Дела в России плохи

Россиян готовят к проигрышу в войне.

Военный эксперт Олег Жданов в эфире Радио НВ рассказал, насколько плохи дела в РФ, как диктатор Владимир Путин руководит действиями военных, чем обрек себя на поражение и как из-за отставок командиров разбалансируется российская армия.

— Обстреливают Сумщину, несколько раз пытались прорвать границу. По вашему мнению, это серьезная угроза?

— Сказать, что не серьезно, нельзя. Это не несет большой угрозы в плане прорыва и возобновления вторжения на нашу территорию. С военной точки зрения это можно назвать разведкой боем. Они постоянно будут злить нас, проводить такие атакующие действия для того, чтобы мы не могли снять войска с этого направления и перебросить их на то же луганское направление, которое для нас сегодня является проблемным.

— Сумская область имеет общую границу с Россией и три российских области рядом: Белгородскую, Курскую, Брянскую. Мы должны стрелять по ним на их территории, воевать на их территории? Это неизбежно?

— Мы без этого не отбьемся от них: или повторим наш печальный восьмилетний опыт, который мы получили на Донбассе, на линии разграничения, определенной Минскими договоренностями; или мы будем вести себя как любая цивилизованная страна в вооруженном конфликте. То есть надо давить огневые средства противника, которые ведут по нам огонь и наносят нам урон.

Еще лучше вариант: мы должны открывать огонь на упреждение. Если наши средства разведки видят, что выдвигается артиллерийский или минометный расчет на позицию, а такую разведку можно осуществить, то мы должны его уничтожать. В противном случае мы паритета не достигнем и огневые средства противника просто не подавим.

— То есть вы придерживаетесь того мнения, что мы должны все-таки наносить им удары на их территории?

— Совершенно верно. Так гласит опыт войн и вооруженных конфликтов.

— Кто-то говорит, что это будет нападение на территорию России, о чем они говорили в своих пропагандистских месседжах в самом начале войны. Что это значит для хода войны, когда мы начнем (и это, вероятно, неизбежно) поражать российские огневые средства на их территории?

— Это вполне реально и оправданно: ведь мы не наносим поражения по объектам инфраструктуры или гражданским объектам. Еще раз подчеркиваю: мы боремся с огневыми средствами, которые наносят нам поражение, это совсем другое понятие. Кстати, и Великобритания нас поддержала в этом, сказав, что это вполне понятно и логично, что единственный способ прекратить огонь — это уничтожить те огневые средства, которые по нам открывают огонь.

— Они уже давно начали озвучивать эти провокации, которые якобы мы обстреливаем какие-то их сараи, показывали это на пропагандистских телеканалах. Зачем они это делают?

— Это не совсем провокация для нас с вами. Это дегуманизация Украины среди местного населения — называется Операция под чужим флагом: они освещают нас как террористов и нападающих, чем создают общественное мнение, что вот-вот Украина нападет, поэтому нужно готовиться к войне, идти в военкомат, подписывать контракт и защищать свою страну. Правда, они потом не уточняют, что подписавший контракт оказывается на территории Украины и его уже заставляют воевать с нами на нашей территории.

— Может, вы видели два заголовка издания Forbes с разницей в три месяца между публикациями? Первый был «Вторгнется ли Россия в Украину?». А недавно появилось: «Вторгнется ли украинская армия в Россию?». Как это можно оценивать?

— Это оценка нашей обороноспособности в целом. Три месяца назад они были почти уверены, что через три дня Киев падет. Мы продержались три дня, и сразу Запад начал менять свое мнение по поводу помощи Украине. Сегодня это мнение на Западе уже утверждается: они видят нашу возможность победить в этой войне.

— При этом появилась публикация американского издания Politico: США отказываются поставлять Украине реактивные системы залпового огня, несмотря на то, что давно есть такие большие просьбы со стороны Киева. Как сообщается, Белый дом опасается, что такое оружие будет использовано для нанесения ударов по российской территории, что «только расширит и затянет конфликт». Что вы можете об этом сказать?

— Не думаю, что мы их не получим. Politico — это издание, средство массовой информации, а какое оружие предоставлять и в каком объеме — решается в Пентагоне, а не на страницах американских изданий. Потому я думаю, что мы их получим.

На реактивные системы залпового огня делают очень большую ставку, потому что они могут повлиять на ход боевых действий. Что касается применения этих систем для ударов по территории Российской Федерации, это может быть урегулировано путем договоренностей между Украиной и Соединенными Штатами при обсуждении условий поставки этих видов вооружений.

— Глава Луганской ОВА Сергей Гайдай сказал, что оккупантами еще не занято 10% области. До 24 февраля было оккупировано менее половины. Можем ли мы проанализировать, как это им удалось?

— Это удалось путем вытеснения. Они ни разу не прорвали нашу оборону, но [оттеснили] наших военных с позиций мощными ударами артиллерии и авиации. Вот в чем проблема — у них преимущество в этих видах вооружения, и мы были вынуждены отходить на рубежи, на которых стоим сегодня.

Сегодня мы стараемся удержать эти рубежи и эту долю — 10% Луганской области — под нашим контролем. Почему? Здесь больше политического контекста, чем военного: сможет ли российская армия выполнить политические задачи, поставленные Путиным по захвату Донецкой и Луганской областей в административных границах.

— Появилась новость, что Путин лично руководит этой военной «специальной операцией» как бригадный генерал. О чем нам это говорит?

— Это подтверждение того, что мы с вами предполагали: Путин лично вмешивается в ход этой кампании. А когда политики начинают руководить непосредственно войной, эта война заранее проигрышна. Потому пусть. Может, у Путина комплекс Наполеона, когда он хочет сам водить полки по нескошенным травам, потому и вмешивается в эти действия и ставит такие задачи. Поэтому, кстати, мы видим на фронте безумные атаки, бессмысленные потери личного состава и техники ради выполнения поставленных задач. Ну что ж, пусть: чем больше уничтожим, тем легче нам будет потом освобождать эти территории.

— Британская разведка сообщает о больших отставках в российской армии. И речь идет также о начальнике Генштаба Валерии Герасимове: он, вероятно, остается на должности, но неясно, сохраняет ли доверие Путина. Есть ли им кем заменить, например, командира Черноморского флота для того, чтобы это стало угрозой для нас?

— Замена всегда есть. Дело в том, что у одного командира как минимум один заместитель, а иногда и больше — и два, и три, и четыре. Вопросы качества и управляемости этими военными органами. Чем больше таких обвинений и чем больше отстранений, тем больше разбалансируется система военного управления Вооруженными силами Российской Федерации. И для нас это очень хорошо, потому что чем больше разбалансируется система, тем меньше решимости у командиров по принятию решений. Они будут оглядываться назад и опасаться, что за каждое неверное решение он может быть отстранен.

Пока вся система утрясется, уже война закончится, поэтому для нас это очень хорошо.

Народная мудрость так и говорит: коней на переправе не меняют. Кстати, согласно некоторым источникам информации, Путин обещал, что все оргвыводы будут после войны. Если он не выдержал, то дела там плохи.

— Также британская разведка говорит, что многие чиновники, причастные к вторжению, вероятно, все больше внимания будут уделять тому, чтобы избежать личной ответственности за неудачи операции. Офицеры будут стремиться положить принятие ключевых решений на начальство, что является подтверждением ваших слов.

— Совершенно верно, а начальники будут на старших начальников — так дойдет до самого Путина. Когда реальность жизни и виртуальность в голове Путина столкнутся, в России начнется серьезный внутриполитический кризис.

— Журналист Юрий Бутусов утверждает, что это война интеллекта, а не количества. Так ли это? Мы знаем о тактике россиян — заваливать трупами, они многие столетия это делают. Но может ли это сработать?

— Заваливать трупами не работает. Мы уже третий месяц держим оборону и наносим им существенное огневое поражение, посмотрите на потери русской армии.

Из не совсем достоверных источников была информация в начале войны, что Путин сказал, что 30−50 тысяч — это не потери, а преимущества, которые они получат от победы в этой войне — гораздо больше, чем печаль или потеря такого количества личного состава. Поэтому они не считаются с потерями для того, чтобы достичь тех политических целей, которые они ставят перед этой войной.

— Уверен, что вы видели, как в одной из российских пропагандистских программ появился их военный обозреватель Михаил Ходаренок. Он выразил сомнения, что может быть успех этого вторжения России в Украину. Они проиграют и должны подготовить свое население? Не планировалось ли это? Что это было?

— Я думаю, что это спланированная акция и просто пропагандистская машина постепенно возвращается, готовит общественное мнение к тому, что они могут проиграть в этой войне. Кстати, это может происходить без доведения до Путина такого решения. Почему? Потому что Путин лично стоит совсем на других позициях, он по-прежнему надеется на победу в этой войне и требует этой победы от военных. А пропагандистская машина, я так понимаю, окружением Путина понемногу направляется туда, куда им нужно.

— По ресурсам Путина. Несколько дней назад был саммит ОДКБ. Может ли диктатор рассчитывать на какую-либо военную поддержку этих стран, как вы считаете?

— Это для нас очень хороший саммит, он был очень показательным. Для Путина, я думаю, он был очень плох, ему вообще не следовало его проводить.

Самой главной задачей этого саммита было выяснить, кто поддерживает войну и кто предоставит военно-техническую помощь, а может быть, и военную для Российской Федерации. Саммит продемонстрировал, что никто сегодня не готов поддерживать Россию, по крайней мере, официально, открыто во всех сферах — в военных и политических.