посуды и ее количество, чтобы у нас в камере всего всем хватало. А еще — чтобы были правильно постираны и развешаны вещи. Если бы не она, у нас бы точно не было такого порядка во всех хозяйственных вопросах. Но не только это заслуживало восхищения. Когда Иру задержали, ей приказали пройти по бело-красно-белому флагу и вытереть об него ноги. Она отказалась, за что ее наказали: поставили на два часа на колени лицом в пол. Думаю, нужна смелость, чтобы так поступить. Сейчас за такое могли бы и избить.

Кстати, с «флагом» был и забавный случай. Мы вешали на батарею белое полотенце, потому что она была грязная и класть сушиться вещи на нее было невозможно. Однажды мы положили на это полотенце красный бюстгальтер, и надзиратель нам не поверил, что это совпадение, хотя мы просто сушили белье. Сказал: «Ага, прям-таки». Мол, даже в тюрьме сделали свой БЧБ.

В нашей камере сидела и фитнес-тренер Оля из Солигорска. Когда-то она даже выигрывала соревнования — в Беларуси и в России. По ее внешности было видно, что она занимается спортом. Для нас Оля проводила зарядки — утром и вечером, чтобы мы не засиживались и много двигались. В Барановичах заявляют, что прогулки будут каждый день, но за все время они были лишь два раза. Слишком много заключенных. Когда Олю через несколько дней отпустили со штрафом, мы продолжили делать ее комплекс упражнений. Почему-то в тюрьме это выглядит забавно и все время хочется смеяться. Интересно, что думали надзиратели, когда слышали наш счет и фразы «девочки, а теперь круговые движения»?

«Поражает, насколько женщины спокойно рассказывают о своих подвигах»

С нами была и кладовщица крупного завода Люда, которая хорошо пела и была заводилой, и детский психолог Надя, которая нас подбадривала… Все это, наверное, самая яркая подмога из того, что запомнилось. Но не значит, что другие женщины бесполезные, конечно.

Из IT-сферы была только я и еще одна девушка — тестировщица Настя. У нее вся семья протестует, насколько я знаю, даже бабушки. Она в шутку говорила, что каждый уважающий себя революционер должен писать в тюрьме плохие стихи. И она написала свое — только мне кажется, что оно не плохое.

Клетка вокруг, даже если не хочешь верить.

Клетка в окне и в железном плетеньи кровати.

Клетка в глазах у людей, стерегущих двери в апатии.

Клетка в сердце, клетка сдавила стяжкой.

Промолчу. Подожду. Отсижусь.

Не решусь. Не поеду. Страшно.

Клетка тесна и за долгий срок заржавела.

Щербатый бетон и облезлые стены шатает.

Я пойду. Я скажу. Я рискну. И я буду смелым.

Оглянувшись, увижу, что клетка уже пустая.

Прораб Люда и бухгалтер Лена — наши самые «пробивные» женщины, которые шутили больше всех. Очень важно, чтобы в тюрьме были такие люди, которые могут привлекать внимание остальных и разряжать обстановку. Хотя были и другие позитивные моменты. Например, мы много играли в «Мафию», и как-то раз после слов ведущей «город засыпает, просыпается мафия» в камеру вошел надзиратель. Она сказала: «Входит реальная мафия». Он это услышал и повторил — было смешно.

Поражает то, насколько женщины в камере спокойно рассказывают о своих подвигах — как будто в них нет ничего особенного. Катя пережила контузию от разрыва светошумовой гранаты. С нами была также модельер Юля, которая попала на Окрестина 9−11 августа. Из их слов я сделала вывод, что те, кто пережил сильные страдания, мотивированы даже сильнее других. Личные истории и помогают понять: нужно как-то бороться. Людьми, которые не были в жестких условиях, это не так ощущается.

Разброс по возрасту в нашей камере был от 18 до 67. Все равны — у нас была дружная камера. Недопониманий не было. За время отсидки я заметила три важные вещи:

чем старше женщина, тем спокойнее и стабильнее она может воспринимать тюремные условия. Более молодые девушки, в том числе я, были склонны к перепадам настроения: сначала могли шутить и смеяться, а потом быстро поникнуть;

мне стыдно признать, но у меня был стереотип, что женщины старше 45 лет мыслят консервативно и воспринимают молодежь свысока. В камере я убедилась, что ошибалась: старшие женщины во всем поддерживали молодых сокамерниц, разделяли наши мнения, помогали опытом. И уж точно разница в возрасте не помеха интересному общению;

казалось, что протест двигает молодое поколение, которое более горячее и настроено действовать активно. Но послушав истории сокамерниц, поняла, что старшие женщины более смелые и уверенные. Как будто они могут привести больше аргументов, почему они выходят. У некоторых срабатывает материнский инстинкт: у нас две женщины пошли в автозак за сыном и дочерью. Да и в целом хотят, чтобы детям хорошо жилось в Беларуси.

У меня нет желания уезжать. Нам на работе предлагали релоцироваться, но я отказалась. Считаю важным находиться в любимой стране. Мои сокамерницы тоже. После «суток» я, наоборот, воодушевилась: не думала, что женщины могут быть настолько храбрыми и решительными.