Повышение НДС в Беларуси: удар по бедным

Разница в ценах с прошлым годом почувствуется довольно быстро.

Вопреки распространенному мнению, в кризисные периоды увеличение налогов не такая уж редкость. К примеру, после кризиса 2008–2010 годов общая ставка НДС была увеличена в 18 странах ОЭСР (Организации экономического сотрудничества и развития), в 2019-м — в России. На то есть веские причины: государству нужны деньги, а НДС заслуженно считается самым собираемым налогом и крупнейшим источником бюджетных доходов. Так, в текущем году Минфин рассчитывает собрать почти 10,4 млрд рублей за счет НДС. Это 44,6% всех доходов республиканского бюджета, тогда как на прошлый год доля этого налога планировалась в размере 37,7%.

Интересно, что заложенная в законе о бюджете сумма НДС в текущих ценах вырастет на 12,8% по сравнению с планом 2020 года, а ВВП увеличится всего на 1,8% в сопоставимых ценах. Выходит, казна будет прирастать НДС при стагнирующей экономике, то есть не благодаря ее росту, а в основном за счет увеличения цен и налогового бремени.

Повышение ставки НДС на отдельные товары повлечет относительно ограниченное изъятие средств из экономики. Так, по словам замминистра финансов Дмитрия Кийко, фискальный эффект здесь оценивается в 200 млн рублей в год, но «потребители не должны заметить удорожания конечных продуктов питания».

К сожалению, налоги тоже подвластны всеобъемлющему закону сохранения материи. И деньги в бюджете «из ниоткуда» не появляются. У них всегда имеются конкретные источники — население и бизнес. А наши люди весьма внимательно относятся к содержимому своих кошельков. Причем чем оно скуднее, тем наблюдательнее их владельцы. Деваться им некуда: спрос на продовольственные товары и лекарства наименее чувствителен к изменению цен. Он останется почти без изменения. Одежда уже потребность второго порядка, но и тут сильно не сэкономить — особенно после «наезда» на секонд-хенд. Таким образом, повышение косвенного налога на потребление, каким является НДС, неизбежно повлечет рост цен, причем в нашем случае — именно на те товары, без которых населению никак не обойтись. Тут не помогут ни заклинания о сохранении прогнозного уровня инфляции, ни героические контрольно-административные меры.

Относительно незаметным удорожание будет только для наиболее состоятельной части населения. Те, кто победнее, почувствуют разницу довольно быстро. Например, расходы на продукты питания, на которые повышается ставка НДС, занимали в 2019 году в общей структуре потребительских расходов примерно одну треть, но в группе 20% населения с наименьшими доходами — около 40%. Расходы на одежду и обувь занимали здесь 7,5 и 7,7%, соответственно на здравоохранение — 4,5 и 3,3%. Нельзя сказать, какая часть здесь приходится именно на детскую одежду и лекарства.

Но очевидно, что даже незначительное, не говоря уже о 10%-ном, повышение цен в первую очередь ударит по наиболее бедным слоям населения. По тем, у кого большая часть расходов уходит на еду и для кого лекарства станут еще менее доступными, чем сейчас.

Смягчить положение власти намерены с помощью финансирования лекарств в стационарах. Получается, если расходы республиканского бюджета на здравоохранение в текущем году запланированы на 394 млн рублей больше, чем на 2020-й, то часть этих расходов пойдет на компенсацию роста цен на медикаменты из-за налоговой нагрузки. Остальное придется компенсировать пациентам — на все, чего не найдется на больничных складах. При этом стоимость платных анализов и обследований вырастет, так как медпрепараты, материалы и оборудование станут объектами обложения НДС.

Разумеется, МАРТ и Минздрав будут старательно контролировать ценовую ситуацию на рынке. Так что существенную часть фискального эффекта оплатят компании, которых ждут традиционные претензии за «необоснованный рост цен». Торговым сетям и производителям, конечно, придется взять на себя часть дополнительной налоговой нагрузки, но другая часть неизбежно ляжет на кошельки потребителей. Произойдет это не сразу и даже не с 1 февраля (после окончания переходного периода), а еще через два-три месяца.

С некоторыми потерями во имя всеобщей ценовой стабильности придется смириться, но кое-что компенсировать за счет потребителей бизнес сумеет. Тут накоплен богатый опыт. В частности, в ожидании очередного витка проверок компании закладывают в цены составляющую новых рисков.

Локальное повышение НДС не повлечет масштабного мультипликативного эффекта. Но кое-где он проявится. Так, повышение цен на большинство продовольственных товаров повлечет подорожание готовой продукции в общепите. А поскольку из-за пандемии там дела и без того плохи, то этой сфере можно ожидать новых потрясений.

В какой-то мере происходящее похоже на унификацию налоговых систем в рамках Союзного государства. Еще недавно, в 2019 году, Россия увеличила ставку НДС с 18 до 20%. Такая «белорусизация» обошлась нашим соседям, по разным оценкам, в ускорение инфляции на 0,5–1 процентный пункт. Притом что на основную часть продовольствия, товаров для детей и лекарства НДС не изменился. В Беларуси ставка налога увеличена именно на эти товары — как ответный ход навстречу союзнику. Можно порадоваться: теперь у нас в этом плане выравниваются условия по ряду товаров. В частности, злаки и продукция мукомольно-крупяной промышленности в Беларуси и России теперь одинаково облагаются НДС по ставке 10%. Но воспользоваться таким равенством в полной мере белорусским производителям помешают разница в условиях финансирования и эффект масштаба.

Увеличение косвенных налогов на товары первой необходимости, да и вообще любое усиление налоговой нагрузки может спровоцировать новые опасные дисбалансы — в дополнение к имеющимся проблемам (вроде слабого роста экономики) перекосы в темпах роста доходов населения и производительности труда, дефицит кредитных ресурсов и неравенство доступа к ним.

В любом случае повышение ставок НДС, налога на прибыль для микрофинансовых организаций и мобильных операторов, а также подоходного налога с айтишников — меры непопулярные. Настроения в обществе они не улучшат, а уровень инфляции обязательно подтолкнут. Но, вероятно, эти минусы кажутся допустимой платой. Сегодня гораздо важнее найти хотя бы 200–500 млн рублей, чтобы заткнуть некоторые дыры в бюджете, чем ускорить рост экономики и даже чем сохранить ценовую стабильность.

Леонид Фридкин, Office life