Блеск и нищета православного глобализма

Что ни говорите, а все-таки побаиваются власти — и светские, и духовные — публичного слова.

Вот и митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Варсонофий на традиционном ежегодном епархиальном собрании посетовал на то, что «упадок нравственности, разные глупости и недостатки — все становится достоянием интернета. И всякий человек может приписать нам мнимые или действительные пороки».

Боятся, боятся церковные топ-менеджеры обсуждения реальных проблем, как внешних, так и внутренних. Поэтому и зачищают они церковные СМИ «от либералов», от тех, кто способен развернуть и поддержать на должном уровне дискуссию. В качестве примера достаточно назвать ответственного редактора Журнала Московской патриархии Сергея Чапнина, оказавшегося не у дел.

Ползучая советизация РПЦ МП делает актуальным возобновление, казалось бы, навсегда оставшихся в истории проектов, таких как «Вестник РСХД». Но найдется ли достойная смена его неизменному редактору Никите Струве, умершему весной 2016 года?

От имени Церкви сегодня говорят чиновники. Именем Церкви они требуют и запрещают, навязывают обществу свои, порой весьма экстравагантные представления.

Они уже не замечают того, что превратились в общественном сознании в символ клириков, примиривших в своей пастырской совести Евангелие с полицейским режимом.

Это плохо — не только для епископата, но и для всей Церкви. События столетней давности тому самое яркое подтверждение.

Круглая дата дает нам повод внимательнее посмотреть в прошлое. Некоторые историки, например, Дмитрий Поспеловский, полагали, что Константиновская эпоха, когда светская и духовная власть оказывались в «симфоническом» единстве, завершилась с приходом к власти большевиков. Но в 1940-е годы возникла новая «советская симфония». Существует мнение, что «сергианская церковь» — исключительно конструкт Сталина. Но не будем забывать о том, что внутри церковной ограды оказалось немало святых, и с приходом на патриаршую кафедру Алексея (Симанского) значительное число катакомбников встало под его омофор. Патриаршая Церковь оставалась гонимой и в то же время выполняла важные функции: участвовала в миротворческой деятельности, окормляла верующий народ, способствовала сохранению культурных традиций.

Сегодня конструктивная роль РПЦ МП в российской жизни оказалась под большим вопросом. Церковный корабль движется явно не туда. Церковь не только занимается идеологическим обслуживанием государства во внешнеполитической области, о чем говорил глава ОВЦС митрополит Иларион (Алфеев), но пытается не очень удачно выполнять роль духовной скрепы.

Кому нужна эта скрепа? Чем это может обернуться? Вопрос, разумеется, риторический.

Нормальная церковная жизнь немыслима без соборности, а ее-то как раз и нет.

К сожалению, ее нет не только в Русской православной церкви, но и в мировом православии. Всеправославный собор на Крите, который можно отнести к самым памятным церковным событиям 2016 года, показал это со всей очевидностью.

Встреча на Крите продемонстрировала отсутствие элементарного диалога между верхом и низом, между архиереями и верующим народом, который в данном случае олицетворяли православные журналисты. Принятие документов происходило в атмосфере строгой секретности. Журналистов не пускали на заседания. Возможность для встреч и бесед представителей СМИ с предстоятелями церквей не предусматривалась. Официальная информация предоставлялась дозированно. Онлайн трансляции часто прерывались. Можно подумать, что на повестке дня соборян стояла программа вооружения всего православного населения или что-то вроде этого. Даже некоторые греческие информационные агентства покинули встречу, мотивируя это тем, что условия работы совершенно неприемлемы.

Похоже, православный глобализм себя изжил. Соборность сегодня по-настоящему может быть реализована на уровне общины, прихода, локальной религиозной единицы. А в глобальных структурах, где командует церковная бюрократия, соборность под большим вопросом, ибо без полноценного участия мирян масштабные православные тусовки превращаются в пшик, в политическую игру, а реальные вопросы церковной жизни отходят на второй план, улетучиваются.

Я уверен, что, если бы локальные религиозные единицы могли активнее участвовать в реальной жизни, мы не увидели бы таких жестких столкновений, какие видим сейчас вокруг строительства храмов в зеленых зонах больших городов. Власть, думается, вполне сознательно стравливает верующих и неверующих, и собирает дивиденды.

Власть подыгрывает обскурантизму, чтобы столкнуть Церковь с актуальной культурой. Да и не только с актуальной. Какая судьба Торопецкой иконы Божьей Матери, вывезенной из Русского музея? Культурное сообщество остается в полном неведении.

Светская власть «поправками Яровой» запрещает миссионерство, превращает Церковь в заповедник обрядов и суеверий. И РПЦ МП молчит.

Здесь можно было бы воскликнуть вслед за классиком: «Доколе?». Но что толку? Лучше пролистаем фотки самых ярких событий 2016 года, сложим в отдельную папку и двинемся дальше.

Жизнь идет.

Борис Колымагин, «Ежедневный журнал»