Скандальные приключения итальянцев в Беларуси

Первая из неоднозначных историй брала свое начало еще в эпоху БССР.

Итальянский бизнес активно сотрудничал с советскими властями еще во времена махрового социализма.

В Белорусской ССР примером такого сотрудничества стало участие компании субподрядчика Danieli в возведении самого современного в Советском Союзе металлургического производства в Жлобине. Либерализация, начавшаяся в СССР в середине 80х, с одной стороны, еще больше раззадорила итальянских предпринимателей в освоении перспективного рынка, с другой — подвигла на несколько авантюрных проектов. О том, какие приключения ожидали итальянцев на территории Беларуси в конце 80х — начале 90х, в очередном материале «Белорусы и рынок» из цикла «На смене эпох».

Кроме инженеров Danieli, в 1984 году запустивших первую очередь Белорусского металлургического завода и сделавших из Жлобина самый итальянский город республики, известность в этом периоде приобрели несколько совместных предприятий. Среди них выделялись «Белита», ставшая, собственно, прародителем бренда «Белорусская косметика», СП по финансам «Белинтерфинанс» и по коже «Амико».

Придать динамики белорусско-итальянским торговым отношениям и увеличить приток в республику инвестиций с Апеннин призван был визит в 1992 году в Италию правительственной делегации во главе с Вячеславом Кебичем. Что-то у премьера получилось. Главным итогом стало открытие Римом связанной кредитной линии на 100 млрд лир, или по тогдашним временам 86 млн долларов. Эту сумму делили около десятка итальянских компаний, строя новые и переоснащая устаревшие мощности на территории Беларуси. Самой известной из этих компаний была производитель спортивной экипировки Simod. Во времена СССР ее кроссовки стали мечтой многих мальчишек — после того как в рамках сделки по продаже Сергея Алейникова в «Ювентус» Simod стала титульным спонсором минских динамовцев.

Кроме того, компания ввязалась в схему по монтажу в Барановичском производственном хлопчатобумажном объединении линии по выпуску джинсовой ткани: в ней итальянцы брали на себя хлопоты по реализации продукции, которая должна была идти в счет погашения кредита.

Но гиганты итальянской экономики — Fiat, Olivetti, ENI, Pirelli, — которые Кебич посетил в ходе визита и пробовал уговорить инвестировать в Беларусь, все же не загорелись его речами, и особой прибавки итальянского бизнеса в экономике Беларуси после поездки премьера не случилось. Зато те, кто пришел на новый рынок, стали безусловными лидерами по числу скандальных историй. Три из них — в нашем материале.

Стройка с запашком

Первая из неоднозначных историй брала свое начало еще в эпоху СССР и БССР.

Итальянцы стали причастны к одному из самых громких экологических скандалов того периода — запуску кожевенного комбината в Гатово. Новостройка на несколько лет стала настоящим кошмаром для местных жителей, стоила новых седых волос чиновникам и дополнительных расходов из бюджета и исправно поставляла «жареные» новости для прессы.

Заказчиком строительства под ключ комбината хромовой кожи, изначально поражавшего западных партнеров своими мощностями (500 млн кв. дм готовых кож и 200 млн. кв. дм спилка), стал Минлегпром СССР, исполнителем с советской стороны — московское объединение «Союзвнешстройимпорт».

Гатово, нужно сказать, случайно попало в планы москвичей. Их делегация, поехавшая в 1984 году в Рим искать подрядчика, рассчитывала на услуги по сооружению двух кожевенных заводов в РСФСР и одного в УССР. Но украинцы в последний момент соскочили, и тогда им на замену нашлись белорусы, которые давно мечтали перебросить из центра Минска куда-нибудь за город построенный еще в царские времена кожевенный завод, позднее получивший название «Большевик». Новым местом была определена территория его филиала в Гатово.

В 1985 году Москва, проведя необходимую экспертизу, заключила контракты с инжиниринговой компанией Concerie Cogolo. Первым итальянцы начали строить и сдали завод в Рязани — уже там, в обещанных ими «передовых технологиях производства», вскрылись серьезные недостатки. В Москве на них закрыли глаза, и в октябре 1988-го рабочая комиссия подписала акт о приемке и нового кожкомбината в Гатово

О том, что не был учтен печальный опыт Рязани и что завод в Гатово все-таки пустили в эксплуатацию в проектном виде, все пожалеют через несколько месяцев. Оказалось, что при сжигании в предусмотренной по проекту специальной печи отходов (ила) трехвалентный хром становится бивалентным, а это уже первый класс вредности, из-за чего такой метод утилизации отходов невозможен. Кроме того, контрактом вообще не предусматривалось создание отдельного полигона для захоронения ила, поэтому приходилось возить его на переполненную и, главное, не предусмотренную для этого площадку на полигоне ТКО «Северный». Плюс выяснилось, что в очистных сооружениях не работает биологический цикл, и это приводит к выбросам сероводорода, и что в очистку не встроен автоматически режим контроля, из-за чего периодически происходят залповые выбросы вредных веществ в окружающую среду. Один из них случился в середине декабря 1989 года — из-за отсутствия ветра и низкой облачности люди в Гатово и окружающих деревнях и садоводческих товариществах просто начали задыхаться. И ранее периодически бастовавший из-за невыносимого запаха гатовский «Вторчермет» вновь остановился.

Весной 1990 года кожзавод все-таки был остановлен и опломбирован, оставив на время без работы 2,5 тысячи своих рабочих и несколько десятков тысяч обувщиков Минска, Витебска, Гродно и Могилева. Проблема усугубилась тем, что подрядчик Concerie Cogolo летом 1989-го у себя на родине ушел в банкротство, а союзным властям в плане выделения средств на доработку уже не было большого дела до какого-то кожевенного комбината на окраине трещащего по швам СССР. Только через некоторое время, в основном за счет своих ресурсов и усилий, удалось решить эту проблему и заново перезапустить предприятие.

Отголоском данной истории стало то, что когда другая итальянская компания предложила создать под Оршей совместное предприятие по переработке кож и выделки из них обуви, то местные нардепы практически единогласно проголосовали против проекта.

«Почетный консул всея Беларуси»

Когда еще не был окончательно решен вопрос с Гатово, грянул новый скандал с итальянцами. В его эпицентре оказалась колоритная фигура депутата одного из округов в Италии, бывшего владельца разорившейся фабрики по выпуску джинсов и главы небольшой посреднической фирмы Джузеппе Курци. Осенью 1990 года ему, отрекомендовавшемуся то ли человеком из близкого окружения премьер-министра Джулио Андреотти, то ли эмиссаром Ватикана, удалось встретиться с Вячеславом Кебичем и заинтересовать того.

Как это удалось? В 1991 году вышла разоблачительная статья, пожалуй, в самом популярном и авторитетном на то время еще союзном издании «КоммерсантЪ». Ее автором был собкор газеты в Беларуси и будущий основатель «БДГ» Петр Марцев.

Ссылаясь на свои источники в близких к правительству кругах, автор рассказал, что Курци предложил властям Беларуси пакет деловых предложений, вишенкой на торте из которых был кредит в 2,5–3 млрд долларов на 15–70 лет под 3,9 %. Его якобы готова была предоставить группа европейских банков, а для проводки средств бизнесмен предложил собственный банк. В ожидании денег Джузеппе Курци зарегистрировал в Риме Итальянско-Белорусскую торговую палату. Со своей стороны, Совмин создал рабочую группу для распределения будущего кредита и в качестве благодарности присвоил итальянцу звание почетного консула Беларуси сразу во всех странах мира.

Но, как выяснил «КоммерсантЪ», банка у Курци не было, а попытка создать его на скорую руку провалилась. Итальянско-Белорусская торговая палата была зарегистрирована на частной квартире, и в нее вошли не очень известные предприниматели средней руки. В связи с этим газета задалась вопросом: «А что это было?» Расследование перепечатали некоторые СМИ в Италии.

Курци, оправдываясь, собрал пресс-конференцию. По ее итогам проправительственные издания попытались дезавуировать предыдущую публикацию и обелить имена итальянца и заодно купившихся на его обещания белорусских чиновников: «Мы намерены не в полемике, а делом доказывать свою состоятельность», — заявляли учредители Итальянско-Белорусской палаты.

Курци объявил об активной фазе переговоров и назревающих проектах с участием итальянского капитала в мясо- и льнопереработке, в скоростном строительстве жилья, в производстве мебели и стройматериалов, интересе к гостиницам местного ЖКХ и сфере общепита. Белорусское правительство сделало специальное заявление и отослало его куда-то в Италию, якобы Курци не совершал никаких неблаговидных поступков по отношению к властям Беларуси, не давал обещаний от европейских банков и не выдавал себя за представителя Итальянской Республики и Ватикана.

Детище Курци и его фамилия еще несколько лет будут фигурировать в новостях о связях Беларуси и Италии, но вскоре безвозвратно и в неизвестном направлении исчезнут.

Пролетные полмиллиарда

А вот полмиллиарда долларов, которые в 1992 году предложили молодой республике другие итальянцы, были, как говорится, из разряда «бери не хочу». Но так получилось — не взяли, и тем самым более чем на десять лет затянули важнейший для страны проект, который мог бы ежегодно приносить в бюджет миллиарды валютных поступлений.

Весной 1992 года правительство Беларуси и новополоцкий «Нафтан» подписали кредитное соглашение с итальянскими банкирами по, пожалуй, самому крупному реальному инвестиционному проекту в этом периоде: 552 млн долларов на одиннадцать лет выделяли представители банковского мира Апеннинского полуострова на модернизацию завода в Новополоцке. Ее планировалось провести в четыре этапа в течение 1993–1998 годов. Но технологическая схема была разработана так, что реализация уже первой части позволяла финансировать следующие этапы. Расплачиваться по кредиту предполагалось нефтепродуктами.

Главное же, реконструкция решала проблему, которая после развала СССР в 1992–1993 годах буквально поставила белорусскую экономику на колени. Из-за резкого падения добычи нефти Россия более чем в два раза урезала гарантированные поставки сырья на нефтеперерабатывающие заводы республики. Для понимания: если в советские времена они ежегодно перерабатывали до 40 млн тонн нефти, то квота на 1992 год составила 14 млн тонн, а на 1993-й — 16 млн. Этих объемов было недостаточно даже для обеспечения внутреннего рынка. Естественно, возникли проблемы с обеспечением топливом ТЭЦ и АЗС, полуфабрикатами — предприятий нефтехимии, и в конце концов замаячила перспектива, что совхозная и колхозная техника не выйдет на поля в посевную и уборочную.

Проблема решалась привлечением внеквотной нефти: по давальческим схемам ее могли доставить в Беларусь коммерсанты. Но, чтобы им это было интересно, нужно было обеспечить выработку из нее не дешевого мазута, а более дорогих бензинов и реактивного топлива для сбыта в Европу.

На глубину переработки нефти и была нацелена затеянная с участием итальянцев реконструкция. Болонско-миланский консорциум «Филиппо Фоки Петролкимика» и «Фрателли Дельфино» пообещал завод «под ключ», на котором текущая глубина переработки увеличивалась примерно с 50 % до более 80 %.

Но вышла накладка. По условиям кредитного соглашения итальянцы брали на себя 85 % финансирования, а остальную часть авансом перед началом работ должен был внести заказчик. Так как денег у белорусов не было, в счет его вклада принимались ввоз и переработка 300 тыс. тонн внеквотной нефти. Итальянцы сами нашли частного поставщика, который имел возможности привезти этот объем из России… Но в позу встало новое руководство концерна «Белнефтехим», заявившее, что контракт невыгоден для страны, и так и не выдавшее поставщику лицензии на вывоз нефтепродуктов.

Итальянцы, потратив около года, не выдержали и свернули деятельность. Но след от них остался: под массовый заезд итальянских инженеров в Новополоцке расконсервировали недостроенную гостиницу и оперативно ввели ее в строй. До гостиничного бума, начавшегося в Беларуси в 2010-х, гостиница «Нафтан» была едва ли не единственной в стране, по-настоящему соответствовавшей международным звездам.