Чемпионка по кикбоксингу и муай-тай: Каждый должен был сделать свой выбор

Анастасия Калашникова считает, что хватит высказывать свое недовольство на кухнях.

Минчанка Анастасия Калашникова уже несколько лет совмещает работу фельдшером в бригаде скорой помощи и тренировки с участием в боях. За девушки победы в чемпионатах страны по кикбоксингу и муай-тай, призовые места в международных турнирах. На ноге спортсменки есть яркая татуировка – портрет Александра Лукашенко, но Калашникову не заподозрить в симпатиях к действующей власти: несколько месяцев назад она подписала письмо спортсменов за честные выборы и против насилия. Она точно знает, про какое насилие говорится в письме, ведь сразу после выборов Калашникова приезжала на Окрестина как медик.

Недавно СМИ снова написали про Калашникову. Правда, повод был не самый радостный – 17 января девушку задержали, а на следующий день присудили ей штраф в 30 базовых. Поводом для штрафа стали две гвоздики, которые спортсменка положила на снег недалеко от места гибели Александра Тарайковского. Через пару дней после освобождения «Трибуна» встретилась с Калашниковой, чтобы обсудить арест за два цветка, истории с Окрестина и спортсменов, которые высказываются про насилие лишь на кухнях.

- Только закончилась твоя первая рабочая смена после задержания. Как встретили коллеги?

– Хорошо, еще зачем-то собрали мне деньги, я была в шоке. Спрашивали, как дела, но обсуждали все это так, будто меня там просто убивали. Все переживали, думали, все окажется страшнее, чем было на самом деле.

- Знаю, что раньше ты неоднократно приносила на мемориал убитого 10 августа Александра Тарайковского цветы.

- Да.

- Почему для тебя это важно?

- В чем-то это выражение скорби, но ведь это делается не для мертвых. Мы потеряли человека и это неправильно, еще более неправильно то, что его убили. И еще хуже, что за убийство никто не понес наказание, никто даже не удосужился хоть как-то расследовать дело. Семье просто плюнули в лицо. По-моему, про Александра даже говорили, что он был пьяный или держал в руке гранату. Я не устраивала на мемориале пикеты, просто приносила цветы, когда была возможность.

В день задержания вообще не знала, что сейчас воскресенье. Из-за работы плохо ориентируюсь в днях недели, просто знаю, что после суточной смены у меня три или четыре выходных. В РУВД мне надо было посмотреть на часах дату, ткнула пальцем в часы, которые с меня забыли снять, и там высветился день недели. Увидела, что сегодня воскресенье, и пазл сложился.

- 17 января ты тоже принесла на мемориал цветы. Что произошло после этого?

- Вообще не собиралась нести туда цветы, просто возвращалась домой на метро – живу неподалеку. Вышла из метро и увидела, что на мемориале мало цветов и лежат какие-то обрывки ленточек. Как оказалось, дело было в том, что каждый раз, когда силовики забирали оттуда человека, они также уносили или растаптывали цветы.

Судья сидела в TikTok, начальник ИВС оскорблял, ОМОН говорил про маньяка. Чемпионка с тату Лукашенко – о том, что получила за цветы

Подумала, что надо купить пару гвоздик. Спустилась в переход за цветами, параллельно еще говорила по телефону с мамой, у меня был наушник. Вышла из перехода, положила цветы, подняла голову. Увидела, как на меня смотрит какая-то девушка, затем она перевела взгляд на стоянку. Я посмотрела туда – со стоянки выезжал бус.

- Как ты отреагировала?

- Не стала убегать. Думаю, меня подвело ощущение, что я ничего не делала – ведь глупо задерживать за то, что я положила на снег цветок! Тем не менее предупредила маму, что вижу бус, и пошла в сторону остановки. Через несколько минут меня там и задержали.

Подъехал тот бус, из него выскочили силовики. Один из них схватил меня за плечо, сказал: «Пойдем, поговорим». Спросила, о чем будем говорить, но он повторил то же самое более настойчиво. Предложила поговорить на улице. Я все еще говорила по телефону с мамой, и в этот момент она начала плакать.

Несколько раз спросила у силовика – за что? Я не дурочка и понимала, что разговором не ограничится, что меня увезут и в чем-то обвинят, и мне было интересно, в чем. Поняла, что он этого не скажет, он начал подталкивать меня к машине и говорить, что иначе будет хуже. Тогда попросила, чтобы он дал мне отключить телефон.

- В машине просили разблокировать телефон?

- Нет, зато достали камеру и зачем-то начали меня снимать.

- Задавали на камеру какие-то вопросы?

- Меня спросили, что я делала на станции метров «Пушкинская» и что у меня было в руках. Ответила, что шла домой, а в руках были цветы, и я их оставила на мемориале. Видимо, он пытался меня вывести на какие-то признания, мол, что я ради свержения власти куда-то бежала с двумя гвоздиками. То есть силовик задавал странные вопросы, причем таким тоном, будто у меня в руках был автомат, а не цветы.

Весь бус был заполнен силовиками, но агрессивно себя вели только двое – тот, который меня задерживал, и сидевший на переднем сиденье. Все были в балаклавах, а эти двое сидели в масках. Их возмутил тот факт, что я несла цветы человеку, которого не знала лично, и что не пошла с цветами на кладбище. Ответила – вы же не знаете, была я там или нет.

Это разозлило силовика, и он сменил тему. Начал говорить о том, что мы делаем героев неизвестно из кого, из каких-то ублюдков. Стал рассказывать мне про какого-то маньяка из Бреста, который изнасиловал и расчленил девушку, потом попытался сжечь ее останки. Маньяка поймали, а потом он умер – не то в тюрьме, не то после освобождения. Так вот, тот силовик сказал про маньяка: «Вы сделали из него героя». Спросила: «Кто сделал?» Ответил – не прикидывайся дурочкой!

Но я правда не понимала, о чем речь, и думала, что со мной что-то не так. В итоге спрашивала у соседок по камере, что за маньяк из Бреста стал героем. Вообще, было очень неприятно взаимодействовать с силовиками, не чувствовать себя в безопасности.

Меня задержали где-то в 20 минут четвертого, довольно рано. По протоколу все произошло на час раньше, но в это время я еще была в Малиновке, встречалась в кафе с подругой.

- В РУВД было спокойнее, чем в бусе?

- Там агрессивно себя вел только один сотрудник – тот, который просил меня разблокировать телефон. Отказалась это сделать, тогда он начал угрожать, что разблокирует телефон сам. Ответила: «Вы можете делать с телефоном все, что хотите, если это законно». Остальные сотрудники вели себя нейтрально, постоянно закатывали глаза и спрашивали – почему вам дома не сидится?

- Есть ощущение, что они устали?

- Да, они не хотят это делать – по крайней мере, большинство из них. Им хочется, чтобы все быстрее закончилось, но они не понимают, что своей работой они только способствуют продолжению всего. А еще все сотрудники, кого мы встретили в РУВД, как-то психологически себя защищают. Задаешь им разные вопросы, один отвечает, что он нас не задерживал, другой – что не он писал протокол, третий – что не он изымал мои вещи. Мол, я тоже против, все это абсурд, и это не моя вина, что ты поедешь на сутки.

- С кем рядом ты оказалась в РУВД?

- В кабинете со мной были несколько женщин в возрасте, двух из них потом забрала скорая. Нас до поздней ночи не могли отправить в ИВС Окрестина, так как надо было ждать конвой, спустили вниз в камеру. Потом туда привели Полину Лойко, фельдшера скорой со второй подстанции. Еще с нами в ИВС перевозили блогера, которого задержали за видео в милицейской форме (Эмин Мусаев – прим.). Его единственного осудили не по статье 23.34, а по статье 17.1 (мелкое хулиганство – прим.). Этого парня не узнал никто из задержанных, зато с ним здоровались абсолютно все сотрудники РУВД. Поэтому мы смеялись над ним и говорили, что когда у белорусского блогера первые фанаты – менты, это, наверное, очень плохо :)

.

- Что произошло в РУВД, что задержанных оттуда увозили на скорой?

- У обеих женщин случился гипертонический криз, думаю, они разнервничались. Одна из женщин очень переживала, что ее обманули. Когда ее задерживали, ей пообещали просто переписать в РУВД данные и отпустить, а я ей объяснила, что нас не отпустят. Та женщина жила в доме напротив Пушкинской и просто вышла посмотреть, что происходит на мемориале. Сотрудник, который сидел с нами в кабинете, постоянно нагнетал обстановку – говорил женщине, что ее посадят, она окажется на сутках. Она пыталась шутить, но очень переживала и постоянно спрашивала у сотрудника, будут ли бить. Мне было ее жаль.

- Мне рассказывали, что ты впервые оказалась в ИВС еще в августе, но тогда – по работе. Можешь сама рассказать?

- Мы приехали в ИВС ночью. Та подстанция, что обслуживает район Окрестина, не справлялась, и нас попросили помочь. Как только въехали через ворота, увидели людей, которые стояли у стены на коленях. За ними было еще несколько рядов людей, которые тоже находились на коленях и при этом лежали лицом вниз. Их не прекращали избивать.

Нам сказали выехать за другие ворота, вывели к нам несколько человек с травмами. Мы пытались их осмотреть и оказать им помощь. При этом мы понимали, что людей за забором продолжают бить – слышали удары, стоны, то, как их заставляют что-то повторять. Еще при нас из ИВС, как смертников, выводили парней. Они бежали гуськом, а их все подгоняли, в итоге они забежали как раз туда, где бьют людей.

Я постоянно вглядывалась в лица, боялась, что увижу кого-то знакомого. Интернета ведь не было, мы не знали, кто из близких мог быть задержан. Не понимала, что происходит и почему все вот так. Мы забрали тогда четверых пациентов, и еще двум перепуганным подросткам лет 18 я вызвала другую скорую, кстати, поругалась из-за них с сотрудником ИВС. Ребята плакали и просили их отпустить, говорили, что просто стояли в магазине, а сотрудник в спортивном костюме нагнетал и кричал, что уничтожит их и их семьи. У одного из подростков, как мне показалось, была сломана челюсть, у второго – нос. У меня не укладывается в голове, зачем их нужно было так избивать. В итоге осталась там ждать следующую бригаду скорой, которая и увезла подростков. Боялась, что иначе парни с травмами поедут на сутки.

- Как прошла нынешняя ночь в ИВС?

- Было очень холодно.

- Не удалось передать тебе теплую одежду?

- Когда я была в РУВД, моему брату не сообщали, где я. Говорили, что я не задержана или что меня увезли в ИВС, давали номера телефона, по которым не отвечали.

А еще к нам в камеру зашел начальник ИВС – узнала его по фото из СМИ. С порога спросил: «Кто такая Калашникова?» Думаю – блин, почему я? В итоге он стоял в камере и оскорблял нас, сказал мне, что раз меня задержали за цветы, то я сижу за дело. А еще сказал, что если бы я была с БЧБ-флагом, он бы меня простил, а раз я «ношу цветы ублюдкам», я буду сидеть. Не знала, как все это понимать и что говорить. Было неприятное чувство, что ты тут одна, а их много, и ты не можешь ничего сделать.

У нас не было матрасов, мы спали на досках. Не дали никакого постельного белья, сказали «дезинфекция» и улыбнулись. Утром приехали, как я поняла, из пресс-центра ГУВД Мингорисполкома. Они пытались снять для себя контент, и нас по одному повели наверх, заводили в актовый зал. После записи меня ненадолго завели в первую попавшуюся мужскую камеру – так понимаю, ребята из той камеры были на прогулке. У них мало того что было тепло, так еще и лежали на койках матрасы. Мы все понимали, почему «дезинфекция» именно на нашем этаже – потому что у нас, скорее всего, сидели только задержанные по статье 23.34.

- Сейчас много говорят про эпидемию ковида в ИВС. Что можешь сказать об этом как медик?

- Больше боялась подцепить там клопов :)

. Сотрудники ИВС очень боятся ковида, поэтому все заключенные носят маски. Другое дело, что маски там не дают, поэтому в одной маске ты ходишь сутками. К тому же мы не всегда соблюдали дистанцию – из-за холода спали в обнимку. А когда нас привезли в ИВС, какое-то время мы стояли вчетвером в камере-стакане. Сами камеры грязные, от меня после сна на досках воняло бомжами. Может, нам еще повезло, что нам не дали матрасы? В мужской камере от них еще больше воняло.

- По условиям понятно, а что насчет еды?

- Если там так кормят всегда, не удивлена, что люди болеют. Утром нам принесли чай и немного каши на воде – она была настолько безвкусная, что я даже не поняла, из какой крупы она сделана, зато диетическое блюдо :)

. Еще дали толстый кусок хлеба, и за счет его я немного наелась. Понимала, что если нас отправят, например, в Жодино и не покормят, мы следующий раз поедим только завтра утром.

- Что у тебя было написано в протоколе?

- Находилась с цветами по адресу «проспект Пушкина, 21А», участвовала в пикете. Никакой информации про то, что за пикет там проходил или что я там делала. На суде узнала, что, по информации свидетеля, я показывала какие-то знаки солидарности, но в протоколе про это ничего не было сказано. Еще утверждали, что я привлекала внимание автомобилистов, но как я могла это сделать?

Меня постоянно пытались убедить, что своими действиями я нарушила закон, а ОМОН еще и утверждал, что я провоцировала. Спросила, кого провоцировала, мне ответили: «Не прикидывайся дурочкой». Может, я провоцировала ЖЭС на уборку?

- То есть диалога на суде не получилось.

- Так судья со мной и не разговаривала, она смотрела видео в TikTok. Суд проходил по скайпу, так что я не видела, почему она постоянно смотрит в телефон. Но на суде был мой брат, и он заметил, в чем дело. Рассказывал, что в перерыве судья еще обсуждала видео из TikTok со своим помощником.

- Ожидала, что получишь на суде сутки?

- Да, была уверена, что мне ничего хорошего не светит. Со мной на суде постоянно стоял сотрудник ИВС, он не уходил даже тогда, когда я общалась через скайп с адвокатом – хотя такие разговоры должны быть конфиденциальны. И когда мне дали штраф 30 базовых, другие сотрудники ИВС спрашивали у него, чем все закончилось, и удивлялись, услышав про штраф. Думаю, мне помогло именно наличие адвоката, а еще то, что протокол был составлен с нарушениями. Мне повезло, хотя и получила штраф ни за что.

- Тебе помогут его компенсировать?

- Да, мне написали из фонда ByMedSol, сказали, что это не проблема. На работе мне тоже собрали деньги, но я хочу часть средств передать Полине Лойко, ее осудили на 25 суток.

***

- СМИ писали о тебе несколько лет назад как о девушке с необычной татуировкой – портретом Лукашенко на ноге. Тату еще на месте?

- Да. В 2013 году я за нее получила штраф 22 базовых.

- При каких обстоятельствах?

- Меня задержали на стадионе перед футбольным матчем «Партизана». Якобы я бегала и ругалась матом, и в этот момент вдруг появился взвод ОМОНа. На самом деле мы с подругой просто ждали начало матча. Я поругалась с силовиком, и он ударил меня по ноге, как раз по Саше. Расстроилась, спросила у него: «Вы что, не любите нашего президента? Как вы здесь тогда работаете?» В какой-то момент тот человек разозлился, сделал знак, и ОМОН положил меня лицом на землю. В итоге меня задержали и, возможно, я поехала бы на сутки, но меня забрала скорая.

- У тебя была травма?

- Скорее, в РУВД просто не хотели мной заниматься. Когда меня привел ОМОН, на меня там смотрели удивленно – рост 158 сантиметров, белая майка и шорты. Когда начали описывать мои вещи, я просто вытряхнула содержимое сумки на стол. Ехала с учебы, и в сумке лежали медицинские книжки и фонендоскоп. Спросили: «Вы что, врач?» Ответила – пока нет. В итоге меня обвинили в хулиганстве и сопротивлении. Было четверо пострадавших – командир взвода и трое сослуживцев, которые за него заступились. Якобы я всем порвала форму, всех оскорбляла и избивала. Когда зачитывали протокол, в котором все это было написано, все в РУВД смеялись, а я сидела в шоке. У меня была сильно разбита бровь, мне вызвали скорую и позже отпустили. Уехала из страны на полтора месяца, а по приезде обнаружила в почтовом ящике постановления о суде и о штрафе. Ребята с сектора помогли мне его оплатить.

- Как вообще решила сделать такую татуировку? Просто ради забавы?

- Да. Мне было лет 19-20, а кто отличается обдуманными поступками в таком возрасте?

- Не думала свести тату?

- Полностью сводить – нет, не думала, скорее хотела скорректировать. Вообще, у меня есть еще вторая нога, и есть Коля, так что все нормально :).

Не жалею, что сделала эту татуировку. Делала свои татуировки для себя и не очень задумывалась о том, что люди будут обращать на них внимание. У меня есть и совсем кривые татуировки, но я не буду их переделывать. Все это – отражение моей жизни в какие-то моменты, это опыт.

- Осенью широко разошлось твое высказывание из сторис. Ты рассуждала о том, почему кикбоксеры не высказываются о насилии в стране.

- Я там ругалась (smile) . Специально скрыла эту сторис от мамы, и когда увидела, что оно разошлась по всему интернету… Целый день смотрела на телефон и думала, что мне позвонит мама и выскажется про сторис, но она так и не позвонила.

- Как на тот ролик отреагировали знакомые из спорта?

- Некоторые обиделись, а потом подписали провластное письмо. Было забавно за этим наблюдать (smile) . Они восприняли все на свой счет, бывает, что люди просто считают себя пупом земли. На самом деле меня очень злило их молчание, поэтому я и высказалась в сторис. Еще удивило, что люди задавали именно мне вопрос о том, почему кикбоксеры не высказываются открыто – давайте спросим у них самих!

Мое субъективное мнение, и оно касается не только спортсменов, такое: в какой-то момент, ближе к началу сентября, каждый должен был сделать свой выбор. Кто хотел высказаться – то высказался, остальные просто ждут, чья возьмет. И так понятно, что мы сидим на кухнях и все это обсуждаем.

Я не говорю, что молчуны – плохие люди, я говорю о том, что им все равно. На одной чаше весов человеческие жизни, которые пострадали, а на другой – зарплата, и на что-то из этого должно быть плевать. То есть ты должен быть готов или наплевать на жизни, оставшись при зарплате, или высказаться, но понимать, чем это может закончиться.

Некоторые спрашивают: «Может, спортсмены просто все это не замечают?». Они что, дураки и не умеют читать? В залах между собой все говорят о политике, иногда в раздевалках даже вешают объявления с запретом все это обсуждать. И все мы понимаем, какого мнения придерживается большинство спортсменов, власть поддерживают единицы. Но те, кто против, никогда не выскажутся, им важнее сохранить то, что у них есть сейчас. А кто-то будет постоянно ныть, что ему мало того, что у него есть, но для него важно сохранить для себя позицию жертвы.

- Среди твоих знакомых есть подписанты провластного письма?

- У меня один тренер с Димой Валентом, правда, Дима потом забрал подпись. Так понимаю, он вообще сомневался, стоит ли подписывать письмо. Все ведь понятно: когда перед тобой кладут письмо и контракт, для многих это решающий фактор. Очень хорошо отношусь к Диме, поэтому было немного обидно узнать про его подпись. В случае с остальными подписантами все было ожидаемо.

- Почему?

- Себя они любят больше, и это неплохое качество для спортсмена. Может, они в чем-то из-за этого и выигрывают.

- А как же мотивация представлять народ?

- Как по мне, очень небольшой процент спортсменов выходят на ринг получать в голову и при этом думают, что за ними народ. Они выходят за себя, и у больших чемпионов хорошее эго. Если ты считаешь, что ты хоть в чем-то хуже соперника, ты вряд ли выиграешь – конечно, нужно еще и вкладывать в это свои силы.

- Ты же выбрала подписать письмо за честные выборы.

- Думаю, там больше пунктов связаны с ситуацией в стране, чем с выборами. Выборы стали скорее катализатором всего, хотя с ними вышел косяк.

- Ходила голосовать?

- Да, мы голосовали всей семьей. Мама впервые пошла на выборы с 90-х, раньше она была такой типичной белоруской, которую убедили в том, что ее голос ничего не значит. А тут она еще в апреле спросила у меня, за кого лучше голосовать.

фото: страница Анастасии Калашниковой в Instagram, nn.by