Эксперт: Путин боится, что преемник отберет у него награбленное

Целый круг друзей и взаимозависимостей может рассыпаться как карточный домик.

Прокомментировать вопрос «обнуления» президентских сроков Путина cайт «Польское радио», попросил Агнешку Легуцкую, политолога из Польского института международных отношений, начав с вопроса о том, удивлена ли она таким поворотом в вопросе «Путин 2024 – что дальше?»:

- Безусловно, я удивлена темпом изменений, проводимых президентом Путиным. Речь идет об ошеломляющем темпе, который мы наблюдаем на политической сцене России с января этого года. Идеи Путина не особо меняют суть самой конституции, поскольку две ее первые части остаются нетронутыми ввиду того, что нужно было обратиться к Федеральному Собранию. Президент же России ввел довольно таки курьезную формулу ускорения ситуации и ответа на вопрос о том, кто будет править после 2024 года. Поэтому с 15 января аналитики стали задаваться вопросом, о чем именно идет речь и какая цель этих поправок. По моему мнению, его предыдущие замыслы открывали целый каталог новых возможностей. Это были, так сказать, пробные шары для дискуссии как в России, так и за ее пределами. Но главным образом речь идет о дискуссии внутри политической элиты, которая сама задается вопросом, что произойдет после 2024 года. Сейчас же все эти предложенные варианты отброшены. Ведь перед этим речь шла о том, что Путин мог бы возглавить Совет Безопасности РФ или что даже опять будет вариант с премьерством. Все это отброшено в пользу того, чтобы остаться на посту президента.

Политолог считает, что Кремль решил прибегнуть к «обнулению» президентских сроков опасаясь непредвиденности других возможных сценариев:

Отдать столь важную функцию из рук Путина какому-то преемнику было бы рискованно. Подозреваю, что во время этих дискуссий – по поводу того, стоит ли взять в пример казахстанскую модель, то есть управление с заднего сидения, а, понятное дело, управлять должен был бы Путин – был сделан вывод, что это решение не гарантирует успеха. Понятно, что этим успехом является сохранность всего того, чем владеет Владимир Путин. Но, кроме того, речь идет о том, чтобы целый круг друзей и взаимозависимостей не рассыпался как карточный домик.

- Можно ли говорить, что такой ход Кремля обусловлен российской политической культурой и представлением о президенте как о «царе-батюшке»?

- Да, безусловно, это вписывается в мышление о России как о стране с сильным лидерством, как внутренним, так и внешним. Сегодня у Путина нет конкурентов, которые реально могли бы ему угрожать, а у тех, кто является какой-то альтернативой, или нет веса в глазах обывателя или они не рассматриваются в роли президента России. Хотя соцопросы показывают, что только 27% российских граждан хотят продолжения правления Владимира Путина. В то же время, отсутствие альтернативы Путину не гарантирует, что человек, который примет участие в выборах, наверняка сможет на них победить, даже при включении админресурса и всей пропагандисткой машины. Кроме того, у Путина, его друзей и сотрудников нет гарантий того, что то, что они награбили или получили во время своего правления, у них не отберут. Во время [парламентских] дискуссий звучали идеи о том, чтобы включить в конституцию поправку, согласно которой бывшие президенты получают личный и имущественный иммунитет. Так, по сути, Путин поступил в отношении Бориса Ельцина, ничего у него не отбирая. Однако это все гарантии на бумаге, а, как мы знаем, в российской, в авторитарной систем все решает тот, кто находится на вершине пирамиды [власти] и влияет на то, как толкуется закон и как он применяется.

Родившуюся в рамках [кремлевской] элиты дилемму 2024 года необходимо было решать заблаговременно. Возможно с этим и связаны столь стремительные изменения. Это делалось для того, чтобы у Путина не появился конкурент, а соответственно, это могло бы повлечь волну нелояльности среди части элиты и переход ее членов к преемнику.