29 марта 2024, пятница, 0:40
Поддержите
сайт
Сим сим,
Хартия 97!
Рубрики

История одного самосожжения

История одного самосожжения
Иллюстрационное фото

А спустя полгода его подвиг повторил чешский студент Ян Палах.

В сентябре 1969 года на глазах партийных функционеров и тысяч людей в Варшаве сгорел человек. Пропаганда говорила, что алкоголик. Произошло это 8 сентября 1968 года.

Стадион Десятилетия в Польской Народной Республике, около 100 тысяч зрителей, присутствовало руководство Коммунистической партии, иностранные дипломаты. Варшава праздновала дожинки, народные танцы, пение. В один момент глаза стадиона отвернулись от выступления в сторону одной из трибун. Там человек облил себя растворителем и поджег, отбивался, не давал собравшимся гасить огонь.

«Протестую!», – кричал. Против кого или чего он протестовал, никто из присутствующих тогда не знал. Продолжили праздновать дожинки, но настроение партийных функционеров испортилось. Мужчину, совершившего самосожжения, завезли в больницу, через несколько дней он скончался. Пропаганда промолчала, власти сделали вид, что ничего не произошло. Но служба безопасности сразу начала распространять сплетни, что мужчина был алкоголиком и психически больным.

Ришард Сивец (Ryszard Siwiec) имел диплом философа, был солдатом Армии Крайовой, работал бухгалтером, был отцом пяти детей. Жил в Пшемысле (Przemyśl). Протестовал против введения войск Организации Варшавского договора в Чехословакию (20 августа 1968). К самосожжению готовился заранее. Приехал в Варшаву и даже успел выслать жене письмо, перехваченное службой безопасности после самосожжения на стадионе.

«Любимая Марыся, не плачь. Жаль сил, еще тебе пригодятся. Я убежден, что для этой минуты жил 60 лет. Извини, нельзя было иначе. Погибаю для того, чтобы не погибла правда, человечество и свобода, ведь это меньшее зло, чем смерть миллионов. Не приезжай в Варшаву. Мне уже никто и ничто не поможет. Подъезжаю к Варшаве, пишу в поезде, поэтому криво. Мне так хорошо и чувствую внутреннее спокойствие, как никогда до сих пор», – писал Ришард Сивец. Это письмо Марыся Сивец получила только через 22 года, уже в свободной Польше.

Родные не знали о его планах. Однако Ришард заранее записал звукозапись, оставил письмо, а даже написал завещание. – Упасть может великий народ, но погибнуть только ничтожный. Докажите своим выбором, что вы не жалкий народ. SOS! Спасите красивейшие традиции нашего народа, толерантность, расположение к другому человеку, уважение к правам человека, свободу совести, свободу мысли и убеждений – обращался к соотечественникам в звукозаписи.

Спустя полгода в Праге сжег себя чешский студент Ян Палах (Jan Palach), неизвестно, знал ли он о самосожжении на варшавском стадионе. Радио Свободная Европа проинформировало о Сивце только почти четыре месяца после его смерти. Тогда не было интернета, телеграм-каналов или фейсбука. Однако с тех пор в авторитарных странах неизменными остались методы работы службы безопасности и пропаганды. И примером тому является реакция на самосожжение в пятницу Павла Б. на площади Независимости в Минске. Первое, что попало в медийное пространство: «пьяница и алкоголик». Не торопитесь коллеги с выводами.

Сегодня же, в свободной Польше, стадиона десятилетия уже нет, на его месте стоит огромный национальный стадион (Stadion Narodowy). Рядом стоит памятник Ришарду Сивцу, который за правду заплатил самую высокую цену.

Руслан Шошин, «Белсат»

Написать комментарий

Также следите за аккаунтами Charter97.org в социальных сетях