«Не собираемся доверять свои деньги белорусскому Мавроди»

Белорусы не намерены отдавать свои данные лукашенковским «тунеядским» комиссиям.

Согласно новому закону о «тунеядцах», все работающие за границей белорусы автоматически попадают под действие декрета №1. Чтобы доказать обратное, необходимо предоставить в специальные комиссии копию трудового договора либо документы, подтверждающие твое трудоустройство. Cправкой из пограничного комитета, что ты пребывал за рубежом больше 180 дней, больше не отделаешься.

Кстати, документы должны быть обязательно официально заверены – нотариально, апостилем или через другую форму заверения официального перевода документов согласно законодательству страны, в которой делается перевод. Подобные операции с документами - не из самых дешевых.

Сегодня лидером среди стран, куда уезжают белорусы, является Польша. Десятки тысяч наших соотечественников, работающих за западной границей, попадают под действие «тунеядского» декрета.

Однако документы, подтверждающие трудоустройство в Польше, содержат личную информацию о нанимателях и работниках. К примеру, в справке с места работы (Zaświadczenie o zatrudnieniu) указывается место проживания работника, идентификационный номер налогоплательщика (NIP), может находиться личный идентификационный номер (PESEL), который можно приравнять к паспортным данным.

На основании этих личных данных можно узнать о человеке абсолютно все: кредитную историю, уплате налогов, имелись ли проблемы с полицией.

Другой вид документа - копия договора, может содержать информацию о ваших доходах. Получается, что личные данные о белорусах и польских фирмах могут попасть в недобросовестные руки «тунеядских» комиссий.

Cайт Сharter97.org пообщался с белорусским «тунеядцем» в Варшаве, который на условиях анонимности согласился рассказать о своем отношении к декрету №1.

- Расскажите немного о себе. Как вы решились на переезд из Беларуси в Польшу?

- Первые мысли о том, что из Беларуси необходимо уезжать, возникли у меня после Площади 2010 года. Я участвовал в акции протеста, к которой призвали большинство оппозиционных кандидатов.

До «выборов» был индивидуальным предпринимателем, но из-за специфики белорусской практики, применяемой контролирующими органами и налоговой, большую часть деятельности пришлось свернуть. Я занимался различного рода мелкой торговлей, перевозкой людей, приграничной торговлей в Гродненской области и так далее.

Год после так называемых «выборов» провел в Украине, а затем переехал в Польшу. В один день меня посетила мысль, что я не хочу, чтобы мои дети были подданными диктатора. Чтобы они росли и воспитывались в государстве, которое будет прививать им идеологию, которую я не воспринимаю (имею ввиду гибридную, пророссийскую). Возможно, их будут пытаться записать в пионеры или «лукамол». Я также не хочу платить налоги диктаторскому режиму.

- Как изменилась ваша жизнь? Где вы сейчас работаете? Если не секрет, хорошо ли зарабатываете?

- Да, в Польше я начал работать в частной фирме, которая занимается рекламной деятельностью. Жизнь сразу же кардинально изменилась. В Беларуси я потратил много лет, чтобы просто существовать и удовлетворять базовые потребности.

Я даже не мог себе представить, как люди создают семьи, заводят детей, покупают недвижимость. В Польше, например, я купил квартиру уже через год после переезда и получения вида на жительство.

О размерах заработка могу сказать, что он на уровне средней польской зарплаты, которая, в отличие от Беларуси, действительно соответствует тем цифрам, о которых пишут в СМИ.

- Вы попали под первый «тунеядский» декрет. Какие у вас и вашей семьи были ощущения, когда получили «письмо счастья»?

- Что касается первой версии декрета о «тунеядцах», то, да, я под него попал. Мне, в принципе, плевать на декреты и указы Лукашенко, которые никогда не считал легитимными.

Мои родители же были в шоке. Когда им пришло «письмо счастья», то они расстроились и сравнивали эту ситуацию с тем, как после Площади-2010 года, когда я уже уехал в Украину, к ним пришли какие-то люди в штатском. Посадили их, как преступников: в углу комнаты, начали меня искать и расспрашивать, куда я подевался и не скрывая, назвали меня «государственным преступником», «изменником». Тогда родители получили реальный стресс, потому что считали, что времена Советского Союза, когда людей преследовали за политические взгляды, давно прошли. Примерно такое же состояние у них было и от «письма счастья».

- В «тунеядские» комиссии нужно предоставить личные данные. К властям может попасть ваш польский адрес, сколько вы зарабатываете, другая информация личного характера. Как вы относитесь к тому, что ваши данные могут попасть в руки сомнительных комиссий?

- Я очень щепетильно отношусь к сохранности личной информации, потому что это мое право. Право не раскрывать личную информацию о себе тем лицам, которые могут использовать ее не в моих интересах.

Предоставить данные - это равнозначно тому, если бы кто-то переписал номер паспорта или скопировал его последнюю страницу и переслал «черным риелторам» или «нигерийским принцам» - мошенникам, которые рассылают по Сети «письма счастья» и ищут простачков, которые бы дали им свои личные данные.

Любой здравомыслящий человек не должен таким заниматься. Хочу сказать, если кому-то из белорусов закрадывается мысль, что можно предоставить свои данные и особенно, если это человек, работающий за границей, и он считает, что ничего не будет, то нужно бить себя по голове и прогонять эту мысль. Это тоже самое, что доверить свои деньги какому-нибудь Мавроди из 90-ых.

- Как бы вы оценили этот декрет?

- Это большой «привет» всем нам из СССР. Скажу так, наступление «совка» ощущалось очень давно. Помню, как в 1991-ом году мы на школьной линейке все сняли пионерские галстуки. Тогда не верилось, что этот «совок», разъедающая мозг империя лжи, когда-нибудь вернется. Поэтому, когда избрали Лукашенко в 94-ом, одна часть моих родственников снисходительно говорила, что это просто колхозник, а другая, более прозорливая, считала, что начинается реставрация СССР.

Возвращение «совка» было постепенным, к нему даже выработался определенный иммунитет. Шкура загрубела и не скажу, что был сильно удивлен, что появился закон о «тунеядцах». За все это время у меня выработался иммунитет. Могу сказать так: Лукашенко слабо меня взять.

- Зачем властям понадобились личные данные уехавших за рубеж белорусов? Как ваши знакомые собираются на это реагировать?

- Чем более человек слаб, неуверен в себе и в том, что он делает, тем более он параноидален. Белорусская власть полностью пронизана этими шизофреническими идеями, и для Лукашенко, наверное, слежка за каждым стала идеей фикс. Анекдоты, где он перебирает картошку и говорит о том, что хорошую — налево, а плохую — направо, они уже не так и далеки от реальности.

Любой адекватный, современный человек не должен воспринимать этот декрет всерьез. Нужно стараться защитить свои данные и не участвовать в играх диктатора.

Возможно, Лукашенко спокойнее спится, когда он думает, что белорусские спецслужбы «держат всех за ниточки». В том числе, даже уехавших за рубеж. Возможно, кто-то из дроздовских «пинкертонов» подсказал, что неплохо было бы создать такую базу для всех белорусов, живущих за границей.

Все мои знакомые в Польше просто смеются над этим декретом и никто не собирается предоставлять свои данные лукашенковским комиссиям.

Хочу вспомнить историю, которую мне рассказал знакомый поляк. Он рассказывал ее, удивляясь, насколько люди могу быть забитыми и, даже уезжая из своей страны, носить за плечами диктатуру.

Он рассказывал о том, что у вьетнамцев, которые живут в Варшаве и держат кафе, есть «смотрящий», связанный со спецслужбами своей страны. Он высылает туда рапорты, и они отчитываются перед ним. Это может быть и не правдой, но хочу сказать белорусам: давайте перестанем думать в категориях рабов, чтобы у европейцев даже и не возникло мысль о том, что мы можем действовать, как подданные диктатора, быть на его стороне, собирать информацию и сливать ее режиму Лукашенко.