«Жаткой сразу отрезало ноги»

Как сложилась судьба белоруски, попавшей под комбайн в Дзержинском районе.

Ей не снятся страшные сны, она никогда никого не корила за случившееся. Приняла как данность. Хотя даже четыре года спустя перед глазами Ирины Кравченко стоит одна и та же картина: ясный осенний день, поле, размеренный гул комбайна… Вместе с кукурузными початками под жатку попадают руки и ноги женщины, летят в измельчительный барабан. «Главное, сама жива осталась», — скажет позже она. И, несмотря ни на что, будет крепко держаться за жизнь. Газета Дзержинского района «Узвышша» съездила в гости к Ирине и рассказывает, как она живет теперь.

«Увидеть меня водитель никак не мог»

Страшная трагедия произошла 20 октября 2019 года недалеко от деревни Турьяково Дзержинского района. Завершался уборочный сезон, и техника с утра до ночи была задействована на полях. В тот день Ирина решила пойти в лес за грибами. Около 12 дня вышла в поле — сократить путь. Остановилась на окраине в зарослях кукурузы.

— Слышала, что шел комбайн, — вспоминает она. — Но почему-то подумала, что работают в другой части поля, где рос картофель. А получилось наоборот… Как назло, и куртка на мне зеленая была, и кукуруза высокая очень. Как тут заметишь?..

Дальше события развивались стремительно. Но в восприятии Ирины все замедлилось, как в кино. Она оставалась в сознании и произошедшее помнит отчетливо.

— Жаткой сразу отрезало ноги. Потом одну руку, вторую. Меня подкинуло в воздух, после чего отбросило в сторону, на землю. Что произошло, поняла сразу. Несмотря на шоковое состояние, почувствовала боль. Даже не боль, а скорее жжение в местах отрезанных конечностей.

Техника тут же прекратила работу, из кабины выскочил перепуганный комбайнер, вызвал помощь. Вскоре приехали скорая и МЧС. Пострадавшей вкололи обезболивающее и госпитализировали в Дзержинскую ЦРБ. Женщине предстояла операция: врачи должны были сформировать из оставшихся конечностей культи.

— В больнице на мне разрезали вещи, дали наркоз. Еще голову зашивать пришлось. Посечена была, камнями, наверное. Дальше была операция. Пришла в себя уже ночью. Помню, за окном было темно.

Следующие четверо суток Ирина провела в реанимации. Одним из первых в больницу приехал ее гражданский муж со своей сестрой. Но реакция пациентки на визит близких была неожиданной для всех. «Уходите, чтобы я вас здесь не видела!» — услышали посетители, едва переступив порог.

— Они начали плакать, а я не хотела, чтобы меня жалели. Приходили подруги со швейной фабрики, где я раньше работала. И опять плакали. Я и их прогнала. К чему здесь слезы? Что оставалось делать? Руки-то на себя не наложишь… Значит, надо жить. Главное, позвоночник цел остался после падения. Чувствовала, что могу двигаться, а не только лежать на одном месте.

— Конечно, они привыкли видеть меня другой, я понимаю. У нас дача в Турьяково была. Так мы летом, когда огороды начинались, каждое утро садились на велосипед и ехали туда. А расстояние — 6 км. Потом с Сережей (гражданский муж. — Прим. ред.) возвращаемся домой, умоемся-переоденемся — и побежали на работу. И вот так целое лето! Такая была жизнь, но уже ничего ведь не изменишь.

Пока женщина восстанавливалась после операции, ей нанесли визит следователи. Интересовались подробностями происшествия, опрашивали. Правоохранителям Ирина заявила сразу: виновата сама. И только ей нести этот крест по жизни.

«Иногда пересчитываю пальцы рук и ног…»

После реанимации Ирину Кравченко определили в хирургическое отделение. Там она провела около двух месяцев. Мучили боли, по ночам плохо спала. Медленно заживали пострадавшие конечности.

— Очень признательна лечащему врачу. Высокий такой, бородатенький. Фамилию не помню — я его всегда «доктор» называла. Он меня наблюдал. Просил руководство, чтобы не выписывали: руки и ноги заживать не хотели.

В больнице женщина прошла МРЭК, получила 1-ю группу инвалидности. После выписалась домой. Там за ней ухаживал гражданский муж. Когда мужчина скончался, Ирина попала во Фрунзенскую участковую больницу на соцкойку.

— Сын у меня живет в Воложинском районе, забирал к себе. Но квартира у него небольшая, стеснять их семью я не захотела. Дети молодые, пусть живут своей жизнью. Но они приезжают ко мне, навещают.

Примириться с культями женщине оказалось проще, чем «подружиться» с изготовленными протезами: больно, не всегда удобно, трудозатратно. Так и стоят они у кровати в палате, а Ирина все больше пользуется подручными средствами и инвалидной коляской.

— К тому же одна нога у меня начала толстеть, и протез уже не налазит. Надо ехать в Минск, делать другой. Я ведь почти не хожу, поэтому и протезами почти не пользуюсь.

Руки и ноги ощущаю до сих пор. Время от времени пальцы мысленно пересчитываю. А иногда, бывает, пятка «дает о себе знать» — так бы и почесала!

В больнице Ирина уже обжилась, полностью наладила свой быт. Круглосуточный уход обеспечивают медработники, помогает и соседка по палате Марина.

— Утром просыпаюсь, пью кофе. Его обычно Марина заваривает. С утренним туалетом помогает санитарка. Потом одевают, застилают кровать, приносят завтрак. Днем смотрю телевизор, читаю. Книги мне приносят из библиотеки во Дворище. Люблю разные детективы, романы. Как закончу читать, звоню библиотекарю (она здесь недалеко живет) и прошу принести новые…

Ирина научилась держать карандаш губами и писать, листать страницы книг, пить с помощью трубочки. Даже ест самостоятельно. В этом ей помогла подруга-медик. Видя, что протезом у Ирины не получается захватить ложку и вилку, она предложила ей другой — креативный и действенный — метод. Берется пластиковая бутылка. Дно срезается и получается отверстие как раз по размеру культи. На конечность надевается бутылка, а в ее горлышко крепится ложка — таким нехитрым способом женщина приспособилась есть.

— Раздеться по большей части могу и сама. А вот одеваться без посторонней помощи почти невозможно, — говорит она. — Люблю прогулки, выехать подышать свежим воздухом. В прошлом году у нас на крыльце пандус оборудовали — теперь удобно перемещаться на коляске. Раньше было тяжеловато. Часто с Мариной прогуливаемся до общежития хозяйства или магазина. Сейчас потеплеет, больше будем проводить времени на улице.

«Надо жить дальше»

Недавно у Ирины был день рождения: 14 марта ей исполнилось 56 лет. В этот день она не была одинока. В гости заходил бывший одноклассник, принес угощение. Вместе с соседями по палате почаевничали, попробовали праздничный торт. Ирине подарили шоколадку и скатерть. Подруги, которые не смогли приехать, положили деньги на телефон в качестве подарка. Именинница шутила: «Теперь полгода можно не платить!»

— У меня все хорошо. Откуда беру силы? Не знаю… Наверное, человек я такой. Бывает, взгрустнется, вспомнится что-то, перевернется в памяти. А с утра встаешь и говоришь себе: «От этого никуда не денешься. Ни ручки, ни ножки никто не пришьет. А значит, надо жить дальше».