Андре Глюксманн: Запад должен сдерживать авторитарные страны

Слабость Запада заключается в том, что он не догадывается об опасности, которую может представлять целая держава, вышедшая из-под демократического контроля.

Во Франции сообщение о задержании в Москве двух подозреваемых в причастности к убийству журналистки Анастасии Бабуровой и адвоката правозащитника Станислава Маркелова внимательно отслеживается французскими СМИ. Французские власти систематически обращаются к России с призывом сделать всё, чтобы арестовать виновных в многочисленных убийствах журналистов и правозащитников.

С таким призывом, призывом найти убийц Анны Политковской, Натальи Эстемировой и Анастасии Бабуровой ровно неделю назад, 28 октября, вновь выступил в Париже глава французской дипломатии, Бернар Кушнер. Обращаясь к студентам 1 курса французского института журналистики IFP, которому в этот день было присвоено имя Анастасии Бабуровой, он призвал будущих работников прессы быть журналистами «с твердой гражданской позицией, чего бы это ни стоило». После этого выступления французская пресса писала о «российской головоломке» для Бернара Кушнера.

Журнал «Экспресс» в интернет-версии пишет: «Бернар Кушнер всегда говорил об универсальности прав человека (их действенности во всех странах мира). Но с тех пор, как он стал главой МИДа, похоже, ему приходится ограничиваться более реалистичной позицией. В результате, для французской дипломатии защита прав человека становится нередко очень непростой задачей. А случай с Россией становится «настоящей головоломкой». В речи в МИДе 28 октября французский министр описал самым положительным образом состояние франко-российских отношений, отметив, что они никогда не были столь тесными, - пишет «Экспресс». И, в то же время, он «призвал российские власти к большей «прозрачности», заявив при этом, что «вопрос прав человека не может быть запретной темой между друзьями».

На брифингах с прессой МИД систематически подчеркивает, что Франция не может занимать позицию ментора и нравоучителя в отношении дружественной России. «Radio France Internationale» обратилось к известному французскому философу Андре Глюксманну:

- Чем объясняется такое изменение позиции Франции? И следует ли надеяться, что факт присвоения имени убитой 25 летней русской журналистки курсу французского журфака будет иметь какое-то воздействие на Россию?

- Не думаю, что есть с французской стороны претензии на то, чтобы изменить положение вещей в России. Изменения возможны только благодаря усилиям русских. Никто кроме них тут не сможет ничего сделать. Иначе дело обстоит для тех, кто решил, что их курс будет носить имя Анастасии. Для них лично, для того, как сложиться их концепция профессии – от этого всё изменится. Это может показаться эгоистичным, потому что история Анастасии послужит примером французам. Но во все времена русская культура служила миру в целом.

Анастасия не первая. В каком-то смысле Анастасия продолжила линию Пушкина. В том, что касается истоков великой русской культуры. В том, что есть в ней универсального. Пушкин погиб на дуэли, спровоцированной придворными интригами. Но суть русской культуры и заключается в том, чтобы встать на сторону свободы, в оппозиции к автократии. И Анастасия сделала, в буквальном смысле, тот же выбор - на своём уровне, с удивительной смелостью. Потому что её дуэль была с наёмным убийцей. И, по-моему, это – воспроизведение дуэли Пушкина»…

Вы говорите, что позиция изменилась. По-моему, к сожалению, больших изменений нет. Ширак наградил Владимира Путина Орденом Почетного легиона, кстати сказать, самого высшего ранга! И было это в момент убийства Политковской (мы с ней были друзьями). В том, что касается изменений с французской стороны... Я не думаю, что они значительны. То, что имеет значение, это – протесты. Разумеется, правительство Франции не может протестовать постоянно. Но оно не достаточно часто протестует, я не могу тут не согласиться. Поэтому, когда правительство Франции протестует, я его поддерживаю. Когда оно не протестует, я протестую против правительства!

- Как же объяснить значительное смягчение тона официальных обращений Франции в пользу соблюдения прав человека в России? Что это, требование дипломатии ввиду объективных экономических факторов (я говорю про энергетический аргумент России) или просто потеря интереса к этой проблематике в России?

- Я не думаю, что можно было бы говорить о потере интереса. Я выступал против войны сначала Ельцина, а потом Путина - в Чечне. Если говорить об усталости, потере веры в то, что можно что-то изменить, то такое чувство было в основном в начале. Трудность скорее заключается в том, чтобы привлечь внимание французов к происходящему в России. Потому что им трудно себе представить, что в действительности происходит в России.

Мы во Франции склонны думать, что по сути, страна модернизируется, и безусловно станет более демократичной. Потому, что официально коммунистический режим более не существует и марксистская идеология не актуальна.

Что – правда, Россия более не коммунистическая. Мы поэтому думали, что теперь всё пойдет к лучшему. Но это – не правда. Говорить так – значит, не знать историю. Историю России в целом, не только советского периода. Но дело в том, что модернизация России не привела к её демократизации. Вспомните, ведь именно Екатерина Великая, хотевшая модернизировать Россию, ужесточила в России крепостное право. Поэтому понять происходящее в России не просто. Не просто понять как прошлое, так и настоящее.

В то же время, сегодня мы менее доверчивы в отношении России, чем раньше. Вы знаете, прежде Франция очень наивно воспринимала Екатерину Вторую. Вспомните, хотя бы, её переписку с Вольтером. Французская мелкая буржуазия наивно соблазнилась «Русским займом», подумайте только сколько денег доверили российскому царю Николаю Второму! Это я говорю об эгоистичных французах. И, наконец, пролетариат и интеллигенция во Франции в своё время поддерживали в значительной мере сталинизм. Поэтому, если можно так сказать, сегодня дело обстоит лучше, поскольку нет прежнего «согласия». Мы теперь не такие доверчивые, но и этого, надо сказать, тоже не достаточно, вы правы.

- Кто же должен поддерживать внимание к такого рода проблемам? Это роль интеллигенции в обществе? И стоит ли напоминать об этой проблематике России извне?

- Роль любого рядового гражданина в том, чтобы внимательно отслеживать происходящее, особенно отслеживать опасные тенденции, ситуации, чреватые последствиями. С точки зрения политэкономии, вы заметили, что нынешний широкомасштабный кризис связан с тем, что имевшаяся информация о потенциальной опасности была проигнорирована. Как и в экономике, в политике внутренней и международной действуют те же принципы.

Россия все же вторая экономическая держава планеты. Это второй по значению поставщик оружия в мире. И поставляет Москва оружие не всегда самым надежным странам. Третий параметр тут – российская доминирующая позиция на рынке газа и нефти. Эта огромная держава не контролируется общественным мнением изнутри (для этого достаточно вспомнить все эпизоды и накладки в серии последних выборов в России, которые имели место в нарушение принципов свободных выборов). Так что Россия не контролируется ни журналистами, ни депутатами, ни рядовыми гражданам (общественным мнением).

И страшно то, что Россию никак не «тормозит» хотя бы мнение международной общественности. Я не сторонник воинственных походов, но когда нет никаких сил сдерживания внутри страны, то надо, чтобы это воздействие производилось извне. По-английски это называется термином «containment». Такое сдерживание необходимо в отношении всех авторитарных стран. Чтобы дать им понять, что следует умерить давление, успокоиться.

И я думаю, что слабость Запада в этом и заключается: он не догадывается об опасности, которую может представлять не столько тот или иной руководитель, сколько целая держава, вышедшая из-под демократического контроля.