Муж погибшей в Гомеле роженицы: «Жена шесть часов истекала кровью»

Врачи заплатили семье больше семи тысяч долларов, но сейчас их ждет новый суд.

45-летний сварщик Василий и 26-летняя продавщица Алеся из Добруша жили душа в душу, несмотря на разницу в возрасте. Первая их доченька Валя появилась на свет 7 лет назад, пишет «Комсомольская правда в Беларуси».

— Жена рожала здесь, в Добруше. Потом наш роддом закрыли на ремонт – до сих пор ремонтируют. Первые роды прошли без проблем, хотя Валя была крупным ребенком. Вторая беременность тоже проходила без всяких осложнений – срок поставили на март прошлого года. Когда Алеся почувствовала, что приближаются роды, сама вызвала «скорую», и жену завезли в гомельскую больницу — наш-то роддом закрыт. Ребенок опять был крупный, и гомельские врачи уже решили делать кесарево, — рассказывает Василий. — Жена рожала в воскресенье, может, это сыграло свою роль. Она шесть часов истекала кровью. Все говорят, что ее можно было спасти.

В тот день, когда Василий ждал из роддома добрую весточку, супругу позвонили с дурным известием: жена умерла после операции. Его шоковое состояние трудно передать словами.

— Когда об этом сказали добрушскому врачу, который наблюдал Алесю в течение беременности, он упал в обморок. Ведь все было хорошо! И как такое случилось, мы до сих не знаем. Год прошел, но никто из больницы не рассказал, что произошло. Этих врачей, которых теперь судят, даже в лица не знаю, — говорит муж. — К нам приезжал только главврач больницы, говорил, что гибель роженицы — единственный случай в Беларуси за последние годы. Обещал помогать во всем, пенсию выплачивать. Но пока вся помощь — это тряпки по гуманитарке, которые нам дали.

После похорон вдовец отправился в церковь — помолиться о погибшей супруге и спросить совета батюшки, как назвать новорожденную. Священник предложил имя Маша — в честь Пресвятой Девы Марии.

— Слава Богу, Машенька родилась здоровой, но не будет даже помнить своей мамы. А вот Валя помнит. В гробу маму мы ей не показывали, так психолог сказал. И фотографии все спрятали. Очень Валя была привязана к маме. Говорим, что она сейчас на небе, смотрит на нас. Мне и самому она по ночам снится, — грустит Василий.

— Валя, а ты маму помнишь? — задаю вопрос и через секунду об этом жалею: девочка в слезах бросается к папе и прижимается к нему личиком.

«В брюшной полости забыли салфетку»

Причины трагедии объясняют в прокуратуре. На днях Гомельский областной суд направил на новое рассмотрение дело двух гомельских врачей. Предыдущий процесс, который был начат сразу после смерти роженицы, закончился примирением сторон, медиков освободили от ответственности и прекратили дело. Но прокуратура настояла на возобновлении суда. Сейчас акушеры-гинекологи обвиняются в ненадлежащем исполнении профессиональных обязанностей медицинским работником, повлекших по неосторожности смерть пациента.

— 26-летней женщине неудачно сделали кесарево сечение. Из-за неаккуратных действий при операции врачи повредили сосуды матки и других внутренних органов роженицы. У пациентки началось кровотечение, но медики не обнаружили источник и не остановили его. Новорожденная девочка осталась жива, но молодая мать в тот же вечер умерла от массивной кровопотери. За состоянием роженицы не следили как положено. А позже выяснилось, что во время операции врачи еще и салфетку забыли в брюшной полости пациентки. Именно недостатки в оказании медицинской помощи стали прямой причиной смерти роженицы, — рассказал «Комсомолке» прокурор отдела прокуратуры Гомельской области Сергей Соловский.

Обвиняемые по делу — 61-летняя и 42-летняя акушеры-гинекологи. Они не признают свою вину. В материалах дела есть две расписки, согласно которым каждая из врачей заплатила мужу погибшей по 3720 долларов.

— Я до сих пор в растерянности, не знаю, как мне жить дальше, как одному двух дочек на ноги поднимать. У нас были свои планы на жизнь, и вдруг все рухнуло. Наша семья на Алесе и держалась. Она была такая энергичная, бойкая, — продолжает Василий. — После похорон жены мне власти предложили забрать дочек в детдом. Но я так не могу. Попросил старшую сестру — она оформила на себя опекунство и вышла в декретный.

Растить дочек помогает и мать Василия. Сам он ездит на заработки в Россию.

— На обеих девочек платят где-то по 700 тысяч рублей за потерю кормильца и декретные, всего около двух миллионов. А только на питание маленькой в месяц уходит 700 тысяч. А лекарства, подгузники, одежда? Раньше детское питание давали бесплатно, но осенью перестали — потому что мы получили 500 тысяч «на картошку», значит, доходы подросли, и питание уже не положено.

Одна из обвиняемых работает на той же должности, вторая — в частной клинике

После беседы с Василием стало понятно, почему он подал ходатайство о прекращении дела в первом суде.

— Мы люди простые, никогда в судах не были, на адвоката денег нету. Я еще в расстроенных чувствах был, ничего не соображал. Подошли ко мне адвокаты этих врачей и предложили заплатить деньги. Сказали, что по суду мне никакая компенсация не светит, будут по копейке в месяц с их зарплат отчислять да и все. А взамен посоветовали примириться. Ну, я и согласился. Суд прошел, я спрашиваю про пенсию, которая больница обещала, а мне говорят: поздно уже. А что эти семь тысяч долларов? Часть потратили на одежду для девочек, часть оставляем, чтобы тратить, когда взрослеть будут. Почему только двух судят, если в бригаде было пять человек? Почему в реанимации за ней не смотрели? Вот теперь новый суд будет, и даже не знаю, что там говорить нужно.

Мы специально не называем больницу, чтобы не портить репутацию из-за одного трагического случая. Но написать о том, что одна из обвиняемых там работает и по сей день на той же должности, считаем нужным. Ее коллега перевелась в частный медицинский центр, который рекламирует себя как коллектив высококвалифицированных специалистов.

Врачи и сейчас не признают себя виновными в смерти роженицы. На резонный вопрос судьи, почему же тогда они заплатили мужу погибшей, ответили: чтобы больше их не трогали, и чтобы суд на этом закончился.

— Ни я, ни акушеры с вами говорить не будут. Не трогайте их! Зачем вообще об этом писать? — возмутился главврач. — Это трагедия для родственников, для врачей, для всей нашей больницы. Ничего комментировать не будем.

«Комсомолка» все же попросила главврача передать обвиняемым просьбу о встрече — чтобы предоставить им возможность выступить в газете в свою защиту. Но медики так и не связались с нами.

КОММЕНТАРИЙ ПРОКУРОРА

— Суд первой инстанции прекратил дело и освободил обвиняемых от уголовной ответственности по статье 89 УК — то есть за примирением с потерпевшим. Но для освобождения от уголовной ответственности по этой статье необходима совокупность трех обстоятельств: чтобы преступление было совершено обвиняемыми впервые и менее тяжкое, чтобы обвиняемый примирился с потерпевшим, и чтобы был заглажен причиненный преступлением вред. Не все эти условия были выполнены. Законодатель не представляет право потерпевшему, коим был признан муж роженицы, примиряться с обвиняемым в случае наступления смерти — то есть, от имени умершего примириться нельзя. К тому же, вред, причиненный смертью, возместить невозможно. На этих основаниях прокуратура подготовила частный протест, и областной суд, согласившись с доводами, отменил постановление районного суда и направил дело на новое рассмотрение, — объяснил прокурор отдела по надзору за законностью судебных постановлений по уголовным делам прокуратуры Гомельской области Сергей Соловский.

Новый суд должен начаться месяц. Юристы прогнозируют обвинительный приговор, но лишать врачей свободы, скорее всего, суд не станет. Возможно, медиков ждет ограничение свободы и отстранение от занимаемых должностей.

МНЕНИЕ ВРАЧА

Свое видение проблемы «Комсомолке» высказала замдиректора по акушерству и гинекологии Республиканского научно-практического центра «Мать и дитя» Светлана Нагибович:

— Вину медработников установит суд, мы пока не можем давать оценку данной ситуации. То, что произошло — случайность, а точнее — несчастный случай. По законодательству у пациентов есть все возможности взыскать ущерб от действий или бездействий врачей. Получается, что медиков можно наказать за все. Но мало законов, которые бы защищали врачей. Существует масса объективных сложностей при оказании медицинской помощи, устранить их или спрогнозировать невозможно. Медицина — не точная наука, это всегда риск.