Какую пользу может принести Бакиев Беларуси?

В своем первом интервью беглый диктатор заявил, что останется в нашей стране.

Полтора месяца назад в Кыргызстане произошел переворот, в результате которого к власти пришло временное правительство. Президент страны Курманбек Бакиев покинул республику и подал в отставку со своего поста. Обстановка в Кыргызстане до сих пор остается напряженной: в южных областях периодически вспыхивают беспорядки. Всего в ходе событий погибло около 90 человек и около 2 тысяч пострадало.

Сам Бакиев сейчас по приглашению президента Беларуси Александра Лукашенко прибыл в Минск, где корреспонденту РИА «Новости» удалось встретиться с экс-президентом Кыргызстана. Это первое интервью, которое он дал российским и иностранным СМИ после своего отъезда из Кыргызстана. В нем Бакиев высказывает свою точку зрения на произошедшие и происходящие в стране события.

— Как вообще все это могло случиться? На Ваш взгляд, что явилось причиной? Может, влияние извне?

— Никаких предпосылок – экономических, политических не было для того, чтобы «революция» свершилась. Нет! Не было! С 2005 года по апрель 2007 – постоянные митинги, пикеты. Мы уже привыкли к ним. И, несмотря на это, мы не допустили падения экономики, мы не допустили обнищания. Наоборот. За пять лет мы достигли таких темпов роста экономики, увеличения государственного бюджета более чем в 3-3,5 раза. Люди простые все это видели своими глазами – сколько дорог построено, новых школ, больниц, увеличены размеры пенсий, пособий, возросли зарплаты…

А те, кто сегодня пришел во временное правительство, они в течение пяти лет практически не давали нам работать. То есть, они поняли, что экономически и политически проиграли команде президента. У них оставался только один путь захвата власти – это вооруженный путь. И именно это они и сделали — через пролитие крови, чтобы потом это все повесить на главу государства. Почему им это удалось сделать? Только лишь потому, что правоохранительные органы Кыргызстана не были готовы к такому развороту событий. Не было информации.

Было дано разрешение на проведение митинга (в Бишкеке), как обычно это делалось. Но происходит трагедия в Таласе. Милиционеров жестоко избивают. Их там жгли, пытались выколоть глаза, издевались всячески. Изуверство какое-то. Но и при этом сотрудники правоохранительных органов оружия не применяли и не стреляли. В Таласе не было сделано ни одного выстрела по митингующим. Затем митингующие захватили здание областной администрации, и когда туда выехал министр внутренних дел, вы все видели, что они с ним сделали… Он чудом остался жив. А я об этом узнал уже седьмого (апреля), но уже было поздно. Уже подвозили оружие к офису Атамбаева…

— Вы считаете, что была серьезная подготовка к захвату власти?

— Это за один день не делается. Они готовились. И судя по тем людям, которые принимали участие в этих митингах с автоматами и с закрытыми лицами, там были не простые, а хорошо подготовленные люди. В том числе из-за рубежа. Были люди и со стороны, и из наших были. Иначе как объяснить то, что захватили БТР, который шел на поддержку защитников Белого дома (где размещаются президент и правительство). И когда БТР заглох, кто-то из митингующих его завел, подогнал к Белому дому и из крупнокалиберного пулемета стреляли по окнам.

Где-то в районе 12 часов стреляли по моим окнам в кабинете президента. Было пробито окно в комнате отдыха, пуля пролетела мимо меня и попала в косяк двери.

Те, кто охранял Белый дом, не стреляли боевыми патронами, а использовали слезоточивый газ и резиновые пули. Лишь потом по машине, которая хотела прорваться на территорию Белого дома, стреляли по колесам, по баллонам.

Это хорошо подготовленный вооруженный захват власти. Когда в Таласе начались беспорядки, стали бить и убивать милиционеров, часть сотрудников МВД были переброшены туда, часть была переброшена в Нарын, где тоже было неспокойно. То было сделано сознательно, чтобы рассредоточить силы правоохранительных органов и чтобы в Бишкеке осталось меньше сотрудников милиции. Откровенно говоря, мы никогда и не увлекались силовиками. Я шел все-таки другим путем. Я думал, что люди дадут оценку всему, что происходит, если будет улучшаться реальная жизнь.

А что на улице творилось, откуда и как стреляли, кто стрелял – это надо разбираться.

— В 2007 году была подобная попытка штурма Белого дома. Почему тогда удалось предотвратить беспорядки, а в этот раз нет?

— Тогда среди митингующих были люди агрессивно настроенные, но они были без оружия, а эти-то пришли с автоматами, со снайперскими винтовками.

— Сразу после начала событий, когда Вы были в Бишкеке, и потом, когда оказались на юге страны, Вы практически не выступали, в то время как ваши противники были легко доступны для прессы, то есть информационную войну Вы проиграли…

— Когда они пришли к власти, захватили все – мы действительно проиграли. До сих пор вся информация поступает только с одной стороны.

Вот поэтому я благодарен прежде всего президенту Беларуси Александру Лукашенко, который протянул руку дружбы, который дал мне возможность провести здесь пресс-конференцию и рассказать о том, что произошло. Однако та информация не дошла до населения Кыргызстана, которое смотрит национальный телеканал, а по нему мои заявления не давали. Именно потому в Джелал-Абадской области весь коллектив телекомпании отказался работать.

— Генпрокуратура Беларуси уже получила пакет документов из Кыргызстана, в которых против Вас выдвигаются серьезные обвинения, а также содержится требование об экстрадиции…

— Все обвинения в мой адрес абсолютно беспочвенны. Во-первых, я как глава государства не имею никакого отношения к обороне Белого дома. Абсолютно. Это может подтвердить любой руководитель силовых структур, правоохранительных органов, кто находился в Белом доме, руководитель аппарата президента. Любой может сказать – вмешивался президент в оборону Белого дома или нет.

— То есть, значит, нет оснований для обвинения, что Вы дали приказ стрелять по митингующим?

— Никаких оснований нет. Абсолютно. Это я говорю со стопроцентной ответственностью. Я поэтому настаивал и в течение недели не уезжал, находился на юге, и я просил: «Парламент, если вам не дают работать в Бишкеке, приезжайте на юг, начните работать». Во-вторых, я с первых дней говорил: «Создайте международную независимую комиссию, которая должна проверить и объяснить, кто несет ответственность за то, что произошло в Бишкеке». Ведь никто не пошел на это.

К сожалению, даже ОДКБ очень вяло отреагировала на это. Единственный, кто проявил принципиальность и начал говорить, — это президент Беларуси Александр Лукашенко.

А созданная правозащитниками независимая комиссия, посетившая Талас, делает много упреков в адрес сегодняшнего временного правительства.

— Курманбек Салиевич, как Вы планируете свою жизнь дальше, что собираетесь делать?

— У меня мысли постоянно. В моем положении – ходишь, сидишь, просыпаешься, засыпаешь, ешь – ну что бы ни делал, мысли все время о Кыргызстане. Я все-таки президент этой страны. Пять лет работал президентом. За пять лет я ни разу полноценно ни отдохнул. У меня отдых всегда был не более 10 дней. И то я никогда не выезжал за пределы Кыргызстана – на Иссык-Куле только отдыхал. Я себя целиком отдавал работе. И получить вот такой результат? Для меня это, конечно…огромный стресс.

Я сегодня не вмешиваюсь ни прямо, ни косвенно во все то, что происходит в Кыргызстане, потому, что когда я уезжал, покидал страну, когда у меня состоялся телефонный разговор с руководителями России и Казахстана, они мне прямо сказали: «Курманбек Салиевич, в том, что случилось у Белого дома, Вас не обвинят, хотя это пытаются сделать. Но если начнется гражданская война, не дай Бог, между севером и югом, то все повесят на Вас». Это я четко понимал, и только поэтому покинул страну. Это был очень убедительный аргумент. Я боялся этого, потому что, когда я находился на юге, народ начал, откровенно говоря, настолько агрессивно проявлять свое возмущение тем, что произошло в Таласе и в Бишкеке, что люди были готовы вооружаться и идти защищать законного президента. Я уехал только поэтому. И поэтому я сегодня не вступаю даже в телефонные контакты ни со своими братьями, ни со своими сыновьями.

Хотя всех собак сегодня вешают на меня. Все свое неумение стабилизировать ситуацию, неумение управлять страной. И до чего они договариваются – берите, грабьте, это все ваше. Это что?

— Джелалабадские события последних дней, когда между киргизами и узбеками возникли столкновения, напомнили Узген и Ош двадцатилетней давности, когда разгорелся межэтнический конфликт. Есть ли предпосылки к тому, что подобные события могут повториться?

— В 90-е годы, когда произошла эта трагедия – межнациональный конфликт, я работал первым секретарем горкома партии Кок-Янгака. Нам удалось там сохранить мир, но все было на грани. Кыргызстан, особенно юг – полыхал. Огромные человеческие жертвы. Это ужас просто. Не дай Бог его повторения! Насколько я информирован о том, что происходит на юге – предпосылки для этого уже создали. Поэтому сейчас местным органам власти и временному правительству надо серьезные принимать решения по нормализации ситуации. Если эта ситуация выйдет из-под контроля, это будет гораздо большей трагедией, чем все, что было до сих пор.

А если сегодняшняя власть будет работать так эмоционально, как она до сих пор работает… Они работают на одних эмоциях, четкой вразумительной линии своей, государственной политики, программы я не слышал пока, не знаю, хотя я и стараюсь мало информации читать. Но они все работают на эмоциях.

— Ведь это все ваши бывшие соратники...

— Поэтому я и знаю их всех как облупленных. Могу рассказать много, но скажу коротко: многие из них очень эмоциональные и неуравновешенные люди, хотя есть и очень неплохие люди, однако практически никто, за очень редким исключением, не имеет длительного опыта государственного управления.

Это же с годами приходит. Это же не просто так – управлять отраслью, регионом, страной. На одних эмоциях там далеко не уедешь. То, что сегодня творится, это доказательство того, что все, кто пришли к власти, они не имеют никакого опыта управленческого и не могут работать.

— Вы сказали, что «ОДКБ вяло отреагировала на события в Кыргызстане», а что, по-вашему, должна была сделать организация?

— Я считаю, что в такой ситуации, в какой сейчас оказался Кыргызстан, прежде всего государства-соседи и прежде всего страны ОДКБ должны более решительно и более результативно принимать меры.

Я говорил об этом еще месяц назад. Надо было ввести коалиционные миротворческие силы ОДКБ и обеспечить порядок. До сегодняшнего дня ведь идет рейдерство. Сегодня в Бишкеке бандиты приходят к предпринимателю с нотариусом, достают пистолет и говорят: «Перепиши свое дело на меня!» А правоохранительные органы после того, что случилось, деморализованы. Они не могут обеспечить безопасность граждан. Я не хочу их делить на киргизов, узбеков и еще кого-то, я говорю о гражданах Кыргызстана. Если мне память не изменяет, в уставе ОДКБ есть, что если есть угроза целостности государства, существует межэтническая угроза, Совет глав государств может принять решение и ввести миротворческие силы, тем более что есть просьба руководства страны.

— Возвращаясь к вопросу о Ваших планах, будете продолжать жить в Беларуси?

— У меня в Беларуси языковой проблемы нет. Я прекрасно понимаю и говорю по-русски, слава Богу. Это первое. Александр Григорьевич меня принял не только как коллегу своего, а как друга. Я очень признателен ему, прежде всего. Я признателен парламенту Беларуси, белорусскому народу, именно хлебосольному белорусскому народу. Что я дальше и как? Сейчас тяжело говорить. Я человек очень деятельный. Я не могу сидеть. Время покажет, чем я буду заниматься.

Помню, когда я находился в селе на юге Кыргызстана, кто-то из журналистов ходил за мной по пятам: «Если Вы уйдете из политики, то чем будете заниматься?» Я говорю: «Производством буду заниматься, товары народного потребления производить…» Он опять: «Ну а конкретно чем?» И я бросил фразу такую: «Ну, игрушки, может, будем производить». И эту фразу как переделали, передали по всем каналам: «Президент теперь резко все меняет и будет заниматься производством игрушек». Хотя на самом деле, конечно, все не так…

Я думаю, что те знания, опыт – это ни в одной академии я не получил бы. Ни одна академия, ни одни курсы повышения квалификации не дали бы столько, сколько я получил за свое пятилетнее президентство. Я думаю, что смогу быть полезным и здесь. В качестве кого, я пока не знаю. Но я сделаю все, чтобы быть полезным. Не просто здесь жить, а постараюсь быть полезным стране, президенту Беларуси, народу Беларуси. Что я смогу сделать – где-то, что-то, как-то – я буду делать. Я не буду сидеть просто так и прожигать оставшуюся жизнь.

— Как Вы для себя определяете Ваш сегодняшний статус? Президент Вы, экс-президент, гость Вы Беларуси…

— По нашему закону, по киргизской конституции президент, когда добровольно уходит в отставку, пишет заявление в парламент. Парламент это заявление рассматривает, утверждает, и только после этого считается, что президент сложил свои полномочия. Я заявление сделал, чтобы сохранилась в Кыргызстане стабильность, правопорядок. Юридически я написал заявление, но оно не вступило в силу, так как парламента нет и он не принял мою отставку.

Мое положение? Александр Григорьевич говорит: «Курманбек Салиевич, ты для меня президентом был, президентом и остался».

А эти, кто пришел сегодня, они же, как в семнадцатом году, декреты издают, Конституционный суд распустили, парламент распустили. Зачем? Ну, со мной так обошлись. Хорошо, я ушел, но стабильности нет, бардак продолжается, гонения на всех, кто имел ко мне отношение. Я уже не говорю про братьев, близких родственников, соратников. Даже на дальних каких-то родственников поголовные гонения.

Это не народ Кыргызстана со мной так обошелся. Это кучка людей, которая захватила власть вооруженным путем через ни в чем не повинных людей, через жертвы. Они пришли к власти и пытаются все свалить на меня. Если будет нормальное расследование, нормальный суд, естественно, международный и независимый, вся вина целиком и полностью ляжет на них. В этом я абсолютно уверен.

И в правоохранительных органах тоже беспредел. Сегодня в Кыргызстане сращивание криминала с правоохранительными органами. Они сегодня хозяева там.

В такой ситуации я не собираюсь возвращаться и накалять обстановку. Это невозможно практически. Сколько я предлагал себя, свои услуги, когда находился на юге. Я говорил: «Войдите в правовое поле, соберите парламент, раз уж такое произошло». Они этого не сделали, поэтому сейчас все их решения, если смотреть юридически, они все незаконны. Парламента нет, президент за пределами.

Если этому прецеденту не будет дана нормальная международная правовая оценка, это может произойти в любой другой стране на пространстве СНГ.

Я-то считал как: что мне эта оппозиция? Да пусть она кричит, шумит. Я буду поднимать экономику страны, жизненный уровень людей, а люди сами поймут – где белое, а где черное. Оппозиция должна быть, но она должна быть конструктивной. Я понимаю оппозицию, которая говорит: «вот программа правительства, вот программа президента утвержденная. У вас вот в этой программе вот это не работает или не будет работать. А мы предлагаем вот это». Должна быть такая оппозиция, а не та, что приходит с автоматами и с пулеметами, захватывает правительственные учреждения и говорит: «мы власть, мы революция». Простые люди до сегодняшнего дня не могут понять, что произошло.

— Сейчас экономика Кыргызстане находится, мягко говоря, в ужасном состоянии…

— Да, экономика, к сожалению, очень сильно откатилась назад, думаю, что лет на 5-10 как минимум. Мы же приняли прекрасные законы, создали благоприятную среду и нормативно-правовую базу для развития бизнеса. Так легко зарегистрировать предприятие, так легко вести бизнес, как в Кыргызстане, сегодня на пространстве других государств невозможно. Почему у нас бурно пошла экономика? Именно поэтому. А они что делают? Они же бизнес, предпринимателей душат.

— Вас обвиняют в семейственности. Ваш сын Максим занимал очень высокую государственную должность, контролировал все инвестиции страны, и Вы якобы готовили его на свое место?

— У меня недавно спросили, почему я сына назначил руководителем центрального агентства развития инвестиций. Ответ очень простой. В Кыргызстане внешний долг составляет более 2 миллиардов долларов. Много инвестиций приходило и приходит, но, как правило, эффективность их не всегда высока. Деньги приходят, но они размываются. Там хапнули, тут хапнули. Кто внес инвестиции, сам часть украл – и все. Почему я поставил Максима? Максим хорошо вырос как бизнесмен на международном уровне, он прекрасно знает все тонкости бизнеса.

Я почему пошел на это? Раз я назначил своего сына, значит, всю ответственность за инвестиции я беру на себя. Вот на эту голову. Что ни один доллар не будет разворован, ни один доллар не будет прикарманен кем-то. Я все брал на себя. И когда я с Максимом говорил, я сказал: «Сынок, вот смотри, вот такую высокую должность тебе доверяю. Я надеюсь на тебя». Я абсолютно уверен в нем. Проверки показывают, что все прозрачно и открыто. По российскому кредиту, который мы взяли, уже прибыль получать начали и возвращать начали ежемесячно.

Настолько оно было правильно организовано, умно было организовано. Я потому поставил сына, что другим уже, откровенно говоря, веры мало было. Потому что чиновника назначаешь на такое место, вроде сначала нормально. Потом смотришь – залез (в казну). А тут все-таки родной сын. Хотя, может быть, это было неправильно.

— Вы сейчас об этом жалеете?

— Я не жалею. Потому что если бы они дали хотя бы два года поработать Максиму на этой должности… Я знал, что вначале будут недовольны. Потому что, мол, сына поставил. Я знал, что недовольство есть и будет, но я был уверен, что он (Максим) своей работой, умной своей работой в ближайший год-два покажет, что можно. Результат будет. Я был уверен в этом.

А о том, чтобы из него делать преемника, разговора даже не было. Вот я тебе как на духу говорю. В кругу семьи, близких у нас о том, что Максим будет моим преемником, разговора не было. По одной простой причине – он не знает киргизский язык.

Максим английский знает лучше, чем киргизский. А чтобы быть главой государства, государственный язык надо знать. Чтобы знать психологию народа, надо на его языке думать. Этот язык надо знать в совершенстве.

А Максим не освоил, и я это знаю. Поэтому скажу откровенно. У меня была цель какая. Думаю, хорошо поработает, если он глава центрального агентства. Покажет себя. Результаты, инвестиции пойдут, экономика пойдет. Я же не собирался на третий срок оставаться. Пройдут президентские выборы, изберем другого главу государства. Тогда, возможно, можно было бы его кандидатуру рассмотреть на премьер-министра. Это вот я так себе планировал на ближайшие четыре года. За четыре года сколько могло быть изменений. Такая была его возможная перспектива, но о том, чтобы из него делать президента, речи не было.

Я знаю своего сына. Он очень сильный юрист, и все, что он делал, он делал в рамках закона, поэтому, если ему даже придется отвечать, я бы тоже хотел, чтобы Максим отвечал перед международным судом, а не там. Там сейчас одно. Там любого Бакиева сейчас приведи, они скажут: «Вот, не президент, так сын его попался, или один из братьев попался. Вот, берите его, делайте что хотите». Вот что будет сегодня в Кыргызстане. Я абсолютно уверен, что все дела, которые Максим делал, когда был бизнесменом, он делал в рамках закона. Потому, что он знает мое требование как отца и как президента.

— Какой же главный вывод из всех событий Вы можете сделать для себя?

— Оказывается, и демократию надо уметь защищать. Любая демократия должна уметь себя защищать, если она не способна себя защитить, значит, демократию вводить рано.