9 фактов про одного из богатейших белорусских шляхтичей

История Эдварда Войниловича, в честь которого назовут сквер за Красным Костелом.

Citydog.by вместе с Samsung мы начинаем рубрику «Мінск 1067» о неизвестных и полузабытых историях людей, зданий и артефактов, связанных со столицей.

Еще в 2015 году в издательстве Хурсика вышел перевод книги Гизели Хмелевской «Церні Крэсаў. Аповесць пра Эдварда Вайніловіча і яго сям’ю». Книга, которую по-хорошему должен прочитать каждый минчанин, вышла тиражом 200 экземпляров и стала библиографической редкостью. А тут и новости появились: сквер за Красным костелом хотят назвать в честь нашего героя.

Минчанин Эдвард Антоний Леонард Войнилович (1847–1928) вошел в историю в первую очередь как инициатор и спонсор строительства Красного костела, ставшего визиткой нашего города. Но мало кто знает, какие перипетии выпали на долю одного из самых богатых, уважаемых и благочестивых горожан. Потерявший сына и дочь, потерявший свое богатство и родовое гнездо, он умер в польском городе Быдгощ, оставшись верным своей Родине, семье и Богу.

В книге Гизели Хмелевской много фактуры, которая была малоизвестна белорусским исследователям и краеведам. Мы выбрали для вас только некоторые интересные факты.

В юности понял, что против силы может помочь только ум

Когда Эдварду было 17 лет, российские власти арестовали и вывезли его родителей в Слуцк. А поместье в Савичах хотели отобрать. Дело в том, что во время национально-освободительного восстания 1863 года отряд повстанца Владислава Машевского гостил у Войниловичей – это стало причиной репрессий против семьи.

Поместье и жизни Войниловичей удалось спасти, а Эдвард понял: «С оккупантами не стоит сражаться силой, потому что силы не равны. Надо победить умом». Войнилович-младший поступил в Петербурге в Технологический институт, блестяще его окончил и в тогдашнем Северо-Западном крае стал одним из самых заметных бизнесменов и общественных деятелей.

Почему умер сын Войниловича Сымон?

12-летний Сёмка – так называли в семье Сымона – в 1897 году был прооперирован в Варшаве: как предполагают исследователи, ему удаляли миндалины. Во время операции произошло заражение крови. В то время в Европе буйствовала скарлатина – Сёмка стал одной из жертв болезни.

Эдвард и Олимпия Войниловичи забрали тело сына и похоронили его на кургане в родовом поместье Савичи. Тогда же мать попросила, чтобы ее похоронили рядом с сыном.

Как умерла дочка Войниловича Алена?

В 1903 году, не дожив до своего 19-летия один день, скончалась Алена, дочь Войниловичей. Любимая дочь и единственный к тому моменту ребенок, Гэлька (от Helena, Helka) умирала несколько недель.

Причина болезни девушки до сих пор точно не установлена. Авторка книги Гизеля Хмелевская приводит две версии причины смерти:

1) Тяжелое воспаление кишок – эту версию в 1938 году озвучила Габриела Ланьцуцкая в своей статье;

2) Воспаление легких – эта версия более известна среди историков и краеведов. «В те времена во дворце в Савичах еще не было канализации, уборные были вне дома, а стояла суровая зима и ходили инфекции. Алена сильно застудилась, что привело в итоге к воспалению легких. Тогдашние лекарства не могли помочь».

Интересная деталь: Алена уже была без сознания, поэтому вызванный ксендз не успел ее исповедовать и исповедовал пана Эдварда. Священнослужитель не хотел дольше оставаться в доме, а на вопрос, почему он так быстро покидает Савичи и не утешает убитых горем родителей, ответил: «Не мне их утешать. Я от них могу только научиться глубокой вере, любви Божьей и примирению с судьбой».

Именно после смерти любимой Гэльки пан Эдвард, оставшись с пани Олимпией без детей, решил создать костел в память умерших.

На каких условиях Войнилович согласился строить Красный костел

В начале 1904 года пан Эдвард сообщил комитету по созданию костела, что покроет стоимость строительства. Но для этого комитет должен выполнить несколько его условий:

Костел должен быть построен по выбранному им проекту,

Вместе с женой они покроют расходы на возведение здания – деньги на оформление интерьера должны быть покрыты минчанами,

Костел должен быть назван в честь святых Сымона и Алены; если же на месте костела возведут православную церковь, то она должна носить имя Святой Елены,

Над входом в костел должна висеть гранитная шильда с надписью в память об их умерших детях.

Автор проекта Красного костела не имел права работать в Минске

Когда Эдвард Войнилович искал проекты костела, его очень тронули черты и стиль костела в польском городе Ютросин. Автором его был Томаш Пайздерский – именно его минчанин пригласил сделать проект костела на улице Захарьевской.

Но Пайздерский был родом из той части Речи Посполитой, которая после раздела оказалась в руках Пруссии. Как гражданин другой страны он не имел права работать в Российской империи. Поэтому официально в роли автора проекта выступил архитектор Владислав Маркони – именно его фамилия обозначена в документах на строительство Красного костела.

Почему Красный костел такой необычной формы

Это неороманский стиль. Пан Эдвард объяснял, что не хочет строить костел в готическом стиле, во-первых, потому что тот был распространен при строительстве католических святынь в России, во-вторых, потому что он очень отличался от стиля православных храмов, которые существовали в Северо-Западном крае.

«Этим как бы подчеркивалось разделение по вероисповеданию классов нашего общества, так как подавляющая часть крестьянства была православная, а землевладельцы – католиками. Я остановился на романском стиле, расцвет которого приходится на время, когда восточная Церковь существовала в общении с Римом», – писал Войнилович в своих воспоминаниях.

Войнилович вел дела князей Радзивиллов

В Беларуси и за ее пределами пан Эдвард был известным и уважаемым экономистом – таких в наше время назвали бы «крепкий хозяйственник». Руководствуясь принципом «дела не пойдут успешно, если не вникнуть», он достаточно быстро стал успешным бизнесменом. Его часто звали представлять сторону осиротелых жен и детей или решать экономические споры.

Об этом знали и Радзивиллы, которые очень уважали Войниловича. В итоге в 1903 году по просьбе княжеской семьи Войнилович стал опекуном дел князя Юрия Радзивилла. Причина – Юрий Радзивилл был одним из самых крупных землевладельцев Минщины, поэтому экономическая стабильность его хозяйств и земель была выгодна всему краю.

Младшая сестра Войниловича выкупила свою жизнь у чекистов

В 1919 году, когда Олимпия и Эдвард Войниловичи уже были в эмиграции, младшая сестра главы семейства Ядвига Костровицкая оставалась в Минске, который оккупировали Советы. Костровицкая была крупной домовладелицей, ей принадлежал в том числе красный дом на углу нынешних Володарского и Кирова.

Поэтому советские власти арестовали пани Ядвигу и вывезли в тюрьму в Смоленске. Участь женщины была предначертана – расстрел: именно так поступали чекисты со всеми классовыми врагами согласно декрету об обязательном задержании и приводе в ЧК хозяев земельных владений.

Семья Войниловичей молилась за здоровье младшей сестры и надеялась лишь на чудо. И оно случилось: пани Ядвига откупилась от чекистов 25 000 рублями и смогла сбежать из тюрьмы. Она вернулась в оккупированный Минск, где ее снова хотели арестовать. Однако женщина скрылась и два месяца пряталась в усадьбе Слободка под Борисовом. Позже ей удалось воссоединиться с братом.

Войнилович был поляком или белорусом?

Этот вопрос недавно поднимался во время обсуждения названия сквера за Красным костелом. Общественные активисты настаивали, что сквер должен носить имя Эдварда Войниловича. Однако скептики оппонировали: мол, он поляк и не место ему на белорусской земле!

В книге «Церні Крэсаў» Гизеля Хмелевская пытается ответить на этот вопрос. С одной стороны, Войнилович говорил по-польски, как и большинство богатых горожан и шляхтичей Беларуси. Среди своих его называли «провинциальный патриот» – вот что писал про пана Эдварда его современник Александр Ледницкий: «У Войниловича, умного человека, по натуре честного и отважного, был этот провинциальный патриотизм. Мысля только по-польски, он, как и (Роман) Скирмунт, считал себя белорусом и не выносил “всеполяков”, которые вредили польской идее и Белой Руси, обостряя национальный вопрос. Этот гуманист стремился, как и я, к межнациональному миру».

Именно Войнилович был одним из тех, кто поддерживал белорусское национальное движение – газеты «Наша Ніва», журналы «Саха» и «Лучынка», самое важное дореволюционное белорусское издательство «Загляне сонца і ў наша ваконца». Именно он, как и Скирмунт, приветствовали Всебелорусское собрание.

Пан Эдвард понимал, что Беларусь должна быть независимым государством, которое строит партнерские отношения с Польшей. Ведь история у нас много веков была одна – Речь Посполитая.