Литва не уведомила Беларусь об аварии на Игналинской АЭС

Во время работ по дезактивации АЭС разлилось около трехсот тонн высокорадиоактивной жидкости.

Авария произошла еще 5 октября на первом блоке Игналинской АЭС, остановленном без малого шесть лет назад, сообщают «Белорусские новости».

По словам очевидцев, работники и помещения станции подверглись облучению. Беларусь не была официально проинформирована об инциденте, так как, по мнению литовской стороны, загрязнение не распространилось за пределы площадки станции.

В Минприроды Беларуси не удовлетворены такой информацией, хотя по данным Центра радиационного контроля и мониторинга окружающей среды Беларуси, повышения фона на белорусской территории зарегистрировано не было.

Инцидент на ИАЭС — официальная версия

Как пишет на сайте ИАЭС пресс-секретарь станции Дайва Римашаускайте в ответах на вопросы посетителей, «5 октября 2010 года при проведении дезактивации в одном из компонентов произошла разгерметизация и утечка за пределы контура однопроцентной азотной кислоты и калия пермангананта. Никакие химические реагенты и загрязненные радиоактивными нуклидами материалы за пределы контролируемой зоны ИАЭС не распространились».

Рокас Жилинскас, председатель комиссии Сейма Литвы по ядерной энергетики сообщил: «В результате инцидента не было ущерба людям или окружающей среде. Международное сообщество было незамедлительно проинформировано. Сейчас мы проводим расследование причин инцидента, чтобы не повторить случившегося при выводе из эксплуатации второго блока ИАЭС. Мы проинформируем о результатах расследования в ближайшие дни».

Как происходил разлив жидкости — свидетельства очевидцев

Участники интернет-форума города литовских атомщиков Висагинаса forum.tts.lt и форума сайта ru.delfi.lt пишут: «300 кубов [ШЕСТЬ ж/д цистерн!] радиоактивно-загрязненной азотной кислоты с перманганатом калия размазали по помещениям, а так в целом все — ОК».

Издание «Литовский курьер» провело собственное журналистское расследование и сочло, что сообщения спикера АЭС «не во всем соответствует действительности»: «Густая радиоактивная масса не ушла в технологические дренажные отверстия, как утверждалось в заявлении, подготовленном госпожой Д.Римашаускайте».

Источник «Литовского курьера» сообщил, что разлив радиоактивной жидкости был ликвидирован работниками станции вручную. Издание комментирует: «Нет сомнений, что работа с «грязными» материалами привела к получению людьми доз радиационного облучения. Однако они вынуждены идти на риск из боязни потерять работу».

Почему Литва не оповестила Беларусь об инциденте?

Рокас Жилинскас пояснил, что по заверениям Государственной инспекции по ядерной безопасности Литвы, инцидент на ИАЭС был незначительным и не попадал под международную шкалу ядерных и радиологических событий INES (International Nuclear and Radiological Event Scale). Видимо, это явилось причиной того, что Беларусь не была официально проинформирована.

Как комментирует российский физик-ядерщик Андрей Ожаровский, «по международной шкале ядерных событий INES разлив может характеризоваться или первым уровнем («значительное распространение радиоактивности» на площадке АЭС), или вторым («значительное распространение радиоактивности выше пределов допустимого» на площадке АЭС). Если же произошел выброс радиации и облучение населения — то это третий уровень».

Александр Андреев, начальник отдела госэкспертизы проектов Министерства природных ресурсов и окружающей среды Беларуси, сообщил: «В рамках конвенции Эспоо* наше министерство как основной контактный орган не получили от контактного органа Литвы никакой информации об инциденте на Игналинской АЭС».

«Поскольку ИАЭС находится на границе с Беларусью, то любой инцидент на этом объекте затрагивает нашу территорию примерно на 700 метров, — говорит Александр Андреев. — Литовская сторона должна была нас проинформировать».

Каким могло быть радиоактивное загрязнение — мнение сторонних специалистов

По информации МЧС Беларуси и Центра радиационного контроля и мониторинга окружающей среды, с момента инцидента на территории нашей страны не было зарегистрировано повышения радиационного фона.

По словам пресс-секретаря МЧС Виталия Новицкого, никакой информации об изменении радиационного фона в министерство «не передавали»: «Если бы повышение фона было даже в пределах допустимых норм, нас бы оповестили».

Следует отметить, что в 30-километровой зоне Игналинской АЭС функционирует Автоматизированный центр радиационного контроля, включающий 11 пунктов автоматизированного измерения уровня гамма-излучения, которые фиксируют информацию каждые 10 минут.

Независимые эксперты считают, что при ликвидации разлива жидкости могли облучиться люди и был существенно повышен фон внутри помещений. Радиоактивное загрязнение, возможно, также распространилось и за пределы здания, в котором произошел инцидент.

«При аварии 5 октября следует допустить, что выброс через вентиляционную трубу энергоблока мог произойти, — пишет Андрей Ожаровский. — Горячий радиоактивный раствор объемом 300 кубометров выливается из ржавого трубопровода и разливается по помещениям. В растворе продолжают идти химические реакции и реакции распада радионуклидов. Продукты их попадают в воздух помещения энергоблока и через венттрубу — в атмосферу… Возможно, выброс все же был, но в пределах норм (суточных? годовых?), установленных для работающей АЭС. По имеющейся у автора информации, 5 октября в районе ИАЭС преобладал южный ветер».

Георгий Лепин, доктор технических наук, специалист в области ядерной энергетики комментирует: «Тот факт, что информация долго скрывалась и сроки инцидента не четко названы, еще раз подтверждает обычное для атомной энергетики стремление скрыть любые неприятности, регулярно возникающие на атомных станциях. Уже сам по себе факт, что триста кубометров радиоактивной жидкости выброшено в помещение цеха, подтверждает экологическую опасность инцидента».

Все ли выводы сделаны из случившегося на ИАЭС?

Георгий Лепин считает, что чрезвычайные происшествия и серьезные инциденты могут происходить на АЭС и после ее отключения.

«Инцидент на ИАЭС еще раз подтверждает то, что атомные станции остаются опасными объектами и после завершения их эксплуатации. И они будут требовать в течение многих лет весьма дорогостоящего обслуживания», — говорит эксперт.

Г.Лепин отмечает, что утечка на ИАЭС произошла в результате разгерметизации системы в ходе ее промывки. Это, по его мнению, говорит о том, что в системе уже имелись дефекты: «А это значит, что на Игналинской станции еще в ходе ее эксплуатации уже имелись реальные условия возникновения серьезной аварии».

По мнению профессора, из инцидента должны быть сделаны выводы, в том числе и о мнимой дешевизне ядерной электроэнергии.

«Администрация ИАЭС говорит о том, что расходы на устранение последствий произошедшего инцидента будет нести Европейский союз и, следовательно, они не повлияют на стоимость электроэнергии. Это типичный пример того, как атомщики стремятся списать на кого угодно основную часть своих расходов, лишь бы доказать, что энергия, вырабатываемая АЭС, очень дешевая».

Комиссия по расследованию инцидента на ИАЭС — виноват российский подрядчик

В выводах комиссии по расследованию инцидента на Игналинской АЭС, опубликованных на сайте станции, вина за произошедшее возлагается на российского подрядчика работ по дезактивации первого блока станции.

В частности, комиссия сообщает: «Потеря герметичности произошла из-за недостатков предложенной подрядчиком технологии». Но что самое неприятное, как выяснила комиссия, предложивший данную технологию Всероссийский научно-исследовательский институт по эксплуатации атомных электростанций (ВНИИАЭС) не апробировал ее на предприятиях ядерной промышленности. Другими словами, действия по дезактивации первого блока ИАЭС носили экспериментальный характер.

Дополнительно комиссия сообщает: «12 января 2010 года был подписан договор о внедрении проекта Б12 с Подрядчиком — группой субъектов, действующей на основании соглашения об объединенной деятельности — ЗАО «Specialus Montažas-NTP» (Литва), Литовский энергетический институт, Всероссийский научно-исследовательский институт по эксплуатации атомных электростанций (ВНИИАЭС, Россия), несмотря на то, что Подрядчик не соответствовал конкурсным требованиям технической спецификации».

Как сообщил Александр Андреев, представитель основного контактного органа Беларуси по Эспоо, ему ничего не известно о проекте Б12 и его обсуждении в Беларуси.