Джордж Мартин: СССР впечатлял мощью, но посыпался в один момент

Автор культового цикла книг «Песнь Льда и Огня» рассказал о крахе «империи зла».

Джон Мартин, автор цикла книг «Песнь Льда и Огня», по мотивам которого снимается сериал HBO «Игра престолов», рассказал о Старках и Ланнистерах, Борисе Ельцине и карме, «Властелине колец» и дорнийских женщинах, пишет esquire.

– Какой ваш личный ответ на загадку Вариса о природе власти? (В комнате сидят три больших человека: король, священник и богач. Между ними стоит простой наемник. И каждый из больших людей приказывает ему убить двух других. Кто из них останется жив, а кто умрет?)

– Я думаю, что Варис и дал ответ. Власть – это то, что мы о ней думаем. Власть – это тень на стене.

– Тогда какое самое большое открытие о власти, которое вы совершили за эти годы?

– Глядя на то, как власть влияет на историю и текущие события… Вот, например, Россия. Вы можете наблюдать парадоксы власти прямо сейчас, в течение вашей жизни – в частности, после распада Советского Союза. Я имею в виду, СССР создавал впечатление огромной мощи во всех смыслах, и эта мощь с ядерным арсеналом могла уничтожить мир. И в течение долгого времени лидеры отдавали приказы, танкисты заводили моторы и люди делали то, что им говорили…

Но в определенный момент и командиры танков, и генералы перестали делать то, что им было сказано. И тогда перед вами развернулась эта драма с Борисом Ельциным, когда танкисты были отправлены против него. Но они отказались арестовать его, и потом – раз! – вся система посыпалась.

Мне кажется, что в этом есть урок. Любой политический лидер может сидеть в своем офисе и указывать своим генералам и полицейским: «Идите туда, делайте то». Но ведь он зависит от того, как они выполняют его приказы. Почему они выполняют их? Почему мечники подчиняются богатому человеку? Королю? Религиозному лидеру? Потому что они воспринимают их как олицетворение власти. Олицетворение легитимности власти. Но, в конечном итоге, это все иллюзия.

– Есть мнение, что мы живем в новом Средневековье, и холодная война, Исламское государство, борьба СМИ, у каждого из которых своя правда, – это и есть один большой Крестовый поход. Вы согласны с этим? И не обязана ли «Игра престолов» своей популярностью этому духу времени?

– Мне ненавистна мысль, что мы движемся в очередное Средневековье, потому что… Хоть Средневековье и интересно с писательской точки зрения, это было время ужасных лишений, кровопролития, в этот период случилось много страшных вещей. Это хороший материал для отличного фикшна, ведь там есть все – конфликт, драма, предательство и кровопролитие, сюжетные повороты. Но про это время лучше читать и писать, чем жить в нем. Поэтому мне хочется думать, что мы движемся к лучшему будущему.

– То есть жить в Вестеросе вы бы не захотели.

– Нет, не думаю, что мне хотелось бы жить в Вестеросе. (смеется).

– Просто фанаты требуют спросить: а живи вы там, какому дому служили бы? И если это великий дом Мартинов, то какой бы у него был девиз? «Убей своих близких?» (совет писателям, авторство которого чаще всего приписывают Фолкнеру. – Esquire).

– (смеется) Хорошо, давайте пофантазируем. Наверное, я бы принадлежал дому Старков, потому что, вы знаете, я прожил с ними так долго.

Или, возможно, я был бы дорнийцем. Ведь у дорнийцев очень много острых блюд, а мне это по нраву – я из Нью-Мексико, а там есть острые перчики и многое такое. А еще в Дорне горячие женщины, что тоже хорошо.

Так что, возможно, я хотел бы стать дорнийцем – жил бы себе в пустынях, в долинах рек Дорна. Но, думаю, в душе я все-таки Старк.

– Раз вы Старк, то должны быть милосердным. Вы хоть раз помиловали кого-то из своих персонажей, которых собирались убить?

– Боюсь, что нет, я безжалостный бог. Хоть это и тяжело.

Я часто говорю, что Красная свадьба была самой сложной вещью, которую я когда-либо писал. Она происходит где-то после двух третей «Бури мечей». Когда я писал книгу и добрался до этой сцены, я просто не мог ее написать. Я пропустил Красную свадьбу и написал все, что случилось позже. Таким образом, вся книга была написана, кроме одной единственной сцены – и только тогда мне пришлось вернуться назад и заставить себя дописать ее.

Я прожил с этими персонажами так долго, что вжился в их кожу, и писать об их кончине очень больно. Но это и должно быть больно. И это должно быть больно читать.

Я хочу, чтобы читатель испытывал эмоции. Я не хочу, чтобы он просто думал: «О, этот персонаж умер, что там на другом канале?». Или: «Ну, хорошо, пойду поужинаю, закажу себе бургер». Я хочу, чтобы читатели чувствовали себя так, будто в их семье только что кто-то умер. Это триумф писателя, если он сделал своего персонажа настолько реальным, что читатель переживает его смерть на глубинном эмоциональном уровне.

– А потом эти несчастные читатели пишут вам письма вроде того письма официантки, которая жаловалась, что читает ваши книги не для того, чтобы еще больше усложнить свою жизнь, а чтобы сбежать от нее. Вы сами когда-нибудь читали книги, чтобы уйти от реальных проблем?

– Я не думаю об этом, как о бегстве, но да, мне кажется, что это оно и было. Иногда ты просто не хочешь думать о том, что с тобой происходит.

Я помню 1998 год, когда умерла моя мама. Это было еще в Нью-Джерси, и мы занимались похоронами и всем сопутствующим. Ночью я открыл книгу, которую тогда читал, – это была очень хорошая книга – и у меня получилось потеряться в ней...На несколько часов раствориться в персонажах, событиях, и забыть о горе и всех тех эмоциях, в которые мы с моей семьей были погружены.

– Что это была за книга?

– Это был фэнтезийный роман Робин Хобб, одна из ее книг из серии «Корабль судьбы».

– В ваших книгах очень сильные сюжетные линии, связанные с искуплением грехов, – особенно путь Джейме Ланнистера. Вы сами верите в карму?

– Я не верю в карму как таковую, хотя иногда меня одолевают сомнения, потому что я вижу некоторые вещи, которые можно объяснить только кармой. Но нет, на самом деле я верю не в сверхъестественные сущности, а в возможность искупления. Я верю, что все люди...(задумывается) обладают величием, и я стараюсь помнить об этом, когда пишу своих персонажей…

Мы все герои, мы все злодеи. У всех нас есть задел, чтобы творить великое добро и совершать эгоистичные, злые и неправильные поступки. И порой очень сложно увидеть разницу. Вы знаете, мы все поступаем и так, и эдак – именно способность принимать решения и определяет нас как людей.