Нужен новый
75- Евгений Липкович
- 23.10.2013, 11:39
- 169,278
«На последней пресс-конференции его вообще не смогли вовремя выключить, и он нес такое...»
Говорят, что вот-вот прибудет новенький, совершенно отличный, правильный, блестящий, который не будет бешено вращать глазами, стучать кулаком по столу, щипать задницы референток и плеваться в экран. Его уже давно заказали, долго выбирали модель, спорили, никак не могли прийти к соглашению, но, в конце концов, решили не экономить и брать самого дорогого с пятилетней гарантией. Но китайцы срывают все сроки и на запросы отвечают что-то невразумительное, а к телефону не подходят. А в посольстве только разводят руками: мы, мол, сами ничего понять не можем.
И поэтому приходится всё еще пользоваться старым, который заедает, сбоит, дергается и заговаривается. А на последней пресс-конференции его вообще не смогли вовремя выключить, и он нес такое, что они опять побежали в посольство, валялись в ногах, плакали, просили ускорить, потому что уже никакой мочи нет. Но китаец стоял с непроницаемой физиономией, только вежливо кланялся, и они ушли ни с чем срывать злость на техниках и программистах.
И ведь было из-за чего: пошли разговоры, что на следующее совещание начнут билеты продавать, никакого цирка не надо. Даже шептались, что уже где-то заказы принимают, бронируют места.
Они спустились под землю в лабораторию и старались не смотреть на металлический стол, где он лежал совсем голый, под яркой лампой, и из него торчали трубки, по которым бежали разноцветные жидкости. Вокруг шипело, пищало, гукало, гундосило, на экранах плясали графики, техники переругивались, а самый главный из них, с глазками словно гвоздики и огромной звездой на погонах сделался совсем серым и держал между пальцами давно потухшую сигарету.
Тогда решили не спрашивать, потому что было и так всё понятно. Но тот, с большой звездой и глазами-гвоздиками, сам отдал честь и тихо рапортовал, что дело совсем швах. Что насосы могут отказать в любой момент, в голову и так еле-еле поступает, а скоро совсем не будет и, значит, ни за что не ручаться нельзя. Опять он будет заговариваться, тыкать пальцем в Абхазию, грозить расстрелять каждого, и требовать от любой пробегавшей мимо женщины по три ребенка.
Они сказали, что и так всё плохо: посол стоит с каменной рожей и о сроках поставки ничего не говорит, а только кивает согласно протокола.
Главный техник тихо всхлипнул и вернулся к своим. А через мгновение в лаборатории запищало еще громче, загундосило еще противнее, графики на экранах дико вздыбились, а жидкости по трубкам забурлили и вспенились. И вроде все было уже хорошо, и старший показывал большой палец, а глазки-гвоздики искрились удачей. Но вдруг всё зазвенело, затренькало, замигали лампочки тревожным светом, еще громче стали ругаться техники, а один даже полез под стол, принялся дергать за трубки и шипеть среди них, словно змея. Но ничего не помогало, хоть орали кругом и махали руками.
А старший схватил одного за грудь и кричал, что лично шлепнет его в конце дежурства. Выведет за сарай и расстреляет возле туалетов без выходного пособия и записи в трудовой книжке! И даже жена твоя и дети твои не узнают, где твоя могила!
Стало им ясно, что больше оттягивать нельзя, что надо принимать решение, хоть и не хочется очень. Поехали они в лифте обратно, закрылись за огромными дверями и никто первый не решался начать. Наконец один, который перед тем как окончательно сочинять стихи, был физиком, не выдержал и заявил самоотвод. Встал и степенно вышел из зала.
Они проводили его взглядом, но легче от этого не стало. Тогда кто-то робко предложил объявить перерыв, но на него зашикали, что это ничего не меняет, а только оттягивает принятие решения. И опять повисла тишина, от которой хотелось выть и плакать. И тогда еще один не выдержал, зарыдал, забился в истерике и заявил самоотвод.
Но решили, что так дальше продолжаться не может, стали кричать, что он трус и предатель. Но когда тот вышел, опять замолчали, ибо каждый думал взять самоотвод и домой, к жене, к любовнице, в баню, на рыбалку, вдруг само рассосется. И слышно было, как шумит кондиционер, и глупая муха с тупым упорством бьется о стекло.
- Ладно, - неожиданно встал один, который был молодой и горячий.
Все повернулись в надежде, что решение может быть. И не важно, какое это решение, важно, что есть кто-то, кто берет на себя ответственность.
- Есть мнение, - продолжил он и голос его дрогнул, но со всех сторон смотрели глаза, в которых теплилась надежда, и голос вновь окреп, - есть мнение, что в прямой эфир его больше не пускать.
- Как??? – выдохнули все. – Нет! – зашумели они. - Это же святое, это же самое-самое. А как же связь с народом, с человечеством, с космосом? Без этого нельзя, без этого не возможно! Без этого никто не поверит, что он жив!!!
- Только временно, - успокоил молодой, - пока китайцы нового не пришлют.
И сразу стало легко.
- Временно! - захлопали они друг друга по плечам.
- Конечно, временно! – засияли улыбками их лица.
- Временно! – защелкали застежки портфелей.
- Временно! – задвигались стулья.
Через минуту они бежали по лестнице вниз, к мерседесам, которые стояли наготове, и с включенными мигалками понеслись по коттеджам и пентхаусам.
- Временно-временно! Только временно! - шептали они, украдкой смахивая слезы радости. Страна и дальше будет жить и процветать!
Евгений Липкович, специально для charter97.org