Время ответов, время ответственности

Необходимость критической дискуссии о внешней политике Украины перезрела. 

Это должны быть не штампованные пресс-релизы по случаю Нового года или "неожиданные прозрения" относительно необходимости принять очередную редакцию закона о дипломатической службе по случаю 100-летия ее основания, а честный и открытый взгляд на себя в контексте меткого высказывания бывшего госсекретаря США Дина Раска: "Успех в реализации нашей внешней политики должен измеряться не общим количеством документов, а успешно решенными вопросами, упроченными союзами, существенно уменьшенными или сдержанными противоречиями".

Результат или процесс?

Лучшей иллюстрацией того, о чем хотелось бы поговорить, является завершение в 2017 г. двухлетней деятельности Украины как непостоянного члена Совета Безопасности ООН. Припоминаем, что избрание нашего государства на эту позицию два года назад президент Порошенко подавал как незаурядное достижение, которое, среди прочего, стало основанием и для отдельного велеречивого президентского обращения от 15 октября 2015 г. Оставим без внимания традиционные для нашей власти преувеличения о формировании глобальной международной коалиции — 177 государств, которые поддержали Украину во время выборов (резолюцию ООН этого года о нарушении прав человека в оккупированном Крыму поддержали насилу 70 государств); пропустим мимо уха птичий язык о приоритетности "отстаивания Целей и Принципов Устава ООН, разработанных при ведущей роли Украины еще 70 лет назад". Большинство из нас согласятся, что в условиях российской агрессии приоритет для Украины совершенно иной, и в последнем абзаце указанного обращения президент таки говорит: "Я искренне поздравляю украинский народ с этим международным и дипломатическим достижением Украины! Нет никакого сомнения, что оно поможет нам принести долгожданный мир, будет способствовать восстановлению украинского суверенитета над всеми оккупированными Россией территориями, как в Донбассе, так и в Крыму". Результативность, как говорят, no comments.

Углубленным в новостную ленту украинцам два года работы украинской дипломатии в СБ ООН вряд ли запомнятся чем-то иным, кроме прошлогоднего быстротечного, но острого дипломатического конфликта с Израилем из-за резолюции в связи с его политикой относительно палестинских территорий. Между прочим, согласно упомянутому выше президентскому обращению, одним из приоритетов Украины было "противодействие злоупотреблению правом вето постоянными членами СБ ООН". 

Буквально несколько дней назад этим правом при рассмотрении резолюции относительно статуса Иерусалима воспользовались Соединенные Штаты. Украина солидаризировалась с остальными членами СБ ООН, хотя ни один из них и все вместе они не предоставляют нам ежегодно военной помощи в сумме 350 млн долл. И следует призадуматься, как долго еще США будут снисходительными к черной украинской неблагодарности и не компенсируют ли моральные убытки в другом месте.

Конечно, два года деятельности Украины как непостоянного члена СБ ООН заслуживают отдельной (более подробной и более объективной) оценки, но эти примеры мы приводим лишь для иллюстрации тезиса о том, что внешняя политика в основном и в каждый конкретный момент — это не достижение, победа или поражение, а процесс (в частности и осмысление), который не следует выдавать за результат. Такой подход усложняет любой пиар на проблематике внешних сношений, зато позволяет не заглядывать в кривое зеркало и легче переживать неминуемые внешнеполитические ошибки или поражения.

А без манипуляций и аберраций общая картинка международного положения довольно четкая — 2017 г. Украина заканчивает с вооруженным конфликтом с ядерным государством — постоянным членом СБ ООН, оккупированными территориями, ростом торговой зависимости от государства-агрессора, без плана, как завершить войну, без союзников. О других важных, но периферийных в условиях войны сферах и аспектах внешней политики и международного положения Украины поговорим отдельно, но и там все непросто.

В последний раз вернемся к президентскому обращению по случаю избрания Украины в СБ ООН — мы не найдем в нем даже упоминания о целесообразности введения миротворцев ООН для урегулирования конфликта на Востоке Украины. Хотя пропагандисты с Банковой любят напоминать, что инициатива о введении миротворцев на территорию Украины принадлежит Порошенко, с которой он выступил в 2015 г., соответствующего приоритета украинской деятельности в СБ ООН не было и нет.

Зато год мы завершаем тем, что помогаем американскому спецпредставителю по вопросам Украины Курту Волкеру вести с Москвой переговоры относительно российского текста соответствующей резолюции, в котором Украину может удовлетворить разве лишь само слово "миротворцы". Делегирование президентом Украины своих полномочий представлять государство в международных отношениях американской дипломатии — нетрадиционный и весьма сомнительный шаг, вызванный, очевидно, недостатком собственных институционных и интеллектуальных способностей, желанием Порошенко снизить внутриполитическую критику неэффективности отстаиваемых им взглядов на урегулирование конфликта с РФ.

Хотя рискнем предположить, что в Украине есть и свои дипломаты, которые при условии, что их будут вооружать нужными общегосударственными решениями — включительно с волюнтаристскими законами о продолжении на год выполнения минских договоренностей, продавленными в течение суток через украинский парламент, — будут безрезультатно пытаться договориться с россиянами не менее "успешно", чем это делает Курт Волкер, активно встречаясь с Владиславом Сурковым при пассивном содействии украинской дипломатии.

Как ни трудно надеяться на положительный результат, но, только ведя переговоры самостоятельно, можно быть уверенным в том, что является их предметом, и понимать, в чем заключается позиция твоего оппонента. Да и переговорные "красные линии" (то, на что нельзя соглашаться при любых обстоятельствах) для США и Украины, очевидно, проведены в разных местах.

Сигнал из Вашингтона: коррупция или помощь?

Украино-американские отношения во всей их всеобъемлющей полноте никогда не были легким и простым делом, так что напрасно надеяться, что в условиях потери Украиной субъектности ситуация изменится к лучшему.

Поэтому настоящим внешнеполитическим чудом следует считать неожиданный и кардинальный разворот политики СШАпри новоизбранном президенте Дональде Трампе в отношении России. На самом деле чудо произошло в определенной степени благодаря стараниям и добродетелям украинских дипломатов, но прежде всего благодаря тому, что американская система сдерживаний и противовесов не только принудила Трампа, пусть и неохотно, признать поведение РФ враждебным и подрывным, но и лишила его права единолично пересмотреть эту позицию и изменить политику США, которая отныне направлена на сдерживание и противодействие России по меньшей мере в тех вопросах, в которых заинтересована Украина.

Неожиданным мощным союзником Украины оказался бывший директор ФБР и независимый прокурор Роберт Мюллер, который так принялся прореживать российские кустарники в Вашингтоне, что Москва была вынуждена сменить своего посла и, наконец, вывесить белый флаг в виде предложений по нормализации отношений, которые США отвергли. Независимое расследование, возглавляемое г-ном Мюллером, в следующем году может стать не только одним из важных раздражителей политической жизни в США, но и движителем (через возможное давление на президента Трампа в связи с преследованием его ближайшего окружения и членов семьи, а также судебным процессом над бывшим политтехнологом Виктора Януковича и Партии регионов Полом Манафортом) украино-американских отношений и внутриполитических процессов в нашем государстве.

Если в прошлом году представители Украины пытались максимально распространить информацию о причастности скандального политтехнолога к т.н. черной бухгалтерии Партии регионов, то в этом году вся государственная машина, включая НАБУ и САП, продолжила танцевать на граблях, "включив заднюю" — ничего не знаем, не расследовали, не имеем полномочий. Ну, и для усиления эффекта в эфире аффилированного с Республиканской партией США телеканала "Фокс" лично президент Порошенко опровергал наличие связей президента Трампа с россиянами. Будет иронией судьбы, если расследование Роберта Мюллера в будущем еще раз заставит украинскую сторону "отказаться от свидетельств". Настоящую цену новой украинской лояльности составил и президент Трамп, которому ничто не помешало после дружеской встречи с президентом Порошенко в Белом доме твитнуть, что он требует расследования заговора против себя между Украиной и Демократической партией.

К сожалению, активные контакты в течение лета 2017 г. украинских высоких должностных лиц с новой администрацией США так и не помогли нашему государству получить летальное оружие, о котором так много говорят в Киеве. Дело, конечно, не в чудо-"джавелинах", а в неписаных политических гарантиях прийти на помощь в случае эскалации со стороны агрессора и сигнала для деловых кругов и партнеров США, что сотрудничество с Украиной в этой сфере приветствуется. Впрочем, украинская сторона не использовала и склонности Трампа принимать сильные решения и рисковать, что отличает его от Барака Обамы, чья осторожность граничила с бездеятельностью. Киев оказался неготовым создать новую реальность, выйдя за рамки, в которые позволил себя загнать при предыдущем хозяине Белого дома.

И это при том, что команда Трампа по вопросам национальной безопасности состоит из опытных бойцов холодной войны и более отчаянных баталий нашего времени, которые четко понимают опасности путинской России и целесообразность ее сдерживания, в частности и через поддержку Украины. Военно-дипломатическому окружению Трампа в целом удается трансформировать своенравность своего патрона в прагматические стратегии (черты, которых напрочь лишены украинские генералы). Неоценимая роль ключевых безопасностных игроков в администрации США заключается также в том, что, не обращая внимания на политическую конъюнктуру, они направляют государственную политику на усиление способности Украины защищать саму себя не только в условиях нынешнего этапа российской агрессии, но и на перспективу. Они хорошо понимают, что это не первый и не последний украино-российский конфликт. Вместе с тем их усилия ограничены не столько предоставленными полномочиями и ресурсами, сколько институционной невозможностью Украины усвоить потенциальную помощь и установки.

Очевидно, наилучшей инвестицией в развитие украино-американского партнерства и стратегическим решением года стало приобретение Украиной в США угля. И явным достижением стало появление в разделе международной помощи бюджета США строки о помощи ВМС Украины. Уже подписанная Дональдом Трампом смета страны содержит и другие интересные моменты, но будут ли разрешение и выделение Конгрессом средств реализованы, зависит все же от воли президента. Напомним, что впервые авторизация Конгрессом возможности предоставить Украине летальное оружие состоялась еще в 2014 г. 

И как бы ни стремились специалисты обсуждать оборонительный, безопасностный или торговый секторы сотрудничества между Украиной и США, в 2017 г. завершилось формирование тенденции, согласно которой в основе американского подхода к Украине больше не будут лежать вопросы войны и мира. В контексте российского вмешательства в американский демократический процесс, агрессии против Украины и в Сирии украинский вопрос приобрел важное значение в американском внутриполитическом дискурсе. Поддерживать наше государство стало хорошим тоном, но при определенных условиях. Их метко сформулировал государственный секретарь Рекс Тиллерсон: "Зачем бороться за тело государства, если оно теряет душу в коррупции?". Таким образом, в декабре (в связи с ситуацией с НАБУ) Вашингтон впервые публично выразил свою обеспокоенность относительно недостаточной и показной готовности Украины бороться с коррупцией. Можно лишь догадываться, сколько было непубличных сигналов недовольства по поводу преград, которые чинили их любимому детищу, ведь для американцев отсутствие субстантивных изменений, прикрываемое идеально режиссированным шоу с яркими декорациями, очевидно.

Тревожно и симптоматично заявление одного из бывших заместителей руководителя Пентагона, а ныне директора Центра Байдена Майкла Карпентера о том, что в случае увольнения председателя парламентского комитета и главы НАБУ он будет призывать прекратить программы американской помощи Украине. Майкл Карпентер, конечно, не принадлежит сейчас к числу людей, принимающих такие решения. Но круг тех, кто активно занимается в Вашингтоне украинской тематикой, не так уж широк. И если кто-то из этого круга высказывает новое мнение, его слышат все. А со временем, как мы знаем, мысли имеют свойство материализоваться.

Промедление с исправлением ситуации в сфере борьбы с коррупцией будет означать неминуемое ухудшение атмосферы двусторонних отношений, а значит и поддержки Украины. В условиях зависимости от внешних ресурсов, усугубления кризисных тенденций это может привести к непредусмотренным последствиям, тем более что подобные процессы происходят и в отношениях Украины с ЕС.

Стратегический выбор или проблема?

Отношения Евросоюза и Украины в течение года также укреплялись в форме патронажа. Кажущаяся прозападная ориентация Украины обеспечивала ей финансовую и политическую поддержку, а правящему классу до последнего времени прощали безудержную коррупцию с использованием офшоров, торговлю с государством-агрессором, стремительное обнищание населения и рост авторитаризма действующего режима.

И хотя признаки недовольства со стороны ЕС все же проявлялись каждый раз все четче (задерживается предоставление пятого транша МВФ, усиливается политическое давление, а предоставление помощи все чаще и жестче обуславливается конкретными требованиями о проведении реформ), европейцы в целом оставались снисходительными к украинской власти. Помощь со стороны ЕС фокусировалась на четырех условных основных направлениях: дипломатия, санкции против России, экономическое содействие, поддержка реформ и сотрудничество в сфере обороны.

Одной из основных форм предоставления политической поддержки Украине со стороны ЕС можно также считать принятие решения о введении безвизового режима. Поэтому начало обсуждения в СМИ возможности отмены или приостановления выполнения этого решения из-за торможения в Украине процесса борьбы с коррупцией, следует считать вполне созвучным с заявлением Карпентера.

Основным инструментом политической трансформации Украины для Европейского Союза остается Соглашение об ассоциации (СА), которое 1 сентября 2017 г. вступило в силу в полном объеме, экономической — Соглашение о зоне углубленной свободной торговли (СЗСТ), действующее уже почти два года, а в сфере безопасности — "нормандский формат" и санкции против РФ. Объединенная Европа ежегодно предоставляет Украине критически важную экономическую помощь в объемах до 9 млрд долл. (для сравнения: США — 1 млрд долл.), да еще и либерализирует двустороннюю торговлю, объемы которой в 13 раз большие, чем с США. Кроме того, влияние ее торговых и инвестиционных санкций на Россию в 10 раз болезненнее, чем санкций США. Все это дает Европе рычаги решающего влияния на процессы внутренней трансформации Украины, с которыми может конкурировать разве что военная помощь со стороны США.

Содержание европейской политики заключается в попытках заменить политическую систему и ценности государства несвободного, почти авторитарного типа, чтобы сделать его государством свободного типа. То есть речь идет о создании государства, которое напоминает процесс адаптации к западной цивилизации стран восточной посткоммунистической Европы. Существенным отличием является значительно меньшие ресурсы и обязательства по сравнению с теми, которые в свое время предоставляли европейские союзники нашим соседям.

Другим принципиальным отличием является то, что страны Восточной и Центральной Европы присоединялись к политическому Западу при наличии четко определенного консенсуса относительно этого курса как тогдашней политической элиты тех стран, так и населения. В современной Украине ситуация все еще иная. И речь вовсе не о социологических опросах, которые из года в год демонстрируют неизменно высокий уровень поддержки идеи членства Украины в ЕС: правящий класс не достиг консенсуса относительно неотвратимости преобразования Украины в государство западного, свободного типа и принятия европейских ценностей. Наша элита скорее использует это направление политического развития в условиях агрессии России как ситуативную, как своеобразную плату Запада за предоставленную поддержку и помощь, которая закончится после стабилизации страны и урегулирования отношений с Кремлем. На ценностном уровне не все так просто и с населением, которое еще с советских времен поражено вирусом социального иждивенчества. Все это делает процесс трансформации Украины в общество западного типа сложным, противоречивым и непоследовательным.

В 2017 г. Украина заметно отстала от графика имплементации СА по ряду реформ, среди которых: принятие таможенного законодательства, внесение изменений в налоговую политику, реформирование транспорта и урегулирование сферы занятости. Серьезные проблемы возникли в сфере имплементации верховенства права, реформирования избирательного законодательства и судебной системы.

Нужно признать, что ЕС имеет в Украине беспрецедентные полномочия для форсирования реформ: Брюссель сейчас приобщается практически к каждому аспекту реформирования. В этом году ЕС продолжал оказывать существенную поддержку реформам и способствовал макрофинансовой стабильности, привлекая свыше 10 млрд евро (из объявленной ранее помощи в 12,8 млрд евро). Однако он довольно боязливо использует имеющиеся рычаги влияния, рискуя потерять доверие реформаторов и населения, что позволяет многим представителям украинской политической элиты относиться к реформам формально, ограничиваться созданием видимости изменений и выполнения СА. Всем известно, что действительно значимые общепризнанные реформы происходили при мощном сопротивлении им.

В этих условиях усиление напряжения в отношениях Украины и Запада в этом году стало не только проявлением откровенного нежелания руководства Украины укротить коррупцию, а чем-то более глубоким. В апреле официальный Киев мог успешно разместить долговые обязательства (евробонды) на 3 млрд долл., чем не только купил себе время для отсрочки проведения реформ, но и ослабил давление Запада относительно их проведения вообще, ведь на какое-то время была снята острота в необходимости финансовых инъекций МВФ.

Судя по всему, именно это стало причиной того, что украинская власть вернулась к практике запугивания политических оппонентов, СМИ, активистов гражданского общества, прибегает к проталкиванию законодательства, которое позволяет выводить высоких должностных лиц из-под ответственности за коррупцию. Угрозу прихода к власти популистов власть использует как повод игнорировать советы и требования Запада снизить бюджетные затраты и создать рынок земли. Сопротивление реформам стало широким, включая наивысший уровень. В последнее время антиреформистские силы явно стали намного смелее в своих попытках заблокировать или предотвратить изменения, которые позволят Украине развивать экономику, основать подлинно справедливое правосудие и поставить реальные барьеры против коррупции.

Ситуация выглядит так, что у украинской власти вызрел молчаливый консенсус относительно возможности внешнего управления со стороны США и ЕС в части проведения в Украине реформ и изменений при условии, что это не коснется личных коррупционных интересов основных "акционеров" украинской политики.

В этой ситуации Евросоюз пока явно не хочет использовать принуждение политического класса Украины для критически важных целей — укрепления верховенства права и проведения судебной реформы, как это происходило в Румынии и Болгарии. В Брюсселе не хотят запускать цепную реакцию, способную привести к замене правительства, поскольку это усиливает риски прихода к власти популистских и/или пророссийских сил, которые как раз набирают популярность.

Почему так? Да потому, что государствообразующая политика ЕС имеет определенные недостатки, и оппозиционные силы в Украине активно готовятся ими воспользоваться. Реформы не приводят к существенному улучшению уровня жизни населения, Украина остается одной из самых бедных стран Европы. Многие из достижений являются обратимыми, а политические условия складываются неблагоприятные. Фактически при участии ЕС в Украине формируется гибридная модель политического режима. Украинские читатели удивятся, но Запад смотрит на текущую ситуацию в стране вполне оптимистически!

Украинская власть гордится тем, что торговля со странами ЕС достигла 41,1% от общего объема. Впрочем, использование ЕС инструментов защиты внутреннего рынка, в частности тарифное регулирование импорта, оставляют Украину в лиге поставщиков сырья. Учитывая квоты на товары критического экспорта для Украины, отмена таможенных тарифов не приведет к росту объемов украинского экспорта.

ЕС продолжает считать антикоррупционные реформы своим приоритетом, и здесь достигнуты определенные успехи, самый большой из которых — почти полный отказ от поставок газа из России, внедрение системы государственных закупок Prozorro, системы электронной подачи деклараций, создание новых антикоррупционных органов. Однако невозможно обеспечить верховенство права при сосредоточении власти и имущества в руках небольшой группы лиц правящего класса, не желающего делиться властью со средним классом. К тому же антикоррупционная позиция ЕС остается непоследовательной, ведь Брюссель никак не реагирует на шокирующие факты сомнительных доходов, указанных в электронных декларациях чиновников осенью прошлого года, вывод финансовых ресурсов из Украины через офшорные схемы с 2014 г. Лично президент Украины вместе с другими олигархами минимизируют, читай — уклоняются от полной уплаты налогов в то время, как государственный долг зашкаливает, в частности и из-за заимствования денег у европейцев. Если принимать во внимание, что большинство офшоров находятся в юрисдикции стран ЕС, прежде всего Британии, а сами эти зоны созданы не столько для утаивания денег, сколько для привлечения иностранных инвестиций в экономику стран Запада, то ситуация тем более выглядит двусмысленно.

Хотя основным партнером Украины в сфере безопасности остаются США, именно Европа продолжает возглавлять усилия "друзей Украины" по урегулированию конфликта с Россией в "минском формате", применяя преимущественно экономические рычаги влияния на Россию (в прошлом году государства Запада потеряли от санкций до 37,5 млрд евро, 90% из которых приходится на потери европейских стран). Однако достигнутые результаты как минимум противоречивы: минские договоренности не выполняются, а сам конфликт приобрел характер затяжного и низкой интенсивности. При этом в последнее время ЕС начал обвинять Украину в обстрелах и нарушении перемирия, а также нарушении прав человека. На фоне нарастания недовольства Киевом в вопросе борьбы с коррупцией и проведении реформ такая тенденция является угрожающей.

Таким образом, украинская власть должна дать обществу объяснения, как она собирается соединять страну и мобилизировать поддержку Запада на борьбу против агрессии России, имея низкую политическую легитимность из-за продолжения торговли с Россией и низкую поддержку из-за неумения повысить уровень жизни населения без торговли с той же РФ. Указанная дилемма, очевидно, не может не вызывать удовольствия в Кремле и оставляет Украину в крайне уязвимом состоянии.

Отношения с Россией были и, судя по всему, останутся самой скандальной составляющей украинской внешней политики. Собственно, скандальным является сам факт существования дипломатических отношений между воюющими странами. Все остальное — производное.

Несмотря на высказанные в этой статье предостережения о возможной переоценке странами-партнерами Украины важности темы войны против России, нашему государству в основном удалось достичь ряда тактических информационных и дипломатических успехов, преимущественно в форме сохранения и частично (США) расширения санкций против РФ, а также резолюций разных международных организаций.

Однако Россия продолжала владеть инициативой, эффективно контролируя и дипломатическое, и военное поле боя. К концу года появились признаки того, что и в сфере внутренней политики Россия начинает отвоевывать некоторые утраченные в Украине позиции, активизировала деятельность пророссийских медиа, лидеров общественного мнения и политиков. Контекст невозможности урегулирования конфликта иначе, чем средствами дипломатии, экономическая зависимость Украины от торговли с РФ и зависимость ЕС от поставок российских энергоносителей будут служить подходящей основой и для дальнейшего наращивания Россией соответствующих информационных и пропагандистских усилий как в Украине, так и в государствах ЕС. 

Потери России от международных санкций ощутимы и болезненны для нее как с политической, так и экономической точки зрения, но не представляют экзистенциальной угрозы для путинского режима. Он, с одной стороны, дерзко и демонстративно отбрасывает любые обвинения в причастности к конфликту в Украине, а с другой — все время демонстрирует готовность и возможность эскалации ситуации в Донбассе. Ни Украина, ни США, ни европейские посредники сегодня не выработали эффективной контрстратегии.

Положение Украины ухудшается тем, что для многих представителей политического класса Украины российская доминация остается намного привлекательнее политической альтернативы Запада, ведь она или создает возможности для дополнительного обогащения, или не угрожает коррупционным интересам. Возможно, это и является причиной, почему деятельность украинских спецслужб по выявлению российской агентуры сейчас не позволяет решительно преломить ситуацию в государстве.

Распри с соседями. Пора посмотреть в зеркало

То, что внешняя политика Украины на региональном направлении находится в кризисе, давно знали и сами дипломаты, и осведомленные эксперты. Однако бомба, взорвавшаяся в 2017-м, наглядно показала всю глубину той пропасти, где оказались не только украинская дипломатия, но и государство в целом. Ведь проблема явно не только в языковых положениях нового украинского Закона "Об образовании" — события этого года стали не более чем следствием глубинных настроений и процессов, которые формировались или происходили в соседних странах в течение не одного года, — националистических, эгоистических, евроскептических, а временами даже в некоторой степени и пророссийских, и явно недостаточного внимания к ним со стороны официального Киева.

Первые же признаки наступления усталости от Украины в Вашингтоне и Брюсселе, а также в целом неопределенная перспектива завершения вооруженного конфликта с Россией вызвали непреодолимое желание кусаться даже у совершенно травоядных соседей Украины, которые принялись выставлять нашему государству свои счета за постоянные внешнеполитические колебания, невыполненные обещания и другие неприятные для них неожиданности со стороны нашего государства.

Информация об известных внутриполитических тенденциях и настроениях в регионе появлялась уже довольно давно, но в наших властных кабинетах, кажется уже традиционно, либо не обращали на нее внимания или делали вид, что "все под контролем", либо по давней и, к сожалению, укоренившейся привычке, выдавали желаемое за действительное и занимались самоуспокоением. На фоне примирительной позиции и неготовности Киева уверенно остановить безосновательную политическую эскалацию и откровенно недружественные шаги со стороны Будапешта способность Украины "дать по зубам" России кажется еще более сомнительной.

Но на месте официальных аналитиков мы бы советовали, возможно, больше внимания уделить не громким демаршам Венгрии, Польши и Румынии, а корректной, но четко артикулируемой критике положения дел в сфере реформ и борьбы с коррупцией со стороны Литвы и Канады — государств, которые раньше не были настроены выставлять Украине претензии.

Неспособность украинского государства и его дипломатии усвоить при формировании и реализации политики уроки Революции достоинства — еще одна номинация в категории "дипломатический провал года".

Украинская власть снова попала в ловушку ложно осознаваемого "прагматизма": в отличие от США и ЕС странным образом отмалчивалась, когда российский и белорусский режимы жестко подавляли массовые протесты, радушно принимала в Киеве с официальным визитом Александра Лукашенко и объявляла, что "украино-белорусская граница всегда будет только границей сотрудничества и границей мира", а уже через несколько дней заявляла об угрозе через российско-белорусские военные учения, а в конце года была вынуждена вполголоса протестовать против похищений и задержаний украинских граждан на территории Беларуси.

При этом последнее выглядит уже откровенным унижением официального Киева, для которого не было секретом, что режим в Беларуси не поддержал территориальной целостности Украины в ходе голосования Генеральной Ассамблеи ООН в 2014 г., голосовал "против" поддержки отчета о правах человека в оккупированном Крыму, обвиняется в манипулировании избирательным процессом, отсутствии свободы слова и цензуре средств массовой информации, арестах критиков власти, участников политических демонстраций и протестных акций, неудовлетворительных условиях содержания арестованных и пытках, отсутствии независимости судебной власти, злоупотреблениях силовых структур, препятствовании деятельности неправительственных организаций, отсутствии результатов в якобы расследованиях дел оппозиционеров, исчезнувших в начале 2000-х, и т.п. Украина же закрывала на это глаза, за что и поплатилась.

Разве так должна была действовать страна, которая устами своего президента заявляет о том, что "вера украинцев в европейский проект и его ценности сильнее, чем вера в ядре Европы"? Европейские суды, по меньшей мере, не возвращают на основании формальных и слабо мотивированных обращений гонимых и преследуемых беглецов-журналистов, оппозиционеров, общественных активистов в когти деспотических режимов, где им угрожают пытки и смерть. Украинские суды по требованию Украинского государства традиционно третье десятилетие подряд очень аргументировано доказывают, что цена отношений со среднеазиатскими постсоветскими и другими деспотиями для Украины важнее, чем ценности прав человека.

Доморощенные провидцы поспешили предсказать, что приход к власти в США президента Дональда Трампа ознаменовал конец эпохи прав человека и предвещает начало "эры реализма" в международных отношениях.

А тем временем в ноябре Литва стала уже пятой страной (после США, Эстонии, Британии и Канады), которая, в духе т.н. Акта Магнитского узаконила запрет на въезд к себе причастных к нарушениям прав человека, коррупции и отмыванию денег. Глобальный Акт (закон США) Магнитского дает полномочия исполнительной власти запрещать въезд на территорию США и арестовывать собственность не только причастных к самому делу Магнитского (убитого в российской тюрьме адвоката, боровшегося с коррупцией), но и ответственных за внесудебные убийства, пытки и другие нарушения международно признанных прав человека, а также должностных лиц и аффилированных с ними лиц, ответственных за значительные коррупционные поступки и/или содействие выводу активов в иностранные юрисдикции.

Казалось бы, Украина, которая прошла через народное восстание против криминальной диктатуры, должна быть среди первых государств, принимающих аналогичные законы. Это не на словах, а на деле показало бы преданность европейским и демократическим ценностям, а также защите прав и свобод человека. Только это позволило бы нам свободно говорить с демократическим миром на "одном языке", без все еще ощутимого "евразийского акцента".

Однако кажется, что нынешняя Украина уже потеряла тот шанс, когда тематику прав человека можно и следовало активно использовать именно для защиты национальных интересов. Вместо этого получается так, что Киев постепенно теряет внешнюю поддержку, а Украину в который раз загоняют на уже знакомое нам поле "реалполитик", где наши стратеги практически всегда проигрывают более опытным и энергичным игрокам...

Казалось бы, что на фоне современных процессов все ускоряющейся трансформации системы международных отношений в направлении дальнейшей неопределенности, мы должны были бы найти правильные ответы на поставленные вопросы и проявить ответственность за сделанные и будущие внешнеполитические шаги. Возможно, сегодня пришло время вспомнить, что опыт нашей истории наглядно свидетельствует — наиболее успешными и наиболее эффективными наша внешняя политика и дипломатия были именно тогда, когда они как можно полнее отвечали запросам и ожиданиям украинского общества.

Алексей Куропятник, Богдан Яременко, Олег Белоколос
, Александр Хара

, «Майдан иностранных дел», для «Зеркала недели»