Белорусский солдат сбежал из армии, чтобы не воевать в Украине

Последней каплей стали фото из Бучи.

Руслан Костевич — молодой талант из Червеня. В 2018-м, когда ему было 15 лет, многие издания рассказывали о юном предпринимателе. Спустя пять лет парень снова попал в новости. Правда, с бизнесом они совсем не связаны. В мае 2021-го молодого человека призвали в армию. После того, как в Украине начались боевые действия, их часть отправили в Ельский район, к границе. Руслан не хотел участвовать в войне, поэтому самовольно покинул место службы. Он готов был отсидеть на гауптвахте, лишь бы только не идти в Украину, но план молодого человека провалился. В итоге он оказался под «уголовкой» и вынужден был покинуть Беларусь. В интервью «Зеркалу» он впервые рассказывает свою историю.

Сейчас Руслану Костевичу 19 лет, уже три недели он живет в Грузии. В планах сделать визу, улететь в Европу и поступить в университет. О потенциальной специальности парень пока не говорит, но талантов у него хватает. Еще в школе он основал проект по поиску работы, руководил школьной бизнес-компанией, занимался в бизнес-школе Deti-MBA.

А затем, вопреки стандартному для многих белорусов жизненному пути, — высшее образование парень решил не получать. Во-первых, к белорусским вузам у него «было много вопросов». Во-вторых, он и так понимал, как развиваться дальше.

— Служить в армии я тоже не планировал: во время обследования хирург из районной поликлиники сказал, что у меня кифоз 3 степени, то есть искривление грудного отдела позвоночника. С таким диагнозом, пояснил он, служить не берут. Так что я был спокоен и после школы плотно занялся своими проектами, — рассказывает Руслан. — Однако ближе к призыву меня отправили на проверку в Минскую областную больницу, где выяснилось, что у меня кифоз 2 степени, — и я оказался годен. До отправки в часть оставалось две недели.

Руслана призвали в мае 2021-го и отправили в Витебскую область, в 19-ю бригаду в деревне Заслоново. Служить ему предстояло полтора года.

— До 24 февраля 2022-го и даже в этот день в части было все спокойно. Из новостей мы знали, что началась война, но командиры нам ничего не объясняли, — описывает происходящее собеседник. — Помню, как лежал после отбоя и думал: неужели правда началось. Я с таким никогда не сталкивался и вдруг оказался очень близко ко всем этим событиям.

Спустя недели две, продолжает молодой человек, в части «дня на два-три» объявили боевую готовность. Солдатам выдали автоматы, и они носили в казарму радиотехнику, боеприпасы. У Руслана было ощущение, словно руководство ждет какого-то сигнала, будто ребята вот-вот должны куда-то поехать.

— Но все вдруг резко стихло, — описывает происходящее собеседник. — Мы спокойно прожили еще какое-то время, а потом нас собрал командир взвода и сказал: едем на границу. Единственное, он предупредил: вы, главное. меня слушайте.

По словам Руслана, родителям они должны были сообщить, что едут на учения. Перед тем, как покинуть часть, всех попросили сдать телефоны.

— У меня было два мобильных. Уставной я отдал, а смартфон оставил. Мне было важно поддерживать связь с близкими и читать новости: жить в информационном вакууме тяжело, — поясняет свое решение парень.

«Увидев снимки из Бучи, понял, что любой ценой мне нужно уходить из лагеря»

На календаре был март. Сколько именно человек из части поехало на границу, Руслан не знает: «может, половина, может, больше». Лагерь они разбили в Ельском районе. Говорили, что недалеко располагались россияне.

— Когда лагерь был обустроен, выставили патрули, которые состояли из семи человек. Двое охраняли с одной стороны лагеря, двое — с другой, еще двое были заняты растопкой и поддержанием печей в палатке, и один стоял на входе в нее, — описывает ситуацию Руслан. — Я также вошел в один из патрулей. За порядком мы следили с пустыми автоматами: патроны нам не выдали. Но, если честно, я бы никогда не решился убить человека. К тому же, за девять месяцев, сколько я на тот момент был в армии, я стрелял всего три раза. А вообще, когда мы были еще в части, нас никто не спрашивал, готовы ли мы ехать на границу. У нас служил парень, у которого были серьезные проблемы с давлением, плюс он не мог найти общий язык с людьми, он их боялся. И его тоже отправили с нами.

— Для чего был нужен ваш лагерь?

— Руководство нам не объясняло.

Спустя недели две, продолжает Руслан, их лагерь передвинули чуть ближе к границе, и солдатам выдали по 120 патронов.

— В этот момент стало жутковато. Не все сослуживцы мне казались адекватными, и меня пугало, что они оказались с боеприпасами. В первый же день кто-то бросил в печку коробку от патронов. Оказалось, один остался внутри. Хорошо, что в итоге никто не пострадал.

— Не было страха, что вас могут отправить в бой?

— Когда мы были еще в части, командир говорил, что, возможно, нас направят защищать объекты, отвоеванные россиянами. Такое, думаю, могло быть, а то, что нас пошлют на боевые задания, мне казалось маловероятным. Но, если честно, я вообще не хотел попасть в Украину. Я не хотел принимать никакого участия в войне.

— И поэтому попробовали сбежать?

— К такому решению меня привела совокупность факторов. Во-первых, у меня был телефон, поэтому я читал новости и общался со знакомыми. В итоге я знал, что происходит в Украине и в Беларуси. Понимал: все плохо и лучше уже не будет. А служить мне оставалось еще восемь месяцев. К тому же нам не говорили, сколько мы еще пробудем на границе, и эта неизвестность пугала.

Во-вторых, в лагере берцы Руслана «изжили себя», и парню пришлось ходить в резиновых сапогах. По словам молодого человека, он сообщал об этом офицерам, но ситуация не решилась. В-третьих, с солдатом произошел неприятный инцидент. Ночью, когда он должен был следить за печкой, он уснул, разбудили его лишь после того, как огонь погас.

— Началась конфликтная ситуация, что вот я такой плохой. Никакие мои предыдущие старания никто не учитывал, — рассказывает Руслан. — Плюс на следующее утро, когда я еще должен был спать после ночи, по приказу одного из офицеров я заготавливал дрова.

Напряжение внутри Руслана росло. Последней каплей для него стали фото жертв из Бучи.

— Увидев снимки, понял, что любой ценой мне нужно уходить из лагеря, — вспоминает Руслан. — Но, сразу скажу, убегать из армии я не собирался. Прочел, если солдат отсутствует на месте службы меньше двух суток, то его ждет дисциплинарное наказание. Моя тактика заключалась в том, чтобы на время покинуть лагерь, а затем вернуться. После этого отправился бы на гауптвахту, а оттуда в часть в Заслоново. Был уверен: после такого поступка в Украину меня уже точно не пошлют.

«Я понимал, что гауптвахты мне не миновать, но моя цель была достигнута»

День, а точнее утро, когда покинуть часть, Руслан не выбирал. Понимание, что пора, пришло молниеносно. Случилось это, когда ночью он дежурил у печки. Парень оставил оружие на нарах, собрал немного еды в вещмешок и ушел.

— Первое время офицеры проверяли тех, кто ночью дежурит, но, когда процессы были уже отлажены, нас не дергали. Это позволяло незаметно уйти. Плюс благодаря тому, что я был в патруле, примерно понимал карту местности и знал, куда идти, — вспоминает Руслан и уточняет, что в итоге все прошло не так спокойно, как он рассчитывал. — На выходе из лагеря меня заметил один из военнослужащих. Он побежал следом, но я оказался быстрее. Мне повезло, что он не стал кричать и стрелять. Хотя мысли у меня в тот момент были разные. Я несся на адреналине. Ободрал руки, падал, поднимался и продолжал. В лагере, кстати, громко работали электрогенераторы. Я слышал, что звуки все дальше от меня и делал вывод, что двигаюсь правильно.

Спустя часов пять-шесть Руслану позвонил командир взвода. Парень трубку не поднял. На звонки сослуживцев тоже не отвечал.

— Ждал, пока о случившемся со мной доложат руководству и со мной свяжется кто-то из них. В итоге через 20−30 минут в вайбере мне написал идеолог нашей бригады. Спросил, что случилось. Я объяснил, что против войны и не хочу в этом участвовать. Он сказал возвращаться в лагерь и пообещал отправить в часть в медроту, — передает ту беседу молодой человек. — Это же мне пообещал и командир бригады, с которым мы тогда поговорили по телефону. Я понимал, что гауптвахты мне не миновать, но моя цель была достигнута.

— Как они с вами разговаривали?

— Спокойно, нормально. Офицеры писали, спрашивали, где я, предлагали выслать за мной машину. Я пытался понять свое местонахождение и отправить им координаты. А потом увидел УАЗик. Думал, может, наши, но из салона вышли два амбала. Взяли меня под руки и затащили в машину. Оказалось, это военная комендатура.

По словам Руслана, его повезли к главному коменданту. Рассказу солдата о том, что его поступок — это нежелание отправляться в Украину, военный не поверил, кричал и требовал говорить правду.

— Потом приехали ребята из моей бригады и забрали в лагерь. Там меня допрашивал сотрудник КГБ. Мы с ним говорили про Украину. Он транслировал пропагандистские лозунги, переубеждал, после чего мне разрешили вернуться в палатку к ребятам, — вспоминает собеседник. — Было ощущение, что другие военнослужащие меня поддерживают и удивлены моей решительности.

В тот же день Руслан узнал, что его отправляют в Минск на гауптвахту на 10 суток. Сидел он в одиночной камере. Когда срок истек, ему «накинули» еще столько же. После этого парень вернулся в часть в Заслоново.

— Уже там меня вызвал офицер, с которым мы хорошо общались, и рассказал, что звонили из военной комендатуры, запрашивали обо мне некоторую информацию, потому что в отношении меня возбуждено уголовное дело за дезертирство (ч. 1 ст. 446), — рассказывает Руслан. — Позже меня возили в Лепель в Следственный комитет, где со мной снова общался представитель военной комендатуры. Тут я понял: мне срочно нужен адвокат. У меня были сбережения и новый неуставной телефон, поэтому я стал искать защитника.

— И нашли?

— Нашел. Как она пояснила, основная проблема в моей ситуации была в том, что невозможно доказать тот факт, что я не хотел убегать, а планировал вернуться.

6 апреля 2022 года в период времени с 2.00 до 4.00 часов, точное время не установлено, военнослужащий срочной военной службы <…> рядовой Костевич Руслан, имея умысел вовсе уклониться от воинской службы, самовольно оставил место несения службы <…>. После чего примерно в 9.20 часов был задержан офицером Бобруйской военной комендатуры вблизи деревни Заширье Ельского района Гомельской области.

«Думаю, в долгосрочной перспективе это правильное решение»

Пока Руслан с адвокатом думали, как поступить дальше, парня отправили на медосвидетельствование. Оно, по словам собеседника, должно было показать, был ли солдат годен к службе на момент побега.

— Я был в военном госпитале в Минске и в Борисове. В Борисове на УЗИ выяснилось, что у меня идиопатическая недостаточность аортального клапана с регургитацией 1 степени, то есть серьезные проблемы с сердцем. В итоге по решению ВКК я оказался не годен к военной службе в мирное время, — рассказывает Руслан. — Похожий диагноз стоял у меня и на момент призыва. Только тогда это была легкая форма, а теперь, скажем так, завершающая стадия.

Выдержка из выписного эпикриза, выданного Руслану в 592-м военном клиническом медицинском центре Вооруженных сил. Фото документа предоставлено Русланом Костевичем

Из военного госпиталя, где Руслан провел полтора месяца, его на два дня отправили в часть, чтобы собрать вещи, сдать форму. А уже оттуда в июле родители забрали его домой.

— Адвокат говорила, если доказать, что на момент побега у меня уже был диагноз, который поставили в Борисове, получается, меня обязаны были комиссовать. Соответственно, когда меня привлекли по военной статье, я де-факто являлся уже гражданским. И, значит, «уголовку» с меня должны снять. Вот только как это доказать? По общению с врачами понимал, что это заболевание вряд ли вдруг появилось у меня в июне.

Три недели Руслан провел дома. На допросы его не вызывали. Парень стал верить, что ситуация разрешится. А потом получил сообщение в вайбере от следователя из СК Лепельского района. На тот момент военная комендатура уже передала его «папочку» туда.

— Следователь писала, что дело за дезертирство закроют, но есть второй вопрос. Убегая, я взял с собой вещмешок. А это уже вторая статья — кража. Меня просили приехать на допрос. В итоге я понял: меня посадят любой ценой. Думаю, так как о деле узнали наверху, было выгодно раскрутить мой пример и показать, почему поступать так, как сделал я, нельзя.

Ситуация привела Руслана к мысли покинуть Беларусь. Парень связался с BYSOL, спросил, как поступить. Ему предложили поехать в Грузию. Маршрут такой: Минск, Москва, Владикавказ, Тбилиси.

— Я посмотрел на сайте МВД, оказалось, у меня нет никаких запретов на выезд из Беларуси. Фонд предлагал мне ехать на маршрутке, но я подумал, что это слишком долго, и рискнул полететь в Россию самолетом. Все получилось.

— С какими мыслями вы прилетели в Грузию?

— У меня есть четкий план, и я ему следую. К счастью, у меня были сбережения, и есть на что жить. Правда, все это достаточно быстро заканчивается, поэтому я открыл сбор на BYSOL.

— Не жалеете, что решились на побег из лагеря?

— Нет. Думаю, в долгосрочной перспективе это правильный поступок. Я продолжаю общаться с некоторыми ребятами из части. Как-то один из парней написал, что нашел флягу с моей биркой. Сказал, это большая честь. Говорит, они меня помнят, но не ждут.