Умирают, но не сдаются

Сегодня видно уже невооруженным взглядом: подпункт 1.1 указа № 760, запретивший индивидуальным предпринимателям (ИП) иметь иных наемных работников, кроме троих ближайших родственников, поломал множество людских судеб, да и самой власти не принес ничего, кроме головной боли.

Экономическая и социальная польза от «раскулачивания» сословия микробизнесменов тоже весьма сомнительна. Архаичная отечественная легкая промышленность как производила свою продукцию на склад, так и производит. Выкашивание конкурентов по-живому если на что и способно, так только на то, чтобы отбить у наших швейных, обувных и вязальных фабрик последнюю охоту что-либо совершенствовать. А вот подзабытый дефицит население уже почувствовало. Пока не столько недорогих товаров, сколько уже привычных услуг. Я сам добрых полчаса мок недавно под холодным зимним дождем в Могилеве в ожидании «маршрутки», хотя еще перед Новым годом за это время их подъехало бы с десяток.

– Конечно, совершена глупость, — легко согласился со мной знакомый чиновник довольно высокого ранга, с которым мы дважды в неделю сходимся в парной бассейна, борясь с лишними килограммами. — Но как теперь открутить назад? Ведь Сам подписал… Кто теперь к нему пойдет доказывать, что указ вредный?..

Для цивилизованного общества аргумент, конечно, сомнительный, но в наших палестинах вполне обыденный, не несущий никаких неожиданностей. Непривычны скорее действия другой стороны — то есть самих индивидуальных предпринимателей. 18 февраля они опять собираются выйти протестовать на Октябрьскую площадь Минска.

– Как дети упрямые! — возмущался по этому поводу мой знакомый чиновник. — Неужто не понимают, что все бесполезно?

О поражении толкуют даже некоторые лидеры предпринимателей. Приводят и свои расчеты. По ним выходит, что если в стране 213 тысяч ИПэшников и примерно столько же у них было наемных работников, то 4 тысячи человек, вышедших в январе на Октябрьскую площадь — это всего 1 процент от того количества людей, которых ущемил указ № 760. Отсюда выводы: «не проснулись…», «отсиделись…», «спрятались за чужими спинами…» — ну, и все в таком же духе. Однако этот подсчет неточен даже арифметически. В Беларуси лишь 64 тысячи индивидуальных предпринимателей использовали труд наемных работников. Из них 11 тысяч перерегистрировались в юридические лица. То есть, протестная среда в сфере микробизнеса вместе с наемными работниками сейчас в пределах 100 тысяч человек. Если 4 тысячи из них собираются в центре Минска, несмотря на угрозы, аресты, штрафы и спецназовские дубинки, то это не так уж и мало.

Станет протестующих больше или порыв сойдет на нет? Почему одни вновь и вновь выходят на площадь, а другие пытаются отсидеться за жалюзями своих базарных ларьков? За ответами на эти вопросы я приехал в Барановичи на рынок «Кооперативный», каких сотни в белорусских городах. Моим проводником не только по вещевым рядам, но и по лабиринтам предпринимательской психологии пообещал быть Николай Черноус, который торгует здесь игрушками и входит в состав Совета рынка. С ним мы познакомились на акции протеста в Минске 10 января.

Асфальтовым катком по мечте

С виду люди как люди. Но это только на первый взгляд. Едва ли не о каждом из них можно писать роман. Авантюрный или романтический, а то и тот и другой сразу.

Николай Черноус еще «за советским часом» наладил у себя дома вязальный промысел — чтобы никому не кланяться и ни от кого не зависеть. Вязал и шил все, что пользовалось спросом у неизбалованного покупателя тех времен — даже теплые женские панталоны. Товар шел нарасхват. Его производитель — тоже. И ОБХСС цеплялся, и ГорФО… Гнев кипел исключительно праведный. В то время, как весь народ дружно вставал на трудовую вахту и либо выполнял исторические решения одного съезда, либо готовился достойно встретить другой, новоявленный нэпман в одиночку обогащался. Или, как тогда писали проверяющие, «допустил хозяйственное обростание». Ну как такое можно было вынести!

– Вот так и моего деда раскулачили… — вздыхает Николай Дмитриевич.

Дед имел под Киевом кусок земли, кстати, не такой уж и большой, потому как обрабатывался одной кобылой. Но тоже терпеть не мог от кого-то зависеть и кому-то низко кланяться. А тут, на его беду, насильственная коллективизация…

Поначалу внук оказался удачливее деда. С приключениями, но дожил все-таки до перестройки с ее рыжковским законом о кооперации и получил на свой промысел патент. Потом вынужден был переквалифицироваться на торговлю игрушками, поскольку с турецким и китайским ширпотребом конкурировать стало трудно. Сейчас бизнес — всего одна палатка на базаре. Но прожитыми годами Николай Черноус доволен, хотя и нажил в постоянных нервотрепках вторую группу инвалидности.

– Рад, что прожил своим трудом и ни от кого не зависел, — загибает он пальцы перед заезжим журналистом. — К тому же обеспечивал людей нужным им товаром, а тех, кого нанимал, — работой и неплохим заработком. Всегда сполна рассчитывался с государством, то есть опять-таки от него не зависел. А главное, вырастил двоих сыновей, каждый из которых получил по два высших образования.

Все бы хорошо, кабы не это раскулачивание по 760-му указу. Без наемного работника никак нельзя, а из родственников нанять некого. Выходит, повторяется судьба деда. Разве только на Соловки и в Сибирь сейчас не высылают…

Пока говорили, подошли к палатке с одеждой, где торгует… Назовем ее Татьяной, поскольку «светиться» в прессе под своим именем она резонно опасается. Татьяна еще молода, но уже без валидола обходиться не может. На этом рынке у нее есть еще и контейнер с товаром. Но теперь по указу одну из торговых точек придется закрыть, поскольку мужа нет, родители уже старые, а дочка еще малая. К своему делу Татьяна пробивалась долго и трудно. Для нее оно означало избавление от унизительной зависимости. Кабы не эти палатка да контейнер, то разве она в одиночку на нищенскую зарплату воспитательницы в детском саду поддержала бы своих стариков и подняла дочь? И вот теперь эту жизненную опору, не церемонясь, выбивают из-под ног.

– Впечатление такое, как будто мне на шею уже накинули петлю, — не скрывает слез Татьяна. — И здесь с таким чувством многие живут. Как бы дело не дошло до суицидов…

Уж не знаю, во что целилась власть. Скорее всего интересы у нее чисто меркантильные: расчистить место для крупного торгового бизнеса, устранить на внутреннем рынке конкурентов отечественным производителям ширпотреба… Но ударила она не по прагматичным мишеням, а по мечте всей жизни десятков тысяч людей. Самое горькое, что они ее уже в большей или меньшей степени осуществили. А теперь эту мечту — да под асфальтовый каток…

Фигаро здесь — Фигаро там

И Николай Черноус, и Татьяна, и все другие мои собеседники на рынке «Кооперативный» уже неоднократно подсчитали свои возможности переоформления в ЧУПы, как того требует власть. Тасовали цифры и так, и эдак, но арифметика неизменно выходила убыточная. Одна-две торговые точки на рынке не способны прокормить их владельца, наемных работников и бухгалтера. Ведь налоги-то у юридического лица неизмеримо большие, чем у индивидуального предпринимателя. Как и штрафы за нарушения неисполнимой горы нормативных актов.

Выходит, надо как-то исхитриться остаться индивидуальными предпринимателями. Но ни у Черноуса, ни у Татьяны, ни у многих других микробизнесменов нет близких родственников, которые могли бы торговать на рынке. А наемных работников по указу № 760 они были вынуждены уволить с 1 января. Сразу же косяком пошли неприятности и накладки. Татьяна простудилась и несколько дней пролежала с высокой температурой. Продавать ее товар, пока болела, естественно, было некому.

Сергей Андрущенко, чья палатка неподалеку, попал в переплет еще покруче. На беду он специализируется на продаже женского белья. Покупательницы довольны: товар здесь в 2-3 раза дешевле, чем в магазинах, а качеством ничуть не хуже. Только как теперь примерить китайский или корейский бюстгальтер при постороннем мужике? Приставленная прежде к этому делу продавщица ведь тоже уволена. Кроме того, у Сергея Петровича есть в городе еще и компьютерный клуб. Посему до трех часов приходится стоять на рынке, а с трех до десяти находиться в клубе. Вестимо, по принципу «Фигаро — здесь, Фигаро — там» долго не наработаешь. Но и не работать нельзя. На Андрущенко висит кредит. Одних процентов по нему надо платить около 600 долларов в месяц.

Короче говоря, запрет нанимать неродственников поломал индивидуальным предпринимателям весь процесс их бизнеса. Кому-то ведь надо и за товаром ездить, и с проверяющими разбираться, и с властями дела утрясать… А кому, коль привязан к базару?

Но на рынке «Кооперативный» закрыли свои ларьки и палатки процентов 10 ИПэшников, не больше. Остальные пока либо мыкаются, как мои собеседники, либо оформляют в индивидуальные предприниматели своих уволенных продавцов.

– А не боитесь, что потом этот подставной владелец присвоит ваш товар? — спросил я у хозяина двух палаток с разной бытовой мелочью, который подошел на разговор.

– Да мы с ним десять лет проработали душа в душу. Срослись вроде… Хотя кто его знает, как оно может повернуться, — озадаченно сдвинул он шапку с затылка на лоб. — Человек слаб, а чужая душа — потемки…

Но, конечно же, не каждому уволенному по указу продавцу, шоферу, рабочему повезло вдруг стать пусть подставным, но все же бизнесменом, сохранить работу и заработок. Когда заместитель министра экономики Андрей Тур публично обещал, что всем, кто потерял рабочее место у индивидуального предпринимателя, без проблем найдется с помощью службы занятости другое, то он не лгал. Он просто не сказал — какое.

Лидия Дымша как раз из тех, кто обращался в госсистему трудоустройства. Ей предложили на выбор место уборщицы или посудомойки с неполной занятостью и зарплатой в 150-200 тысяч рублей в месяц. Но ведь она 18 лет проработала технологом на трикотажной фабрике и сбежала оттуда в продавцы мужской одежды на рынок именно от нищенской зарплаты, чтобы прокормить семью. Муж один не управится. Зарплата у рабочего автоагрегатного завода обычная, барановичская — 400 тысяч рублей. А в семье — дочь-студентка, за обучение которой в университете надо платить, и еще ребенок, который сильно болеет. Работа продавцом давала Лидии возможность зарабатывать не менее 600 тысяч рублей. В иные месяцы ее процент от выручки составлял 800 тысяч, бывало даже, что и миллион.

– Моим детям хватало на булку с маслом и яблоко. Теперь у них это отобрали, — сказала она в мой диктофон.

Собравшиеся вокруг люди дружно подтвердили, что в городе работы, которая позволяла бы человеку сводить концы с концами, уже не найти. Еще пять лет назад для того, чтобы устроиться на барановичский филиал минского «Атланта», даже взятки давали. А сейчас у кадровиков процветавшего прежде предприятия лежит более сотни заявлений на увольнение: зарплата здесь упала донельзя. Сокращает производство и рабочие места мясокомбинат. А жизнь неуклонно дорожает.

Не случайно на предпринимательских акциях протеста в Минске было много женщин из небольших городов, которые прежде сроду не участвовали ни в каких оппозиционных выступлениях. Их семьи кормил рынок. Теперь кормить некому.

Все еще впереди

Идти им тоже некуда, кроме как на улицу митинговать. Некоторые предприниматели собираются переводить свое дело в Россию или в Украину. Но таким, как Лидия Дымша, переводить нечего. И терять тоже. Да и не всякий ИПэшник решится на бизнес-эмиграцию. Николая Черноуса держат в Барановичах болезнь и годы, Татьяну — старики-родители, Сергея Андрущенко — кредит… Им также один путь — протестовать на улицу.

В Минск на Октябрьскую площадь делегация рынка «Кооперативный» ездила уже дважды. Правда, Николай Черноус во второй раз на акцию протеста не попал. Именно в этот день его вызвал следователь — чтобы рассказал, кто в столице перекрыл10 января главный проспект. А откуда барановичскому предпринимателю это знать? Да и кто может руководить стихией! Довели людей до отчаяния — вот и пошли по проезжее части к Дому правительства…

На 11 февраля Совет рынка «Кооперативный» подал заявку, чтобы провести митинг предпринимателей у себя в Барановичах — в сквере рядом с горисполкомом. Николай Черноус ее тоже подписал. Горисполком, как водится, отказал. Но около 300 человек все равно вышли. А Черноуса теперь вызывают в милицию, чтобы составить протокол за организацию несанкционированного митинга, о чем он мне сообщил по телефону.

– Не боитесь, Николай Дмитриевич? Могут ведь и на нары определить суток на десять — пятнадцать...

– А меня уже и так арестовали, по жизни… Хуже не будет. К тому же, все ведь только начинается. Через год отсюда все с нашего рынка на митинг пойдут…

С 1 января 2009 года индивидуальным предпринимателям предстоит перейти на полное таможенное оформление товаров, ввозимых из России. На сей раз это предусмотрено указом № 685. Таким образом, условия хозяйствования у всех без исключения ИПэшников станут такими же, как и у юридических лиц. Что для большинства микробизнесменов смерти подобно. Поскольку на Черкизовском рынке Москвы и других оптовых базарах, где отовариваются белорусские «челноки», накладных покупателям отродясь не выдавали. Не предвидится этого и в будущем, несмотря на все указы А.Лукашенко.

Вот и выходит, что ни родственники, ни подставные владельцы палаток и киосков не спасают от разорения даже самых изворотливых индивидуальных торговцев.

Мы еще не раз увидим протестующих бизнес-пролетариев на улицах и площадях своих городов.

Николай Толстик, обозреватель «Товарища».