29 марта 2024, пятница, 11:11
Поддержите
сайт
Сим сим,
Хартия 97!
Рубрики

Выдержит ли система Путина падение цены на нефть

4
Выдержит ли система Путина падение цены на нефть

За несколько дней мировые цены на нефть снизились на 7%.

Каковы причины резкого падения цен на нефть? Чего гражданам ждать от кризиса? В эфире Радио Свобода эту тему обсуждают партнер информационно-консалтингового агентства RusEnergy Михаил Крутихин, экономист, член Федерального Политкомитета и зам председателя партии "Яблоко" Сергей Иваненко. Ведет передачу Михаил Соколов.

Михаил Соколов: За несколько дней мировые цены на нефть снизились на 7%. Цена на нефть марки «Брент» упала до 65 долларов за баррель с уровня 86 долларов в октябре. Цена добываемой в США нефти упала на 7%, что является крупнейшим падением цен за три года. Цены идут вниз 12 дней подряд. Что нам ждать от кризиса? Каковы причины такого падения цен на нефть?

Михаил Крутихин: Их много, их сразу так не перечислишь. Во-первых, 7% - это за один день. Когда в дело включились американцы, сначала Азия тихо торговала, потом пришли американцы, в самом конце дня вдруг неожиданно стали валить цену на нефть путем продажи активов своих. Продали где-то на 50 миллиардов долларов за один день, что привело к обвалу на 7 с лишним процентов нефтяных цен. Скатываться они начали где-то с 4 октября, когда цена была 86,36, стала заскакивать ниже 65. Причина была такая, что рынок наконец проснулся. Я здесь оказался солидарен с президентом Трампом, который всегда говорил, что переоценена нефть на мировом рынке. Она действительно была очень сильно переоценена.

Никакого дефицита давно не было, все предложение, которое было, оно с лихвой перекрывало весь спрос на эту нефть абсолютно во всех регионах мира. А торговля шла такая, что в основном на бумажном рынке — это спекулянты, которые торговали не физической нефтью, а этими бумажками, меняя их каждый месяц на новые контракты, разгоняя это все в зависимости от разных заявлений. Фокус состоял в том, что в этом году примерно 66% всех сделок с активами на биржах ведут алгоритмы, роботы, в зависимости от каких-то заявлений за микросекунды срабатывает программа, которая это улавливает, начинается торг. Пока человек вмешается через пару часов, дело уже непоправимое, начинается либо паника, либо скупка, либо продажа этих активов. Шла такая истерическая кампания буквально с начала 2017 года, когда ОПЕК начал какие-то меры по якобы нормализации рынка. В 2016 году упали до 45 долларов за баррель, вокруг этого два года вполне все держалось, можно было предсказывать. 2017-18 год ничего предсказывать уже было нельзя, потому что это была спекуляция на рынке. ОПЕК объявил, что предложений очень много, затем ОПЕК объявил, что он не может прийти к согласию относительно сокращения добычи нефти между членами организации.

Затем Трамп добавил, когда на 180 дней отложил принятие санкций против иранской нефти на мировом рынке. Эти все факторы подействовали все вместе. Пузырь, который там накопился, огромный пузырь, он просто лопнул. Там накопилось столько безобразного, не имеющего отношения к спросу и предложению на физическом рынке нефти, что это надо было как-то смыть. Это смыли этими денежками. То, что мы видим на рынке, там какие-то не очень большие движения идут, кто-то пытается считать, что это дно и уже покупает нефть, кто-то считает, что игра может продолжаться, и активно продает. Я считаю, что может быть на протяжение ближайших двух лет опять возникнет какая-то медиана, может быть на уровне 60-65 долларов за баррель марки «Брент», мы увидим прыжки вверх-вниз, но она будет более-менее нормальная, спекулянты займутся чем-то более полезным для себя, а не спекуляцией на рынке нефти.

Михаил Соколов: Как вы оцениваете резкую перемену в настроения? Кто-то недавно в сетях написал: минус 20 долларов за баррель — это волатильность или уже обвал?

Сергей Иваненко: Я, конечно, не являюсь финансовым игроком, если знать, что будет с нефтью через месяц, то, наверное, можно не работать. Почему нас так интересует нефть в России? Потому что как Гоголь говорил: Пушкин — это наше все. А теперь Путин говорит: нефть — это наше все. На самом деле, как любой биржевой товар, когда участвуют сотни тысяч брокеров, миллионы инвесторов по всему миру, предсказать что-либо и сказать, что этот фактор главный. Новость, например, об иранских санкциях, или какие-то запасы в США, там много чего есть, но какая из них повлияет на людей. Что такое спрос — это то, сколько человек готов заплатить. Когда таких людей миллионы, равнодействующая может быть любой, может быть паника, могут быть еще какие-то вещи.

С моей точки зрения, есть несколько вещей, которые держат рынок нефти в приемлемых для нашего уровня. Цена за баррель нефти у нас в бюджете заложена в 40 долларов, все остальное — это Резервный фонд. Поэтому до 40 мы будем чувствовать себя более-менее прилично с точки зрения бюджета. В мире рост уже 9 год подряд, рост очень значительный, мировой ВВП растет примерно 3-3,5% в год. Если есть экономический рост, история показывает всегда, что растут цены на энергетические компоненты, на сырьевую составляющую — это аксиома. Как только рост прекращается, а такие предпосылки есть, с нефтью может быть все, что угодно. Потому что небольшой переизбыток приведет к тому, что упадет цена на всю массу. Поскольку есть рост, цена будет держаться в таких пределах. Второе обстоятельство, смотрите, что происходит в последнее время: закрыли дополнительный спрос США — это ее сланцевая нефть и газ. Особенность этой технологии состоит в том, что она работает только тогда, когда высокая цена на нефть. Включается она быстро, потому что в отличие от многих стран, я не говорю о России, даже о Европе, это рынок не монопольный, тысячи собственников владеют месторождениями и запускают их тогда, когда рентабельность достаточна. Было 75 долларов, потом 70, сейчас 65, если она упадет до 50, включится механизм убыточности сланцевых компаний в США, предложение уменьшится и опять вырастет цена. То есть здесь есть некий рыночный механизм, который существует в основном за счет того, что это не один «Газпром», не одна «Роснефть» - это тысячи небольших владельцев таких месторождений. Поэтому, если говорить коротко, ничего страшного с точки зрения российских экономических интересов не происходит. То, что цена так двигается — это вещь для аналитиков, для специалистов. Но по большому счету с точки зрения перспектив, в России проблемы другие. Как раз проблемы связаны с тем, с моей точки зрения, что в России слишком много нефти, и она слишком дорога, поэтому никто ничего не делает уже многие годы, поэтому экономика гниет. Если бы у нас не было столько нефти, то у нас было бы по-другому.

Михаил Соколов: В общем, нефтяное проклятие. Ситуация с американскими санкциями против Ирана, что сейчас происходит? Есть прогнозы, что все эти потери на рынке будут перекрыты ростом добычи саудовской, российской, да и американской нефти, мол, ничего страшного, если Иран придавят сейчас, как хочет Трамп.

Михаил Крутихин: Уже начало слухов о том, что будут санкции, убрало с рынка примерно один миллион баррелей в сутки иранской нефти. Можно ожидать, что еще полмиллиона уберут — это уж точно. Возможно еще хуже будет через 180 дней, когда еще 8 стран будут лишены доступа к иранской нефти из-за американских санкций. Иран будет контрабандой куда-то свою нефть девать, но в небольших количествах. Оценки разные, может быть полмиллиона баррелей в сутки, может быть один миллион баррелей в сутки. Это против 2,6-2,8 миллионов баррелей, конечно, маловато. Ирану будет очень плохо. Но его заменят на этом рынке.

Во-первых, мы видим, что примерно раз в квартал американцы наращивают свою добычу на 0,3 миллиона баррелей в сутки, то есть увеличивают сланцевую добычу. Примерно Россия пока еще может 0,2 баррелей в сутки добавить к своей добычи. Может очень оперативно полмиллиона баррелей в сутки Саудовская Аравия добавить. Если она договорится с Кувейтом о разработке месторождений в так называемой нейтральной зоне между двумя странами, там еще миллион баррелей можно добавить, но не сразу, немножко погодя. И немножко могут добавить Кувейт и Объединенные Арабские Эмираты. Но когда мы смотрим на некоторую нормализацию обстановки в Ливии, где, как ожидается, можно увеличить добычу экспорта. Некоторая нормализация может произойти даже в Венесуэле. Мы видим намерение очень многих стран начать добычу нефти. То, что в Америке сланцевая нефть, мы вчера посмотрели на новые цифры — это 34 доллара должна быть цена, чтобы американские сланцевые компании продолжали работать. Они же очень хитрые, они набурили скважен, которые не завершенные — это гигантский совершенно запас. Затем есть стратегический резерв у Саудовской Аравии. Когда мы смотрим это изобилие нефти на рынке, мы понимаем, что все покрывается. Вчера прозвучали такие прогнозы, что в принципе востребованность нефти ОПЕК будет с 32 примерно миллионов баррелей в сутки опускаться до 28-29 уже к 2020 году. То есть это энергоэффективность, энергосбережение.

Михаил Соколов: Действительно США стали крупнейшим в мире производителем нефти за счет сланца. Мы много лет слышали от людей из «Газпрома», «Роснефти», что все это ерунда, пузыри, нас обманывают и так далее. Как, на ваш взгляд, выглядит российский нефтяной и газовый менеджмент в связи с этой ситуацией? И вообще как вы видите систему, на которой держится путинский режим, компания Сечина, «Газпром» и так далее, конгломераты эти?

Сергей Иваненко: В мире рынок нефти весьма конкурентен, очень много предложений, и стран полно, и компаний много, есть даже небольшие компании. Поэтому там, что называется, приходится крутиться. А у нас же монополия, поэтому это влечет за собой глубочайшую периферийность сознания, в том числе нефтяных менеджеров. Лет пять назад Медведев, однофамилец нашего премьера в «Газпроме», он комментировал с таким снобизмом, пренебрежением: что такое сланцевая нефть — это какая-то ерунда, это вообще ни о чем. На самом деле прошло очень короткое время, и это стало очень важным фактором, и ценовым, и политическим фактором.

Я просто хочу подчеркнуть, крупнейшее в Европе месторождение сланца как раз в Украине и в Польше, если говорить об энергетической достаточности. Конечно, там нужны крупные инвестиции, но в принципе это меняет геополитическую ситуацию в какой-то степени. Что касается того, как мы себя ведем. Мы себя ведем, как и во всех других областях. У нас очень грозная риторика, а потом мы тихо плетемся в хвосте. У нас ничего же не происходит.

Говорят, что есть большие резервы для того, чтобы нарастить поставку нефти на мировой рынок. В России две трети территории страны даже не расследовано, не изучено в геологическом смысле. Посмотрите на все наши гигантские территории, одно месторождение газа так никто и не стал разрабатывать, потому что там нужно строить целый город. Никто ничего не делает. Опять же наркотическое бездействие, когда считают, что все хорошо, просто сидят и ждут, что сегодня будет на бирже.

Михаил Крутихин: В Саудовской Аравии взяли, посадили в шикарную гостиницу несколько самых богатых людей, сказали: вы должны выплатить нам столько-то, столько-то и столько-то. Будете здесь сидеть, неизвестно, сколько.

Михаил Соколов: Объявили же, что они коррупционеры.

Михаил Крутихин: А как же, они коррупционеры, они должны деньги платить.

Михаил Соколов: Там абсолютная монархия. Получается, что в России тоже абсолютная монархия или почти?

Михаил Крутихин: Как один мой знакомый говорит: абсолютная монархия с одной только разницей — нет унаследования престола. Я думаю, что это не монархия, а структура совершенно иная. Есть система людей, доверенных людей, которые сидят на потоках наличности в бюджет и из бюджета. Естественно, себя не забывают, один отвечает за одно направление, за другое, за госкомпанию такую-то. Есть человек, который удерживает их от склок между собой, чтобы они не передрались за потоки наличности. Это либо крестный отец мафии, в других юрисдикциях он называется «пахан». Система такая. Если сокращается поток наличности, то он как-то регулирует: ребята, вы только не передеритесь. Начинают драться «Транснефть» против «Роснефти», «Роснефть» против «Газпрома».

Михаил Соколов: А потом сажают Улюкаева.

Михаил Крутихин: А потом сажают Улюкаева как пример. Человек, который попадает туда, он сразу становится завязанным, ему дают что-то, что ему не причитается, от поместий до яхт и так далее, за что его можно очень легко посадить. Как пример — Улюкаев, посадили.

Сергей Иваненко: Есть еще вторая особенность, чисто национальная: у нас всегда бывший руководитель становится злейшим врагом народа. Проклятые 1990-е, проклятый Сталин, проклятый Хрущев, проклятый Брежнев и так далее. Проклятый Горбачев, проклятый Ельцин. Я уверен, что так оно и будет. На самом деле все это так называемое ближней окружение, система у нас вертикальная, у нас нет горизонтальных связей, все на ниточках, только эти ниточки обрежутся, будут на самом деле разборки такие, по сравнению с которыми разборки 1990-х годов мало не покажутся, потому что они будут все равносильными, у всех будут выходы на силовиков. Это будет очередное Смутное время. К этому приводит та политика, за которую ответственен Путин. Проблема не в том, что система мафиозная, люди готовы на это согласиться, проблема в том, что если вы посмотрите чуть-чуть дальше, вы увидите, что эта система нежизнеспособна.

Михаил Соколов: Я посмотрел сегодня по бюджетным делам: Фонд национального благосостояния на 2019 год будет 3,6% ВВП, на 2020 года 7%, почти 8 триллионов рублей, на 2020 - 11,5. Значит они думают, что может быть кризис, накапливать будут деньги. Они видят будущее, может быть неприятное.

Сергей Иваненко: Они накапливали 15 лет до кризиса в 2013 году. Спустили все деньги за два года ни на что.

Михаил Крутихин: Каждый элемент этой системы, включая «крестного отца», они заменяемы.

Сергей Иваненко: «Яблоко» против революции, потому что по большому счету революции в России всегда ведут к реставрации.

Михаил Соколов: Единственная проблема, что «Яблоко» никто не будет слушать. Если доведут до революции, она случится, а если не доведут — не случится.

Сергей Иваненко: С этим трудно спорить. Но это относится и к вам тоже.

Михаил Соколов: Я хочу подбросить одну цитату, народ читает интервью Чубайса, который долго молчал, а теперь рассказал, что инновации не зависят от демократии, можно этим заниматься. Он говорит: «Профицитный бюджет, рекордно низкая инфляция, крайне низкий уровень госдолга, неплохие резервы. Блестящая макроэкономическая политика. Но и она не может всерьез улучшить инвестиционный климат». Почему все с циферками хорошо, а ничего не получается?

Сергей Иваненко: Потому что качество экономики другое. Количественные показатели, если вы вспомните 1930-60-е годы, в Советском Союзе были очень высокие показатели, включая в том числе и резервы, и запасы. Армия была гигантская, количественно превосходила американскую. На самом деле проблема в качестве. Да, мы делаем сейчас вооружение, сделали танк «Армата», я не специалист, но, говорят, хороший танк, действительно прогрессивный, но его Минобороны не покупает, потому что он золотой, затраты на него такие, как можно потратить в старые добрые времена две трети советского бюджета, чтобы создать такую же систему вооружений. Да, мы добываем нефть, но сколько, я уж не говорю про непрофильные расходы «Газпрома», какая-нибудь команда «Зенит». Поэтому система крайне неэффективна. Да, страна богатая, но разворовывается при этом по ходу по всем направлениям огромное количество денег.

Михаил Крутихин: Есть еще такое соображение. Нищая была страна, дешевую треску в Португалию продавала — Норвегия. Открыли они нефтегаз примерно тогда же, когда у нас на шельфе открыли. Это самая благополучная страна в мире, ее самой счастливой называют по каким-то рейтингам. Я с этим соглашусь. Но они работали не вместо иностранных компаний, а вместе с иностранными компаниями. Когда мы говорим — у нас самообеспечение, модернизация, импортозамещение и все красивые лозунги, то это означает консервация отсталости. Потому что нам нужны технологии, нам нужны чужие деньги, нам много чего нужно. Но когда мы всех их распихали, когда мы своими авантюрами по всему свету от Крыма до Сирии отпихнули всех и вынудили весь свет санкциями на нас обрушиться, мы фактически закрыли дорогу передовым технологиям. Кто виноват в том, что мы такие отсталые?

Михаил Соколов: Сами, видимо, виноваты, что в перспективе будет консервация и технологическая отсталость этого режима. Не только нефть, но и многое другое нам сегодня интересны.

Написать комментарий 4

Также следите за аккаунтами Charter97.org в социальных сетях