Театр российских Франкенштейнов

Это и есть «внешняя политика» Москвы.

Визит Владимира Путина в Пхеньян многие с тревогой комментируют как еще один шаг российского президента не только в стремлении продолжить войну с Украиной, но и в попытках дестабилизировать ситуацию в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Глава Северной Кореи Ким Чен Ын становится «достойным партнером» российского президента в этих его намерениях и многие уже говорят о «стратегическом партнерстве» двух суверенных государств. Суверенных?

Мы уже забыли, что дедушка Ким Чен Ына, Ким Ир Сен, был капитаном Красной Армии и фактически получил власть на севере Кореи примерно так же, как получил власть в Крыму Аксенов или в Донецке Пушилин – из рук обитателя кремлевского кабинета. Сталин создал на части Корейского полуострова «народно-демократическую республику» примерно также, как Путин создал на части территории Донбасса «народную республику».

Подлинная столица Кореи, конечно же, Сеул, а никакой не Пхеньян. Пхеньян – город, в котором удалось закрепиться прокси-армии Сталина, примерно также, как армии Путина удалось закрепиться в Мелитополе, а не в Запорожье. Просто Путин пошел путем аннексии части Запорожской области, а Сталин не стал аннексировать часть Кореи. Хотя мог бы. Ведь примерно в это же время он не стал церемониться с Тувой.

Напомню, что в начале 40-х годов прошлого века большая часть государств мира – за исключением Советского Союза и Монголии, суверенитет которой тогда, впрочем, тоже никто не признавал, считали Туву не независимой народной республикой, а неотъемлемой частью Китая. Но Сталин не оставил тувинцам даже этот призрачный суверенитет. И в результате аннексия территории превратила Туву в один из самых проблемных регионов Российской Федерации. А сейчас путинская война с Украиной является и войной на истощение Тувы, как и ряда других республик России.

На примере с Северной Кореей мы можем проследить историю превращения «проекта» в монструозное образование с ядерным оружием, которое угрожает соседним странам и становится важным инструментом путинской дестабилизации, а сам Путин, между тем, оказывается инструментом дестабилизации для Кима.

Есть и более близкий с исторической точки зрения пример – Крым, который после аннексии должен был превратиться в инструмент дестабилизации ситуации в Черном море, «непотопляемый авианосец» Кремля. И только действия украинской армии вынудили Путина хотя бы на время отказаться от этой затеи. Но не стоит думать, что он окончательно забыл о своих планах. Создавать Франкенштейнов для осуществления новых агрессивных задач – это, уверен, и есть «внешняя политика» Москвы.

Виталий Портников, «Крым Реалии»