Что, если бы Наполеон выиграл битву при Ватерлоо

Историки насчитывают примерно 10 «точек бифуркации» в одном из самых судьбоносных для Европы сражений.

18 июня 1815 года Наполеон проиграл главную битву в своей жизни. Сражения при Ватерлоо решило участь не столько Франции, сколько ее Императора, который уже через несколько дней окончательно отрекся от престола, а примерно месяц спустя оказался в плену у британцев. О том, что могло бы случиться, если бы Наполеон победил при Ватерлоо – в материале diletant.media.

Могло ли такое быть?

Это любимый вопрос сотен специалистов по наполеоновской эпохе и почти всех почитателей альтернативной истории. Специалисты сходятся во мнении, что даже если бы Наполеон выиграл битву при Ватерлоо, то все равно не смог бы добиться успеха в войне с Седьмой антифранцузской коалиции. Его противники проявили редкое единство и решимость, не поддавшись на дипломатические ухищрения Императора. Вернувшись с Эльбы, Наполеон мгновенно оценил положение, поняв, что Франции нужен мир, иначе противостояния с остальной Европой ей не выдержать.

Этой стратегии были подчинены все его внутриполитические решения. Император, всегда бывший жестким и авторитарным правителем, взял курс на «либерализацию». На фоне Бурбонов образца первой Реставрации он был просто образцом демократического лидера. Начать хотя бы с того, что он расширил список гражданских свобод, а заодно и число людей, получивших избирательное право. Его внешняя политика в начале Ста дней была направлена на то, чтобы посеять рознь среди самых могущественных своих противников: России, Великобритании, Пруссии и Австрии. Известно, что Наполеон вел одновременно три переписки, пытаясь внести разлад и отколоть от союза либо Австрию, либо Пруссию, либо Россию. Александру I он послал документы, подтверждавшие, что Бурбоны вступили в тайный сговор с Австрией и Британией против России и Пруссии.

Большинство его посланий были проигнорированы. Формирование Седьмой коалиции началось примерно в тот момент, когда Наполеон высадился на юге Франции. Пока безмятежный Людовик XVIII уверял общественность, что возвращение Бонапарта – это выходка сумасшедшего, в Вене, где продолжалась работа знаменитого Конгресса, уже был заключен новый союз. Понимая, что дипломатией ничего не добиться, Наполеон решил разбить противников по одиночке и двинулся на северо-восток, рассчитывая разгромить английские и прусские войска до того, как в кампанию вступят остальные участники коалиции. Союзник у него, при этом, был ровно один, да и тот далекий и в сложившихся условиях почти бесполезный – Неаполитанское королевство, которым правил маршал Мюрат.

Итог получился примерно следующим: против Франции выступили Великобритания, Пруссия, Россия, Австрия, Испания, Португалия, Нидерланды и Швеция. В общей сложности они планировали поставить под ружье более миллиона солдат, Наполеон же мог рассчитывать максимум на 300 тысяч человек. И в тот момент, когда вернувшийся Император решительно двинулся навстречу Веллингтону и Блюхеру, основные силы коалиции еще даже не вступили в войну с ним. Австрия сосредоточила свои усилия на южном направлении, решив покончить с Мюратом, российским войскам предстоял долгий путь к границам Франции через всю Европу. Да и армии Веллингтона и Блюхера были отнюдь не всеми силами, которые могли выставить Англия и Пруссия. Союзниками двигала общая неприязнь к Наполеону и уверенность в том, что договориться с ним нельзя. Эту их уверенность только подтвердило бегство корсиканца с Эльбы, ибо оно было прямым нарушением ранее достигнутого договора.

Если бы все-таки…

Историки насчитывают примерно 10 фатальных ошибок, совершенных Наполеоном в роковой для него день битвы при Ватерлоо. Эндрю Робертс, например, отмечает, что Император мог бы начать атаку на несколько часов раньше и, воспользовавшись тем, что Веллингтон еще не привел свои войска в боевой порядок, решить исход сражения в свою пользу. Наполеон, однако, предпочел посвятить это время сну, а его армия бездействовала, позволив противнику подготовится к битве. Во всем этом «если бы», очевидно, можно сказать только одну вещь. Если бы Наполеон выиграл сражение при Ватерлоо, то уже на следующий день он торжественно вступил бы в Брюссель. Император приказал офицерам взять с собой парадную форму. Эта деталь отметает все сомнения, одолев англо-прусских соперников, Бонапарт двинулся бы на Брюссель. А вот куда бы он пошел из нынешней бельгийской столицы – большая загадка.

Впрочем, успех при Ватерлоо действительно мог бы принести Наполеону политические дивиденды. Европа понял бы, что корсиканец не просто вернулся, а вернулся с новыми силами. В том смысле, что военный гений и удача ему не изменили, а стало быть, он с радостью ввяжется в новую большую войну. И тут, возможно, к Бонапарту вернулись бы его бывшие соратники, которые не присоединились к нему даже после его торжественного вступления в Париж за три месяца до краха под Ватерлоо. Вполне вероятно, что к своему Императору вернулся бы, например, Бернадот, бывший в 1815-м еще не королем, но уже регентом и фактическим правителем Швеции. Нельзя также исключать и того, что крупные военные успехи Наполеона все-таки раскололи бы коалицию. И тогда некоторые из ее членов стали бы предлагать мир и тому подобное. Впрочем, все это маловероятно.

Плохой сценарий

Стремительное возвращение Наполеона означало, что Венский конгресс работал впустую. Императоры, короли и министры иностранных дел, в течение нескольких месяцев старательно кроившие карту Европы, теперь не могли ручаться за то, что достигнутые договоренности будут соблюдены. Ведь у Наполеона могли иметься совершенно иные планы на ту самую Европу. И все это говорит о том, что с Бонапартом коалиция воевала бы до самого конца, а конец этот, несомненно, был бы победным. Наполеон был теперь даже слабее, чем после фиаско 1812 года и поражения в битве народов под Лейпцигом. Английский флот мог довольно легко взять в блокаду все французские порты, выходившие к Ла-Маншу или Бискайскому заливу. С востока двигалось солидное подкрепление в виде русской армии во главе с Барклаем.

Ринувшись из Брюсселя на Пруссию, Наполеон запросто мог угодить в окружение. Но и длительное пребывание в Брюсселе было бы чревато неприятным последствиями. Другое дело, что положение после победы позволяло Бонапарту просить мира на почетных условиях. Он мог торговаться, хотя едва ли на такой торг кто-то бы пошел. Впрочем, даже в случае поражения, у Наполеона еще оставались ходы. Самым роковым решением в его судьбе было не столько решение вступить в бой под Ватерлоо, сколько необъяснимый поступок в Рошфоре. Там, напомним, Бонапарт решил сдаться в плен англичанам, полагая, что те предоставят ему политическое убежище. Почему он так думал, никто не знает. Англия – единственная из всех держав Европы – являлась членом всех антифранцузских коалиций и никогда не заключала с Наполеоном даже фиктивного мира. Вместо политического убежища корсиканец получил ссылку на остров Святой Елены. Как знать, возможно, с Пруссией, Австрией или Россией он договорился бы на более почетные и комфортные условия. Вероятно, ему бы даже разрешили отправиться в Америку, куда после Второй Реставрации Бурбонов уехали многие его бывшие сторонники.