Ивашкевич: Чернобыльский шлях мог стать дорогой в совершенно другое сегодня

Что думают об отношениях белорусского государства с ядерной энергетикой оппозиционные политики?

Можно ли что-то существенно изменить в государственной политике относительно "радиофобии", которую подозревает у населения власть? Почему экология считаются у нас социальной сферой, а "Чернобыльскому шляху " давно навязали имидж политически окрашенного? Своими размышлениями с "Экодомом" поделился Виктор Ивашкевич.

Государство все знает: и что все плохо, и что общество ничего с этим не поделает

По мнению Виктора Ивашкевича, власть сознательно игнорирует опасность известной цепочки: загрязненная почва - загрязненная сельхозпродукция – загрязненные продукты. Как следствие - загрязненные радиацией организмы. Что многосторонне отражается на качестве жизни человека.

О том, что это главная угроза, так как она – ежедневная, так как капля за каплей отравляет организм, создавая опасность и для последующих поколений рожденных, - государство знает. По крайней мере, знать может и должно. И что с этим делать, как спасать землю, как очищать продукты питания, как и от чего предостерегать людей, - тоже знает. Более 20 лет.

"В 90-х белорусскими учеными была принята соответствующая концепция. Это было время, когда как раз начались чернобыльские пути, когда люди требовали принятия соответствующей программы, реагирования на последствия аварии. И программа была принята. В ней предусматривался дозиметрический контроль как мера личного контроля каждого человека: чтобы он сам контролировал чистоту почвы, на которой выращивает продукты, и продуктов, которые он употребляет. Предусматривалось выведение из пользования загрязненных земель и отселение людей с территорий, где выше 15 кюри на квадратный километр. Потому что жить на селе и запретить себе касаться ягоды или листочка, - это психологический стресс. Да и невозможно это, по сути".

На сегодняшний день, рассуждает Виктор, там был бы, кстати, определенный международный контроль. Ведь контролировать есть что: это и вопросы безопасности, и исследования, которые там проводятся. Но, прежде всего, должна быть четкая программа, по которой можно было бы требовать с государства соответствия ей. И на взгляд Виктора, этого должно добиться общество.

"Граждане должны добиться, чтобы власть исполняла их требования. Чтобы такая программа была. Это главная обязанность граждан - заставлять власти делать то, что нужно гражданам. Ну, или менять власть, которой безразлично мнение общества.

 А уже в дополнение может быть разное поле деятельности: от пропаганды экологического мышления до помощи переселенцам из чернобыльской зоны ".

Главная проблема Чернобыля: отсутствие информации

Виктор отмечает, что информационное пространство Чернобыльской темы менялась в течение этих 26 лет несколько раз. И изменения эти были прямым отражением отношения к этой проблеме со стороны Лукашенко.

"В первые годы независимости картина была достаточно объективной. Ученым дали слово. Столько, сколько они могли сказать. И она говорили. И от этой информационной волны был эффект. Люди понимали, что опасно, чем опасно и, главное – что делать, чтобы опасности избежать. 

Именно тогда составили и опубликовали карты загрязнения территорий Беларуси, тогда начали исследовать, что происходит с людьми, и начали отселение. Каждый человек мог проверить, насколько его организм насыщен радиацией. Но, начиная с 95-го, Лукашенко начал засекречивать всё и вся, уверяя при этом, никаких проблем, кроме радиофобии, нет. Чуть ли не исключительная польза от радиации".

Тогда-то и началась эпоха замалчивания чернобыльских проблем. Нет информации – как будто и проблемы нет. Да и что радиация? Ее ж не видно.

Островец - Чернобыль: найдите 10 отличий

"У нас ситуация абсолютной закрытости всех действий власти от общества. Мы не только не смогли добиться нормальных, соответствующих законодательству общественных слушаний, мы не только не сумели противостоять началу строительства АЭС в Островце. Главное, - что мы не знаем ничего о том, насколько строительство соответствует нормативам, и не имеем ни малейшей возможности это проверить, имея номинальное право это – знать.

Последствия Чернобыля, прежде всего, были спровоцированы молчанием.

Та секретность, которой власть покрыла этот взрыв, когда люди не знали, что их головы посыпаны радиоактивными обломками, - вот что было главной причиной трагедии.

И сегодняшняя Беларусь отличается мало.

Мы не знаем, строят ли АЭС в соответствии с нормативами. Мы вообще знаем о ней  очень мало.

Но если воспользоваться опытом прошлого, то напрашиваются чистые параллели: ни там, ни тут обществу слова не давали, ни там ни тут невозможно было повлиять на ситуацию, ни там ни тут общество не имело и не имеет контроля".

Чернобыльский шлях Беларуси мог стать совсем другой дорогой

"Беларусь постчернобыльская, - рассуждает Виктор, - проигнорировала явную возможность для себя и своего имиджа в мире. Она могла стать настоящим знаменем, символом антиядерного движения. Стать зеленой страной, привлечь и сплотить экологов, сторонников устойчивого развития экологической мысли ...

И Чернобыльский шлях Беларуси мог бы стать дорогой в совершенно другое сегодня, чем живем мы тут и сейчас. Если бы те механизмы, которые были запущены на заре нашей независимости, - развивались дальше… То и постчернобыльские проблемы в системе настоящего самоуправления решались иначе, и льгот чернобыльцев лишить было бы тяжело и так далее и далее: множество фактов и аргументов. На тот момент Беларусь имела все возможности сделать несравненный вклад в развитие мира".

Но страх и зашоренность мышления руководства государства не позволили допустить даже мысль о переменах к лучшему. Ведь более привычно, когда перемены  - к худшему. Привычно копировать что-то, сделанное другими давно и лучше. Привычно управлять с помощью страха, а не мотивации. Привычно угрожать. 

Поэтому нам осталось сослагательное наклонение: а могла бы Беларусь…