Die Welt: В Беларуси казнят людей, как во времена сталинского террора

Мать казненного в Беларуси Владислава Ковалева считает, что Лукашенко расправился с ее сыном в столь короткие сроки из мести.

Любовь Ковалева рассказала в Брюсселе и Страсбурге о несправедливостях в стране, пишет Die Welt.

В середине марта Любовь Ковалева пережила самую тяжелую неделю в ее жизни. В субботу, 10 марта, ей сообщили, что на следующий день ей разрешено свидание с сыном, Владиславом Ковалевым, который находился в тюрьме. Она была удивлена, поскольку в феврале запрос о положенном ей ежемесячном свидании был отклонен. В воскресенье она отправилась в печально известный следственный изолятор (СИЗО) КГБ в Минске.

Как всегда, Ковалева видела там сына через стекло. По обе стороны стояли охранники. Мать и сын разговаривали друг с другом по телефону. «Нам нельзя было говорить о его уголовном деле, только о том, что происходит дома», - рассказывает Ковалева. В ноябре 2011 года белорусский суд приговорил Владислава Ковалева и Дмитрия Коновалова к смертной казни, признав их виновными в организации взрыва в минском метро в апреле 2011 года. В результате теракта погибли 15 человек, около 200 получили ранения.

Уже через два дня после взрыва в метро Лукашенко заявил, что преступники задержаны и признали свою вину. Владислав Ковалев и Дмитрий Коновалов действительно признали свою вину. Причем они сознались в том, что якобы участвовали не только в организации и совершении теракта в минском метро, но и в трех других нераскрытых преступлениях: взрыве в Минске в 2008 году, и двух - в Витебске в 2005 году.

Судебный процесс по делу Коновалова и Ковалева начался в сентябре 2011 года. Но уже на второй день слушаний Владислав Ковалев отказался от своих показаний, заявив, что они были сделаны под давлением. А в ноябре он заявил перед судом, что слышал крики Коновалова в СИЗО. Как с ним самим обращались во время следствия, Ковалев не рассказывал.

«Во время свиданий с ним я всегда старалась избегать спрашивать о том, в каких условиях содержатся заключенные в тюрьмах, чтобы не давать повод дальше мучить моего сына», - говорит его мать. 11 марта на свидании с ним Любовь Ковалева подумала, что больше никогда не увидит сына. «Еще в феврале Влад изучал материалы дела с адвокатом. Но тот даже ни разу не обратился с жалобой в Верховный суд», - вспоминает она.

Никто не мог предположить, что смертный приговор Владиславу Ковалеву так быстро будет приведен в исполнение. Неделей раньше он должен был встретиться со своим адвокатом. Но ни в среду, ни в четверг защитника к осужденному не допустили. А 14 марта стало известно, что Александр Лукашенко отказался помиловать Ковалева. В четверг Любовь Ковалева вновь стояла у дверей СИЗО КГБ. Ей сообщили, что ее сына перевезли в другую тюрьму. Не исключено, что уже на тот момент Владислав был мертв.

В субботу, 17 марта, Любовь Ковалева получила письмо из Верховного суда, датированное 16 марта. В нем было сказано, что Ковалева может забрать в Витебском загсе справку о смерти сына. «Это было, как в 1937 году, во времена сталинского террора, - говорит она. - Родные понятия не имели о том, когда смертный приговор приводился в исполнение».

Любовь Ковалева даже не знает, где похоронен ее сын. Она попросила Лукашенко хотя бы выдать ей тело, но ответа так и не получила. Целый год Ковалева боролась за жизнь Владислава. Но в итоге ее усилия оказались напрасны. В январе она даже ездила в Брюссель и Страсбург, чтобы рассказать в Совете Европы и Европарламенте о деле сына. «Я надеялась, что Европа сможет повлиять на Лукашенко. Но он, вероятно, посчитал, что это было бы нехорошо. Смертный приговор, который был исполнен в столь короткие сроки, - месть за то, что я за границей рассказала о несправедливости в Беларуси».

Фактически исполнение смертного приговора Владиславу Ковалеву даже для Беларуси произошло в слишком короткий срок. Обычно с момента вынесения приговора до его исполнения проходит год–два. Снова и снова повторяется ситуация, когда матери хотят получить свидание с сыновьями, которые сидят в тюрьмах, а вместо этого им вручают справки о смерти. При этом в графе «причина смерти» обычно ничего не указано.