Поэт Игорь Кононович: Неучастие в выборах - единственный приличный вариант

То мероприятие, которое ожидает нас в октябре, нельзя называть выборами.

Недавно в независимый Союз белорусских писателей был принят 32-летний поэт Игорь Кононович, который стал младшим членом этой творческой организации. Бывший учитель, сейчас работает грузчиком в гипермаркете. Он дал интервью «Радыё Свабода».

- Игорь, в Беларуси существует два Союза писателей. Почему вы выбрали именно независимый, у которого по воле властей даже помещения своего нету?

- Для меня пребывание в СБП - дело чести. Хотя бы учитывая то, что его членами были Василь Быков, Рыгор Бородулин и Геннадий Буравкин. Признаюсь, поначалу меня заманивали в другой союз. После окончания филфака БГУ я вернулся на родину и начал работать учителем. У нас, в Клецком районе, есть свое литобъединение, называется «Голас». Этот «Голас» тесно контактирует с областным литобъединением «Живица». И я некоторое время ездил с нашими голосовцами в ту «Живицу». Выступал там, имел определенный успех, но когда понял, что «Живица» - приток чергинцовского союза, перестал ее посещать.

- А чем для вас неприемлем провластный Союз писателей?

- Там цензуры больше. Не нравятся мне и агрессивное поведение того союза в окололитературной жизни. Он же подмял под себя все издания, в которых раньше печатались наши писатели. В результате для тех, кто хочет высказываться свободно и полностью, без цензурных ограничений, осталось несколько площадок - «Дзеяслоў», «Верасень», «Літаратурная Беларусь». Редактором этих изданий я и посылаю стихи.

- Печатают?

- Печатают.

- И не только печатают, но и выдали вашу первую книгу «Астэроід» (вышла в серии «Книжная лавка писателя», основанной СБП). А почему вы ушли из школы, где преподавали язык и литературу, и переквалифицировались на грузчика?

- Просто захотелось человеческих условий труда, достойного заработка, нормального отношения к себе. Как оказалось, все это есть у грузчика, но нет у учителя. С 2008-го по 2013 год я преподавал язык и литературу в Синявской и Карасской школах Клецкого района. А в наших школах все насквозь пронизана идеологией. Шаг вправо, шаг влево - расстрел. За тень несогласия с какими-нибудь базовыми идеологическими установками, за критику таких организаций, как БРСМ или «Белая Русь», за любые попытки критики мероприятий власти. За все это сначала можно было получить по шапке, а потом с тобой просто не подписали бы контракт.

- Так вас уволили, или вы сами ушли?

- Сам ушел. Потому что невыносимо стало работать. У начальника районного отдела образования была установка - искать в работе подчиненных негатив. Есть позитив - хорошо. Но ищите негатив, чтобы было за что крутить хвосты, чтобы ходили тихие, трусливые, и занимались только своим предметом. К тому же, в школе неприлично низкий уровень заработной платы. За последний свой учительский месяц я получил всего 2 миллиона с копейками. Через три месяца я оказался грузчиком в гипермаркете «Корона», там зарплата - 5 миллионов 300 тысяч. Получается, что у нас грузчик - более почтенная профессия, чем учитель.

- Первая ваша книга имеет астрономическую название - «Астэроід». Астероиды несут угрозу нашей планете. Кому несет угрозу образ мышления поэта Игоря Кононовича?

- Стереотипное образа мышления. Бывает, что определенный стих - нарочито направленное разбивание стереотипов. Я стараюсь говорить о том, о чем нельзя говорить. Мне еще повезло учиться в школе, когда учитель истории открыто рассказывал о ВКЛ, о Погоне. А уж когда работал учителем, мне как-то выпало заменять историка. Полистав учебник, Погоню я нашел только в одном месте, на одной маленькой фотке — печать с «Погоней».

- Поэтому на вашей гитаре - наклейка с «Погоней»?

- Да, я хочу этим показать, что уважаю свою историю, знаю ее больше, чем позволяют сегодняшние власти. В этой наклейке - мои любовь и протест одновременно. Времена, прожитые под «Погоней», - лучшие страницы нашей истории, и нужно, чтобы люди о ней помнили.

- Астероид как космическое тело попадает в гравитационные поля различных планет. Чье притяжение вы чувствуете в космосе белорусской литературы?

- Самое сильное притяжение я познал от Владимира Короткевича. Длительное время только он меня и притягивал. После Короткевича начал углубленно читать произведения Василя Быкова. Потом было еще много интересных авторов, но не было уже такого привлечения, как от Быкова с Короткевичем. Можно сказать, что я некоторое время вращался на них орбитах. Потом на других вертелся, но нигде долго не задерживался.

- У вас много произведений на историческую тему, в которых нередко доминирует мотив недостижимой победы. Даже стихотворение есть под названием «Адступленне». Для вас приемлемо — отступать?

- Я помню свое настроение, когда писался упомянутый вами стихотворение. Он о слуцких повстанцев. В студенческие времена мне попалась книга Александра Пашкевича «Пляц Волі» - о Слуцком восстании. А потом так сложилось, что трагическая ситуация слуцких повстанцев совпала с моей ситуацией. Заканчивался год, когда я дорабатывал учителем белорусского языка. И я тогда понял, что многие ученики глухие к языку и литературе. К тому же, учебники составлены так, чтобы детям было бы неинтересно. Реалии в произведениях для изучения настолько оторваны от реалий современной жизни! Даже самому учителю неинтересно те произведения читать. Я понял, что моя борьба, как и борьба слуцких повстанцев, за родное, за белорусскость подходит к завершению, далекого от победы, что моих маленьких побед - кот наплакал. Отсюда и замечен вами мотив: «За сьпіной — прайграныя баі, / не ўтрымаць і гэтай шэрай вёскі. / За надзелы прадзедаў сваіх / адступае змучанае войска».

- Скоро в Беларуси пройдут президентские выборы. Вы будете голосовать?

- Нет. Ведь то мероприятие, которое ожидает нас в октябре, я не могу назвать выборами. Я отслеживаю ситуацию в стране - читаю сайт «Радыё Свабода», «Нашу ніву», «Народную волю», иногда «Белгазету». Я не участвую в политике, я просто хочу быть «в курсе». Бойкот, неучастие мало что изменят, но хоть совесть останется чистым. Политики, за которыми можно было бы пойти, это Николай Статкевич, Владимир Некляев, из старших - Зенон Позняк. Но они же не участвуют в выборах. И все же, по моему мнению, Некляеву и Статкевичу самое место в политике. Они прекрасно знают политические реалии, в них есть видение будущего Беларуси, у них есть воля и разум. Неучастие в голосовании я рассматриваю как действие. По-моему, неучастие - единственный приличный вариант в данной ситуации.

- Кажется, Виктор Гюго когда-то сказал: «Мы рождаемся с криком, умираем со стоном, поэтому жить остается с улыбкой». А что вам помогает жить с улыбкой?

- Мне не раз приходилось слышать, в том числе от близких родственников: «Бросай ты эту свою белорусский язык, он уже умирает». А я с улыбкой отвечал: «Как же умирает - я же живу! Разве я умираю?». Короче, доказывал им, что я - живое воплощение белорусского языка, и мы с ним умирать не собираемся. Чувство юмора у меня от родителей. Не всегда этот юмор веселый, иногда он приобретает оттенок цинизма. Но именно юмористическое отношение к жизни помогает выжить в нашей невеселой белорусского ситуации.

Игорь Кононович родился в 1983 году в Клецке. После окончания филфака БГУ в 2008-м пять лет работал учителем белорусского и русского языков в школах в Клецком районе. Автор книги поэзии «Астэроід» (2015 год). Живет в Минске, работает грузчиком.