Исповедь белорусского тунеядца

Здравствуйте! Я один из 400 тысяч бездельников, о которых говорил белорусский диктатор Александр Лукашенко.

Правда, очень сомневаюсь, чтобы это, названное им количество, соответствовало действительности. Просто не знаю я ни одной правдивой цифры, называвшейся официальными органами за 20 лет правления Александра Григорьевича.

Как трудно поверить мне и в то, что, если бы нас, бездельников, было всего (?) 400 тысяч-то на 10-миллионный народ, то узурпатор кидал бы эти громы и молнии. Тем более что официально считалось до сих пор, что безработица в Беларуси практически нулевая. Да и, как пел некогда Виктор Цой про «неизвестно какой процент» – «если верить глазам и ушам, больше в несколько раз». Но допустим Лукашенко прав, не суть важно. Так вот, я один из… А поскольку данная колонка пишется в жанре исповеди, позвольте рассказать, как я дошел до жизни такой. Тем более что данную историю, увы, никак не назовешь уникальной.

Итак, когда Александр Григорьевич в первый и последний раз был законно избран на пять лет президентом, летом 1994-го года, я поступил в Белорусский государственный университет на дневное отделение факультета журналистики. Правда, в «платную» его часть, не добрал пару баллов.

Однако данное обстоятельство тогда почти не смутило. Ни меня, ни моих работающих родителей. Сам собирался совмещать учебу с получением практических навыков, которые, как казалось, в скором времени начнут приносить дивиденды. Мама с отцом тогда тоже не сказать, чтобы бедствовали. Перед нами был контракт, который мы подписали. Неприятные сюрпризы стали происходить чуть ли не спустя полгода после того, как Лукашенко принялся устанавливать повсюду свою беспрекословную власть.

«Разделение властей» при этом, законы – это всегда было не про Александра Григорьевича. «Именем революции!», – как он любил тогда повторять. Вот одним таким «именем» его ставленники стали каждые полгода менять требуемые суммы для «платников» в вузах.

Становилось все сложнее и сложнее получать «практически бесплатные», как нынче твердит диктатор, государственные услуги. Когда в 1995-м умер отец, ситуация для моей семьи и вовсе стала катастрофической. Особенно, если еще учитывать наличие у меня младшего брата. Затем были оппозиционные манифестации, задержания органами правопорядка, угроза замдекана исключить меня с третьего курса за гражданскую активность, но пронесло. И только нам и Господу известно, чего стоило то получение диплома.

С ним я становился впоследствии сотрудником различных СМИ, существование которых очевидно раздражало правителя и его опричников. Одну газету закрыли по надуманному поводу. Закрыли и программу на тогда еще не вполне стерильном телевидении, где я имел честь подрабатывать. Дальше покатилось-понеслось…

Атмосферка, я вам доложу, была тогда в стране развеселая. То одних журналистов посадят, то другие «исчезнут». Соседку по рабочим столам в одной из редакций, занимавшуюся расследованиями, просто искромсают «неизвестные» (более 50-ти ножевых). Тут уж если кто и хотел оставаться честным, следовать профессиональным стандартам, и те со временем стали аккуратными до полной безобидности. Так и пришла в мою страну «стабильность».

Работать по специальности стало решительно негде. Было дело, пытался играть в подпольщика, сотрудничая с несколькими приятелями из Минска с польским радио. Но в один прекрасный день в наш арендуемый «штаб» пришли люди из КГБ. За коллегами и техникой. Нельзя, знаете ли, работать на иностранное СМИ, официально не имеющие представительства в РБ. А то, что заявку на регистрацию неоднократно подавали и получали отказы, так ведь знаете, где живете.

Хорошо хоть в тот раз все отделались легким испугом. Но… контора умерла. Наша, разумеется… Их – цветет и пахнет в здании, где еще сталинский нарком Цанава боролся с неправильными товарищами.

Загрустил тогда я и стал опять искать хоть какую-нибудь работу. О, какое симпатичное объявление – требуется фасовщик рыбы на рыбокомплекс!

- День добрый, объявление давали?

- Да, давайте вашу трудовую книжку посмотрим. Хм… Журналист? Где работали? Ммм… Выйдите пока, я вас позову.

Выхожу, дверь не до конца закрываю. Звонит куда-то: «Да, поняла. Молодой человек, зайдите»! Протягивает книжецу – извините, дескать, ошибка вышла, нет у нас вакансий. Таких «ошибок» я могу припомнить с десяток. Но, конечно же, поверить в то, что в Беларуси есть какие бы то ни было «черные» списки, невозможно. Просто не на того учился сперва, а потом плохо искал.

Вот так я стал искать в Украине. И, представьте себе, нахожу уже много лет. Преимущественно по специальности. А уж про несравнимость атмосфер, думается, и упоминать необязательно. Только вот беда, по самым различным причинам иностранного резидента тут мало, кто хочет официально оформлять. Но кушать хочется по-прежнему. И работу я свою люблю.

Вот и получается, Александр Григорьевич, что пока вы у власти, а, стало быть, в моей стране ничего меняться не будет, ни о каком моем возвращении домой, и оплаты налогов вашему аппарату и речи быть не может. И, как вы, должно быть, знаете, нас таких по разным обстоятельствам, не один, не два и, не 400 тысяч…

Вы пугаете белорусов Украиной? А нас, уехавших, пугает гипотетическое возвращение в вашу «стабильность» и то, что неизвестно, сколько жить еще придется при вас. Потому, к черту ваш уют кладбища, «уверенность в завтрашнем дне» и, возможно, даже пенсию от вас. Остаюсь бездельником.

Привет из воюющей свободной Украины.

Без уважения, Заблудший сын Беларуси.

Вадим Довнар, «Новый регион»