Кремль понял, к чему все идет

Каким может быть следующий шаг Путина?

Среди многих сожалений Кремля по поводу хода этой войны можно было бы назвать и то, что большим ожиданиям позволили накопиться вокруг ежегодного парада, посвященного окончанию Второй мировой войны 9 мая. Об этом впервые стали говорить в марте, когда появились сообщения о том, что был установлен крайний срок для победы или, по крайней мере, некоторых заметных военных достижений, которые мог бы отпраздновать Владимир Путин. Но в отсутствие каких-либо значительных достижений к этой дате стали относиться иначе — как к моменту, когда Путину придется пойти на эскалацию. Это может быть превращение «спецоперации» в полномасштабную войну с сопутствующей мобилизацией резервистов и призывников, либо объявление о намерении аннексировать Донецк, Луганск и Херсон, либо, что особенно тревожно, вновь поднятие темы возможной ядерной войны.

Когда настал этот день, российские войска, несмотря на все свои усилия, мало что могли представить, даже полный захват Мариуполя. Но и очевидные формы эскалации, которые действительно улучшили бы стратегическую позицию России, тоже оказались недоступными. Территория, которая могла быть аннексирована, еще не находилась в руках России, и Путин мало что мог сделать в краткосрочной перспективе, чтобы решить серьезное затруднительное положение, с которым он столкнулся.

Его речь и сопровождающий ее парад были тусклыми. Ядерные ракеты появились, как всегда, но маршировало меньше войск, чем обычно, и большая часть армии в настоящее время занята в другом месте. Вместо демонстрации силы это было подтверждением отсутствия у России свободных мощностей. Армия, вместо того, чтобы предстать на пороге военного триумфа, выглядела истощенной. Не было даже флайпаса, извините за погоду, хотя небо над Москвой было чистое. До этого самолеты тренировались в построении символа «Z», создавая в воздухе то, что стало излюбленным символом Москвы в этой войне. Буква Z была взята из маркировки российских автомобилей, предназначенных для войны в Украине. Сейчас его в основном можно увидеть на сгоревших обломках, поэтому, вероятно, он потерял часть своего блеска. Отсутствие побед под знаменем «Z» превратило этот символ в нечто вроде позора.

В своем выступлении Путин признал жертвы и похвалил тех, кто оказывает помощь раненым. Он не объяснил своих целей войны. Война была представлена в оборонительных терминах. Это был его отчет о ее причинах:

«Откровенно готовилась очередная карательная операция на Донбассе, вторжение на наши исторические земли, в том числе и в Крым. Киев заявил, что может получить ядерное оружие. Блок НАТО развернул активное военное наращивание на прилегающих к нам территориях. Таким образом, прямо у наших границ неуклонно создавалась абсолютно неприемлемая для нас угроза. Все указывало на то, что столкновение с неонацистами и бандеровцами, поддерживаемыми США и их приспешниками, было неизбежным. Повторяю, мы стали свидетелями создания военной инфраструктуры, начала работы сотен иностранных советников, регулярных поставок новейшего вооружения из стран НАТО. Угроза росла с каждым днем. Россия нанесла упреждающий удар в ответ на агрессию. Это было вынужденное, своевременное и единственно правильное решение. Решение суверенной, сильной и независимой страны».

Нетрудно увидеть слабость этой позиции. Не в последнюю очередь потому, что в ней не упоминается о влиянии наращивания примерно 190 000 российских военнослужащих в месяцы, предшествовавшие войне, что делает странной возможность начала Украиной собственной военной операции. Нет никаких доказательств этой неминуемой угрозы, которая требовала бы срочных превентивных действий.

Однако эта речь дает определение победы, которая могла бы быть достигнута. Пока Донбасс не подвергается карательным действиям, Крым защищен, а Украина отказывается от мыслей о ядерном оружии, Россия добилась успеха. Путин описал воображаемую угрозу, для которой он, следовательно, может принять воображаемое решение. Как оказалось, это все вопросы, которые Зеленский готов был бы обсудить с Путиным, хотя российскому президенту было бы трудно встретить на равных человека, которого он высмеял как нациста, возглавляющего искусственное государство.

Почему та война была особенной

Еще одна причина, по которой Кремль может сожалеть о том, что внимание было сосредоточено на 9 мая, — это эффект противопоставления героического выступления 1941−1945 годов довольно мрачным показателям 2022 года. Путин намеренно создал культ вокруг Великой Отечественной войны и использовал ежегодный парад, чтобы продемонстрировать свою военную мощь и сформировать чувство общей гордости и цели. Это также напоминание о том времени, когда Украина, Беларусь и Россия были не отдельными государствами, а членами единого Советского Союза (серп и молот на советском флаге стали почти такими же заметными, как буква «Z» в символике этой войны).

Присвоив себе историю в своих политических целях, утверждая, что война против Украины является каким-то образом продолжением той, что закончилась 77 лет назад, Путин ниспроверг и унизил память. Особенно это касается случаев, когда ракетные обстрелы инфраструктуры и жилых домов, терпимость к военным преступлениям, наряду с изначальным развязыванием войны, оправдываются так, словно воюют и наказывают настоящих нацистов. Как напомнил Зеленский в своем послании, Украина потеряла от рук нацистов 8 млн человек и имеет такое же право на память об этой войне, как и Россия. При использовании термина «нацист» в качестве обобщенной категории для всех людей, которые не нравятся Кремлю, этот термин теряет свою конкретную остроту и значение. Когда незадачливый министр иностранных дел Сергей Лавров попытался объяснить, как еврей Зеленский мог быть нацистом, он увяз в антисемитских клише о Холокосте.

Стремление сохранить связь между двумя войнами отражает исключительный характер победы 1945 года не только из-за стойкости и огромных жертв, которые стояли за ней, но и потому, что в истории России мало сопоставимых военных достижений. Россия не отмечает 11 ноября как окончание Первой мировой войны, как это делаем мы на нашей ежегодной службе памяти, потому что ко времени перемирия в 1918 году народное недовольство потерями и экономической болью привело к революции 1917 года и захвату большевиками власти. Новый Советский Союз подписал свой собственное сепаратное мирное соглашение с Германией в Брест-Литовске, которое, если бы оно не было случайно аннулировано во время более поздней капитуляции Германии, означало бы, что почти вся Украина стала частью Германия.

ХХ век начался с унизительного поражения от Японии. В 1939−40 годах, когда Германия (с помощью пакта с Москвой) оккупировала европейские страны, Советский Союз изо всех сил пытался победить Финляндию, неся большие потери ради небольшой выгоды. Он не проиграл холодную войну в битвах, хотя неспособность советских войск справиться с повстанцами в Афганистане не добавила ему очков. После распада Советского Союза Россия была унижена сепаратистской Чечней в одной войне, и только позже выиграла вторую, применив жестокую тактику. В 2008 году они сделали из мухи слона в ограниченной войне с Грузией. Совсем недавно они добились успеха против Украины в Крыму и на Донбассе в 2014—2015 годах, а затем в Сирии, но это были скромные достижения. Таким образом, российская военная история в лучшем случае неоднородна.

Парового катка нет

Победа оставила неизгладимый образ военного парового катка, массивной армии, сокрушающей все перед собой своим весом. Этот образ сформировал ранние стратегии холодной войны. Для немцев, которых этот каток неумолимо оттеснил к Берлину, невозможно было представить, что они смогут сражаться с советскими военными на их собственных условиях. По этой причине, вступая в НАТО в середине 1950-х годов, западные немцы подчеркивали важность ядерного сдерживания. Обычная битва на их территории, скорее всего, разрушит страну до того, как она будет проиграна. Способность Москвы сокрушить своих противников была подтверждена подавлением венгерского мятежа в 1956 г. и чехословацкой «пражской весной» в 1968 г. Даже после окончания «холодной войны» образ катка не исчез. Когда же, как это было в Чечне, боевые действия оставляли желать лучшего, российская тактика была безжалостной, сметая врагов, когда их нельзя было победить.

Сила этого образа была очевидна в первые дни этой войны, и она никуда не делась, хотя Украину так пока и не победили. Его влияние на российских генералов помогает объяснить высокомерие, стоящее за их первоначальными планами, как будто украинские силы рухнут, столкнувшись с наступлением России. Даже когда 25 марта Минобороны России заявило, что собирается отказаться от штурма Киева и других северных городов и сосредоточиться на Донбассе, естественной реакцией было предположение, что каток наконец-то заработает. Шпионы ФСБ взяли на себя вину за ранние неудачи с захватом президента Зеленского и плохие разведданные о готовности и способности Украины воевать. Их убрали в сторону, чтобы позволить военным взять на себя ответственность, с более реалистичными целями, более последовательной системой командования, и шансом исправить некоторые из своих прежних тактических и логистических ошибок.

Теперь очевидно, что катка нет. Второй этап войны продолжается уже месяц, и русские мало чего добились. Взятие в кольцо для ликвидации значительных украинских сил на Донбассе еще не состоялось. Было несколько успехов, но они были минимальными, в то время как Украина начинает совершать некоторые успешные контрнаступления, продвигаясь из Харькова и разъедая российские позиции в Херсоне. Россияне собрали все силы, которые они могут собрать для этого последнего удара, в резерве осталось немного, и этого, похоже, недостаточно. Военная техника по-прежнему теряется с угрожающей скоростью. Тем временем Украина использует передовые артиллерийские орудия из западных стран, что, вероятно, усугубит истощение российских сил.

Не исключено, что эта вторая фаза войны вокруг Донбасса будет проходить по той же схеме, что и первая фаза. Первый шаг — станет очевидным, что русские не могут победить. Затем будут обсуждаться последствия ничьей для решения путем переговоров, прежде чем позиция российских войск станет неустойчивой и им придется отступить. За исключением того, что на этот раз уход означает признание поражения. Если это невыносимая перспектива для Москвы, то рациональным следующим шагом будет не эскалация, а скорейшее предложение о прекращении огня, в надежде затем обеспечить минимальные оборонительные цели или, по крайней мере, вызвать напряженность между Зеленским и его международными сторонниками, если предложение будет отклонено.

Текущий консенсус заключается в том, что эта война будет продолжаться еще какое-то время, потому что Украина не может согласиться на передачу какой-либо территории России, а Путин так много вложил в эту войну, что не может отступить. Вполне возможно, что на Донбассе сложится тупиковая ситуация, и боевые действия перейдут на более низкий уровень, который обе стороны могут поддерживать с течением времени, но не исключено, что российские силы в какой-то момент потерпят катастрофическое и унизительное поражение. Возможно, напыщенность и самоуверенность уже улетучились, когда Кремль оценил, как эта война может развиваться в ближайшие недели. Он по-прежнему может причинить огромный вред украинскому народу и имуществу страны с помощью артиллерийских и ракетных ударов, и он по-прежнему держит в блокаде порты Украины на Черном море и перекрывает ее торговлю. Но Украина уже пережила огромную боль, не сдаваясь, и вскоре может одержать верх в битве за Донбасс. Война может навязать свою собственную политическую логику.

Путин не был обязан делать важное стратегическое заявление 9 мая. Эта дата приобрела значение из-за важности войны против Германии в идеологии путинской России и необходимости принятия решения о том, что делать дальше в войне против Украины. Но теперь, когда 9 мая прошло, а вместе с ним и бремя сравнения с триумфами 1945 года, Путин может обнаружить, что вместо того, чтобы пытаться с помощью этой войны испортить всем жизнь, куда полезнее было бы было попытаться подумать, как сократить свои потери.

Лоуренс Фридман, samf.substack.com