Елена и Александр Борозенко: «Нужно быть родителями, чтобы понять это»

Во время судебного перерыва корреспондент «Нашай Нівы» побеседовал с матерью и отцом политзаключенного Александра Борозенко.

Елена Борозенко работает в банке, на время суда она взяла на работе отпуск, а Александр — в акционерном обществе, которое занимается металлопродукцией.

-- Как пережили арест сына?

Александр Борозенко-старший: Ну как его арестовали? Он вместе с адвокатом Павлом Сапелко сам поехал к следователю Михалькевичу. Там его и арестовали. День продержали в подвале, а после отвезли на Володарку. Честно сказать, надеялись, что мерой пресечения выберут подписку о невыезде.

Он же нигде не прятался, хотя легко мог уехать в Польшу. Ну а после начался настоящий маразм. Как пережили? Надо быть отцом или матерью, чтобы понять это.

-- Он писал вам письма?

Елена Борозенко: Саша молодец, держится. Мы тоже держимся.

Он почти ежедневно присылает нам письма. Говорит, что очень много пишут, даже не успевает всем ответить.

Поддержка очень ощущается. Единственное, на что он жаловался, так это частая смена камер. За полтора месяца успел поменять аж три камеры.

Александр: Я ездил с ним на встречу, так он тогда рассказывал, что десять человек в камере, условия были нормальными, был телевизор.

-- Сообщил ли вам Саша, что объявил голодовку?

Александр: Никому не говорил, но мы догадались из писем.

Писал, мол, ничего ни присылайте, всего хватает, продукты могут испортиться. Потом его подруги уже нам сказали, что он на самом деле голодает.

Елена: Мы поняли, что голодовку он объявил, чтобы процесс немного ускорили, а не затягивали. Я умоляла, чтобы прекратил, кому он что этим докажет, но Саша настоял на своем. Голодовку продолжал или восемь, или десять дней, мы даже точно не знаем.

-- А просили Сашу не возвращаться из Польши?

Елена и Александр (одновременно): Просили…

Елена: Просили, не раз, не два и не три. Мы понимали, чем это закончиться. Он тоже знал…

Александр: Понять можно и его.

Все друзья пострадали, все были осуждены, все понесли «заслуженное наказание». Один он остался. Он пытался вернуться еще во время следствия, потом в мае дважды пытался сюда приехать. Мы как-то упросили, чтобы остался в Польше, ведь надо было доучиться.

-- Знали, что он собирается идти к следователю?

Елена и Александр (одновременно): Да.

Александр: Но надеялись, что не арестуют. Но у нас надо парня бросить за решетку, надо вводить в зал суда в наручниках.

-- Сына всегда поддерживали, когда он пришел в оппозицию?

Елена: Да.

Александр: С одной стороны да, с другой — нет. Временами спорим. Вы же сами видите, какое положение в той же оппозиции. Не могут они какой-то общий стержень найти, каждый тянет одеяло на себя, потому такой разброд и получается.

А все было заложено еще, когда разгоняли парламент: если бы все выступили тогда единым фронтом, то все, возможно, было бы по-другому.

-- А сами участвуете в акциях оппозиции?

-- Последний раз приезжал, когда было пятнадцать лет после окончания университета, тогда проходил «Чернобыльский шлях». А сейчас такая кухонная оппозиция.

Елена: А как же листовки?

Александр: Ну да, временами листовки разношу.