Сколько еще ждать?

Похоже, период тьмы и беззакония в Беларуси заканчивается.

Прошло 20 лет с того дня, когда указом Лукашенко от 24 января 1997 года №106 я был освобожден от должности судьи Конституционного суда с формулировкой «в связи с окончанием срока полномочий».

Указ незаконный

Данный указ был принят А.Лукашенко на основании новой редакции Конституции, когда к нему перешла вся власть в стране. Среди прочих полномочий, глава государства получил право назначать на должность практически всех судей, а также освобождать их от должности (ст.84).

Те судьи, которые поддержали А.Лукашенко в период референдума 1996 г. (Г.Василевич, К.Кеник, В.Подгруша, Р.Филипчик), сохранили свои полномочия и продолжали работать как ни в чем не бывало. Остальным судьям дали понять, что надо уходить и написать прошение самому главному. В конце-концов, они так и сделали.

Я отказался писать заявление об отставке на имя А.Лукашенко, поскольку с самого начала не считал новую редакцию Конституции законной и легитимной. В ответ получил указ «об освобождении».

Мне было понятно, что это – расплата за мою принципиальность. Мне даже не выплатили положенного по закону выходного пособия, как судьям, написавшим прошения. Более того, удержали начисленную за январь зарплату. Понятное дело, что не было речи о восстановлении меня на прежней работе (до избрания судьей я состоял на военной службе и имел звание «подполковник». – Авт.).

Вышеназванный указ был принят в разрез с нормами Закона «О Конституционном суде Республики Беларусь» от 30 марта 1994 г., который определял статус судьи Конституционного суда. Так, статья 2 Закона устанавливала, что Конституционный суд при исполнении своих функций независим. Какое бы то ни было воздействие на Конституционный суд или на его членов, связанное с деятельностью по осуществлению конституционного контроля, недопустимо и влечет ответственность по закону. Далее отмечалось, что независимость Конституционного суда обеспечивается особым порядком избрания судей и их освобождения от должности.

В ст.15 Закона определялось, что срок полномочий судей Конституционного суда – 11 лет. Досрочно эти полномочия могли быть прекращены только в случаях, указанных в ст.18 Закона. Такого основания как «окончание срока полномочий судьи» в ст.18 Закона не предусматривалось. Да и не могло предусматриваться.

По сути дела, в моем случае имело место превышение власти или служебных полномочий должностным лицом, занимающим ответственное положение, в результате чего был причинен существенный вред правам и законным интересам граждан или государственным или общественным интересам. Такие действия подлежали квалификации по ст.167 УК Республики Беларусь 1961 г. и могли влечь за собой лишение свободы от трех до семи лет.

Обращение в ООН

После того, как меня выставили за дверь Конституционного суда, мне ничего не оставалось, как попытаться обжаловать незаконный указ. В юридическом изложении это получило форму иска о восстановлении на работе. Куда с ним можно было обратиться? По логике, в районный суд по месту нахождения администрации президента, то есть в суд Ленинского района г.Минска.

Вспоминаю: когда я пришел подавать исковое заявление в суде был большой переполох. Никто из судей не хотел брать на себя ответственность. Тем не менее, мне удалось зарегистрировать заявление и потребовать принять по нему решение. По истечение месяца мне представили определение об отказе в рассмотрении искового заявления со ссылкой, что такого рода иски общим судам не подведомственны.

Что делать дальше? Решил обжаловать это решение в Минский городской суд. Там трое судей-женщин после совещания пришли к такому же решению: иск белорусским судам не подведомственен. Другими словами, жалобы на действия президента подавать нельзя и никто их рассматривать не будет.

В Верховном суде попал на прием к знакомому судье. Он повертел в руках мою жалобу и доверительно сказал, что никто из судей иск к А.Лукашенко не примет.

Через какое-то время (в феврале 1998 г.) я собрал все «бумаги» и написал жалобу в Комитет ООН по правам человека. Особой надежды на успех не было, но надо было как-то довести «свое дело» до логического конца.

Примерно через полгода мое обращение зарегистрировали в Комитете и дали ему «ход». Началась переписка через Женеву с компетентными органами Беларуси, которые уверяли Комитет о законности действий властей и что я могу обращаться в суд за защитой своих прав. Я не купился на эти «обяцанкі» и наставивал на рассмотрении обращения.

Только через пять лет (!) в августе 2003 г. Комитет ООН по правам человека принял решение по моему обращению. Он признал, что белорусские власти не предоставили убедительных доводов о наличии эффективных средств судебной защиты для рассмотрения моего дела. Комитет признал тот факт, что меня незаконно досрочно освободили от должности судьи Конституционного суда. Данный факт Комитет посчитал “…наступлением на независимость судебной системы и неуважением к праву заявителя на службу в государственной системе в своей стране”.

В конце своего решения Комитет указал, что заявитель имеет право на эффективные средства правовой защиты, включая компенсацию. Он также выразил желание получить от государства в течение 90 дней информацию о предпринятых мерах.

Казалось, вот она - долгожданная справедливость, меня должны восстановить в правах и выплатить компенсацию за незаконное отлучение от важной должности. Однако власти проигнорировали решение Комитета. Потом выяснилось, что так они поступают в отношении всех решений, касающихся белорусских граждан. То есть, действующая власть не выполняет своих международных обязательств и ничуть этого не стыдится.

Жизнь в “черном списке”

До настоящего времени спорят о наличии в Беларуси так называемых “черных списков”, в которые записывают врагов президента. О них в свое время говорил один из лидеров оппозиции, заместитель Председателя Верховного Совета 13-го созыва Геннадий Карпенко. Он даже в шутку гордился тем, что возглавляет этот “список”.

Я также свидетельствую о наличии такого “списка”, поскольку мне пришлось жить под негласным и неусыпным контролем властей. Так, после “увольнения” я обратился к знакомому на юрфаке БГУ. Тот прямо заявил: вопрос о трудоустройстве надо решать в администрации президента, а для этого надо взять на себя “обязательства”. Пришлось идти в частный вуз. Но и там несколько раз передавали “указивки” из администрации.

Показательно, что меня в одночасье исключили из всех советов по защите диссертаций, перестали приглашать на официальные мероприятия, отказывались брать к печати статьи в государственных журналах и газетах.

Слава Богу, пока жив. Но карьеры не сделал, коттеджа не построил. Хотя стартовых возможностей было не меньше, чем у Г.Василевича (докторскую диссертацию защитил раньше, заслуженным юристом и профессором стал раньше. Еще до Лукашенко. – Авт.).

Почему “засиделся” в Беларуси? Рассчитывал, что “темная туча” над страной быстро пройдет, хотел поучаствовать в исправлении “ошибки”, которая произошла в ноябре 1996 г., думал использовать свои знания и опыт в восстановлении законности и в реализации остановленной властями судебно-правовой реформы.

Больше 15 лет отдал служению Белорусской ассоциации журналистов, где возглавлял юридический центр и оказывал помощь независимым журналистам. Летом-зимой 1997 г. мне довелось выступать на суде в Ошмянах общественным защитником Павла Шеремета. Поэтому его внезапную смерть воспринял очень остро. Весьма вероятно, что он был в “черном списке”, причем, на самом верху.

Сколько еще времени ждать перемен к лучшему? Когда удастся выйти из “плена”, в котором нас держит нынешняя власть? Хотелось бы реализовать свои способности на благо страны. Тем более, всем понятно, что надо сделать для успешного развития страны.

Похоже, период тьмы и беззакония в Беларуси заканчивается. Наступает время просветления и торжества законности, демократии и справедливости.

Михаил Пастухов, "Народная воля"