Как выглядел дом самого богатого минчанина

Уникальные кадры дома и интерьеров Эдварда Войниловича.

В июне этого года депутаты Минского городского совета приняли решение, что небольшой сквер за Красным костелом отныне будет называться в честь Эдварда Антония Леонарда Войниловича (1847–1928). Один из самых богатых и влиятельных минчан, он вошел в историю города в первую очередь как инициатор и спонсор строительства Красного костела. Потерявший сына Сымона и дочь Алену, а после революции 1917 года потерявший и свое родовое гнездо, он умер в польском городе Быдгощ, оставшись верным своей Родине, семье и Богу, пишет citydog.by.

ОТКУДА ЭТИ ФОТОГРАФИИ

В коллекции пользователя Museum Tomatorum на сайте польского виртуального музея myvimu.com мы нашли фотографии того самого родового гнезда Войниловичей, которого они лишились после прихода советской власти в Беларусь. Снимки эти были известны краеведам, однако в плохом качестве. Эти же фотографии позволяют рассмотреть сдержанную роскошь, в которой жили белорусские Войниловичи.

ДОМ, В КОТОРОМ ЖИЛ ОДИН ИЗ САМЫХ БОГАТЫХ И ВЛИЯТЕЛЬНЫХ МИНЧАНИН

Деревня Савичи сейчас находится в Копыльском районе Минской области. Именно сюда из минской Слепянки перевезли маленького Эдварда его родители, шляхтичи Анна Ванькович и Адам Войнилович. Семье принадлежало около 5 тысяч десятин земли. Например, тут, в Савичах, разводили рыб, была винокурня (стены от нее каким-то чудом сохранились до наших дней), маслосырозавод.

В 1876 году Эдвард перестроил родовое гнездышко в скромный дворец, украшенный парком, прудами, голландскими ветряными мельницами и лабиринтом.

В своих воспоминаниях Эдвард Войнилович писал: «В самом парке стояла церковь, когда-то униатская, затем православная. Во время пасхальных резурекций колокольный звон дополняли залпы из орудий, которые стояли у нас в больших сенях дворца».

А это орудие осталось в слуцкой земле со времен Наполеона. Вот что про него писал Войнилович: «Во время выравнивания насыпей и ям было найдено четыре больших и одно небольшое орудия, отвезенные во двор полиции. Они вросли в землю, но мне удалось их откопать и установить перед домом в Савичах».

КАБИНЕТ ГЛАВЫ РОДА ВОЙНИЛОВИЧЕЙ

Убранство залов и кабинетов дворца в Савичах досталось Войниловичу от его деда Антония. Вот как пан Эдвард описывал 84-летнего главу семейства и его привычки:

«Он был главной личностью в доме, всем управлял, и все подчинялись его распорядку. Так как он утром поднимался поздно, завтрак должны были подать в 12:00, обед – в 17 часов, поскольку он привык к этому, живя в городе во время своей службы.

И если он опаздывал, то тростью, без которой он уже не мог ходить, придерживал стрелки часов, чтобы позже 12:00 не садиться за стол.

В его спальне к одной из стен было пристроено что-то похожее на коридорчик, отделенный поручнями, опираясь на которые дед ежедневно, громко считая ступеньки, несколько раз в день поднимался и опускался по ним вместо прогулки, так как целыми днями просиживал в своем архиве в соседней комнате, постоянно закрытой, в которую мы, испытывая огромное любопытство, впервые вошли после его смерти. Там была и библиотека из Пузово с большим количеством томов в кожаных и пергаментных переплетах».

САВИЧИ В 1917–1920 ГГ.: КАТАСТРОФА РОДА ВОЙНИЛОВИЧЕЙ

После революции 1917 года Эдвард Войнилович понимал, что на родине его род ожидает полное истребление. Началось все с погромов панских имений, волна которых докатилась-таки и до Савичей.

Пан Эдвард ожидал катастрофы, но не думал, что она будет такой глобальной. Он надеялся, что не погибнет огромный семейный архив, который пережил московскую, шведскую и татарскую войны. Он был уверен, что крестьяне, к которым он относился с огромным уважением, не предадут его и не бросятся грабить дворец, разыскивая его семью, чтобы убить. Но все обернулось с точностью до наоборот.

«Почти сразу же заметил бегущих к парадному входу 12–15 вооруженных солдат. Я выбежал через ту боковую дверь, через которую недавно выпустил жену, и направился через парк в сторону дома в саду, за которым я все время наблюдал.

Прежде чем добежал до первых деревьев, которые должны были меня укрыть от грабителей в такую ясную ночь, я услышал шум, гам, выстрелы, рев толпы, ворвавшейся в дом. Начался грабеж, который затем прокатился по конюшне, каретному сараю и прекратился через пару часов. Все это время, позабыв даже о морозе, я простоял между двумя липами, не отводя глаз от места укрытия моей жены, слыша крики и грохот в доме.

Немного приутихло, я вышел из укрытия и увидел писаря, который предупредил меня о появлении новой партии солдафонов в сопровождении крестьянской братии из соседних Савичей. Крестьянам приказали искать владельца, который должен понести наказание. <…>

Количество отступающих войск (т.е. мародеров) увеличивалось, тянущиеся вереницей крестьянские телеги, вернее мои собственные телеги, захваченные дворовыми людьми, следовали туда и обратно с наворованным имуществом. Я видел перегоняемый скот и лошадей, видел ссорящихся и дерущихся за добычу грабителей. <…>

Ни одного столика, ни одного гвоздя в стене, ни одних дверец от печей не осталось. Многие двери и окна были выбиты, многие вывезены. Из-за того что канализационные трубы были вырваны, полы на верхнем этаже и потолки на первом были залиты водой. А что стало с архивом и библиотекой, насчитывающей свыше 5000 томов! Все изорвано, картины и портреты родоначальников порезаны на полосы или прострелены.

Я упросил саксов (кайзеровских солдат, которые захватили Савичи. – Ред.) не вешать арестованных при условии, что они и еще четыре самые неблагонадежные семьи на следующий день уедут со двора, что и было сделано. <…>

Больнее всего было то, что среди самых враждебно настроенных людей оказались те, у которых не только родители, но даже деды родились и провели всю жизнь во дворе на службе у моих предков, внуков которых я помогал воспитывать».

Почему крестьяне вели себя как дикари, задавался вопросом Эдвард Войнилович. Одной из главных причин он называет сознательное разжигание российскими властями национально-классовой борьбы в бывшей Речи Посполитой. Если помните, по мнению историков, по этой же причине в Беларуси потерпело поражение восстание Кастуся Калиновского.

ЧТО С ДВОРЦОМ СЕЙЧАС?

От него ничего не осталось – только старые благородные деревья напоминают краеведам о том, что в этом месте 400 лет жил род Войниловичей. А Эдвард Войнилович вернулся на родину лишь недавно: в 2006 году его прах перевезли из Польши в Минск. А его имя теперь носит сквер за храмом, который он построил в честь своих детей – Сымона и Алены.