Честь может быть выше страха

Россиянам предстоит бой за Алексея Навального.

Красивые мужчина и женщина обнялись на пункте погранконтроля в аэропорту. Они только что приехали домой, и сейчас на этом пограничном контроле, практически на госгранице Родины, их разлучат люди в темной форме. Вынуждены расстаться не уезжающие, а вернувшиеся в свою страну с чужбины – и это еще один мрачный штрих к портрету России.

Потом – закрытый для независимой прессы суд в стенах химкинского отделения полиции и абсолютно неправовое решение об аресте. Происходящее напоминало о худших белорусских практиках минувшего года. В Минске людей тоже судили без журналистов, в закрытом порядке, прямо в коридорах милицейских изоляторов.

Алексей Навальный ушел в сумеречный мир русской тюрьмы, а общественность продолжает судить-рядить, насколько правильным был этот шаг: вернуться в Россию, под практически гарантированный арест.

Большая часть русского эмигрантского сообщества выразила непонимание поступка Навального – что, наверное, не удивительно. Эмигранты говорят и о том, что возвращение Навального ничего не изменит, и о том, что за границей, но на свободе, от Алексея было бы больше пользы. Идут в ход разнообразные комфортные для сознания эмигранта политические легенды – вплоть до историй про Ленина, который спокойно занимался публицистикой в Берне и Цюрихе, пока не рухнул царизм.

Недовольное эмигрантское сообщество понять можно. Образ мышления Навального, его энергия и его выбор в пользу борьбы, драки здесь и сейчас – все это наполняет мир эмигрантов неприятными сквозняками и тревожными ощущениями. Эмигранты любят истории про Ленина, Швейцарию и внезапное падение власти Николая II.

Одним из исключений здесь является Михаил Ходорковский. Он сам в 2003 году отказался покинуть страну, предпочел арест и тюрьму. Чтобы остаться в борьбе, чтобы драться. Чтобы не бросить, не предать своих людей. Ему психологически понятна история возвращения Навального, он отдает должное мужеству Алексея.

Вообще есть целый ворох очевидных политических причин, объясняющих необходимость приезда Алексея в Москву. Да, политик, который борется за власть, должен физически находиться в России. Да, для того чтобы звать в России людей к уличной борьбе, нужно разделять с ними все риски – иначе эти призывы не будут работать.

Но главное здесь все же не политика в рутинном ее значении. Для Алексея, покинувшего Россию не по своей воле, вопрос возвращения был вопросом чести. Правящая группа офицеров госбезопасности и олигархов постановила: «Алексей, это наша поляна. Нам не удалось тебя убить, но мы тебя с этой поляны все равно зачистим». Согласиться с этим решением было в высшей степени унизительно. Когда тебя унижают, а ты с этим соглашаешься – в этот момент умирает частица твоей души. О какой политической борьбе дальше можно говорить?

Возвращение для Алексея стало вопросом чести, гражданского достоинства. И это важно для нас сейчас даже больше, чем для самого Навального. Если мы в чем-то и нуждаемся – так это в примерах мужества, смелости. В примерах защиты чести. Нам показали, что честь может быть выше страха.

Можно разрабатывать сколь угодно эффективные политические тактики, оттачивать пропагандистские и управленческие навыки. Но пока черным нефтяным пятном в душе лежит страх, пока мы не готовы выше всего поставить свою честь, свое гражданское достоинство – толку от этих эффективных, новаторских тактик не будет никакого. Вот очень простой урок, который дает нам Навальный в эти ледяные январские дни.

Сейчас очень много говорят о панике, которая, вероятно, царила в Кремле из-за возвращения Алексея. Очень может быть, что имела место нервозность, а может даже и паника. Но ситуация чуть сложнее, не все объясняется паникой.

Они готовятся переизбрать на президентский пост своего стареющего лидера. А может быть и навязать нам наследника – Путина Второго, Медведева Второго, Нарышкина Первого, или какие там еще есть фамилии в их сатанинских пасьянсах. Счет идет на считанные годы, времени мало. В головах у них множатся теории заокеанских заговоров, а перед глазами – Беларусь со всей бездной разнообразного опыта. Они готовятся к невиданной с 1999 года спецоперации общенационального масштаба.

Пакеты законов, по которым можно объявить иностранными агентами множество заходящих в интернет россиян, уже готовы. Это только начало.

Они будут закрывать аэропорты и заставлять лайнеры нарезать круги в небе. Они будут перекрывать автомагистрали. Они будут устраивать транспортные коллапсы, парализующие мегаполисы – ради того, чтобы кого-то куда-то не пустить. Они будут проводить закрытые чрезвычайные суды в РОВД, а книжечки Уголовно-процессуального кодекса будут лежать в туалетах этих РОВД вместо туалетной бумаги. Они опять выведут толпы безмозглой гопоты – каких-то новых нашистов. Песков вообще сутками не будет выходить с журналистами на связь. Спецгруппы убийц будут ездить по стране и, возможно, вообще перестанут шифровать свои каналы переговоров – потому что зачем шифроваться, всерьез ведь ничего не грозит. Ну, журналистские расследования какие-то, подумаешь.

Все это будет. Можно объяснять происходившее во Внуково и Химках точечной вспышкой паники Кремля. Но дело куда хуже. Нам просто невольно показали раньше времени контуры нового мира, который наступит в ближайшие годы.

Бояться этого не надо. Вся эта машинерия будет эффективной, только пока мы ее боимся. Наш страх – он ведь как масло для зловещих механизмов.

Ну а сейчас предстоит бой за Алексея, за его освобождение. Этот бой можно и нужно выиграть. Все, что Алексей мог для нас сейчас сделать – он сделал. Все, что он мог нам сейчас сказать – он сказал. Наша очередь.

Роман Попков, «МБХ-медиа»