Что скрывают архивы?

Власти придумали иезуитский способ скрыть «сталинские» дела.

Советское государство вдоволь поиздевалось над нашими близкими, расстреливая или отправляя их в лагеря по спискам без суда и следствия, белорусское государство продолжает издеваться над потомками репрессированных, скрывая дела невинно убиенных. Что же скрывают архивы КГБ от белорусов?

Советский гражданин — это человек, который был виноват перед властью во всём. Например, в том, что ты родился в семье священника, офицера, помещика, купца, крестьянина-«кулака» или даже «середняка»... Все эти люди и их близкие по чекистской терминологии попадали под категорию «социально-чуждое происхождение» или «бывшие люди»! Зная, что для многих подобная классификация закончилась расстрелом или «стиранием в лагерную пыль», от этого словосочетания бросает в дрожь… Был человек. Нет человека.

Также ты был виноват в том, что твои жена, муж или их родственники были из «бывших людей», родились в неподходящем месте и, особенно плохо, если среди них или твоих друзей были «враги народа» — все эти связи отслеживались и документировались.

Виновен в том, что ты или кто-то из близких владел землёй, магазином или заводом.

В том, что кто-то служил в царской армии, не дай бог, был офицером или работал в полиции.

В том, что твои родители, дяди, тёти, двоюродные, троюродные или даже родственники супруги или супруга жили в Польше или Америке.

В том, что ты поддерживал связь с политически неблагонадёжными родственниками или гражданами.

В том, что во время голода ты сорвал для детей «три колоска», опоздал на работу, не выполнил план или на работе что-то из техники вышло из строя — саботаж, вредительство.

Ты был виноват, что где-то неаккуратно сболтнул, что «партию создал не Сталин, а Ленин» или «а ведь Троцкий был главнокомандующим» (что так и было на самом деле) — антисоветская агитация, контрреволюционные или троцкистские проявления.

Или, например, ты не аплодировал или аплодировал недостаточно активно, когда сообщали о расстреле очередных «врагов народа», «мерзких предателей», «фашистских собак» — тогда не очень церемонились в эпитетах.

Всё это, несмотря на некую иллюстративность — примеры из реальных дел репрессированных. Уже за это ты мог вылететь с работы и получить от 5 до 10 лет лагерей. Всё, более серьёзное, в 1937 году практически всегда означало: ВМСЗ — высшая мера социальной защиты, или на языке палачей «поездка в могилёвскую губернию» (от слова могила). И здесь тебе могло повезти, если перед смертью тебе не пришлось пройти через пытки и оклеветать своих друзей и близких.

На тебя, как и на большинство членов советского общества (в первую очередь, на лиц социально- или политически-чуждого происхождения, независимо от места работы, и во вторую, на всех, кто работал или служил на ответственных должностях, был кандидатом или членом ВКП(б), а быть ими вынужден был каждый, кто хотел подняться по карьерной лестнице) где-то лежала папочка с компрометирующими материалами, которую неугомонные чекисты наполняли поступающими из разных источников сведениями. В том числе и из прочтённых твоих личных писем, что для «подозрительных» категорий проводилось обязательно. Эта папочка (литерное или учётное дело) путешествовала за тобой по всем новым местам твоего жительства или работы. И, если вдруг ты не появлялся при переезде по заранее заявленному адресу — тебя объявляли во всесоюзный розыск.

Я думаю, что это ложь, что в СССР было написано 4 миллиона доносов. Для такой огромной страны, насквозь пронизанной осведомителями, сексотами, агентами, раб- или селькорами (да, в те годы тысячи добровольных корреспондентов писали статьи-доносы прямо в газеты, такой донос в газете «Рабочий» — после ставшей «Советской Белоруссией» — был опубликован и на мою семью), просто доброжелателей… — 4 млн. это, наверно, только один годовой оборот этого кровавого колеса. Ведь власть не просто вынуждала своих граждан стучать друг на друга, но и наказывала лагерями за отсутствие бдительности даже жён «врагов народа».

Как только компромата накапливалось достаточно, или проводилась какая-то кампания по поиску врагов или чистке (чистки в партии проводились регулярно) на тебя заводилось дело-формуляр: «Все лица, взятые на учёт по литерным делам, должны быть обеспечены систематическим агентурно-осведомительным освещением. По мере поступления компрометирующих материалов, выявления антисоветской активности или иной преступной деятельности учётного лица, учётное лицо из литерного дела изымается и на его основании заводится дело-формуляр либо агентурное дело». Такие дела автоматически составлялись на лидеров несоветских партий, священников и высланных в административном порядке. Это означало, что ты попадаешь под разработку, в твоё окружение внедряются осведомители, а если таких нет, то производится их вербовка из твоих близких и друзей (стукачи проходят под кличками: «Гроза», «Москвич», «Скользкий» и т.п., и во многих случаях их личности невозможно установить из самого дела). Как правило, под вербовку попадали те, на кого уже был неполитический компромат: пьяница, разложившаяся личность, расхититель государственного имущества.

Это «дело-формуляр» или «агентурное дело» (для группы) в большинстве случаев становилось основой для твоего уголовного дела и пополнялось уже только допросами и обвинительным заключением. А после, если тебе повезло остаться живым, сопровождало тебя всю жизнь, в лагере и после. Даже если ты был по суду оправдан, это дело возвращалось в соответствующий отдел НКВД для продолжения агентурной разработки. Вырваться из «ежовых рукавиц» чекистов было можно, только став осведомителем или сексотом — подобные граждане снимались с оперативного учёта, и им даже прощались их мелкие шалости.

При проведении очередной чистки, кампании («Кулацкая», «Польская», «Немецкая» и т.п.) из Москвы спускали план с заданным количеством должных быть расстрелянными и отправленными в лагеря. Списки с подходящими под определенные в приказе критерии кандидатами, куда мог попасть и ты, попадали в «тройки», «двойки» или другие несудебные органы. Там приговоры утверждали в конвейерном порядке. Фактически твоя судьба уже была решена, когда какой-то мелкий оперуполномоченный сержантик или лейтенантик государственной безопасности включал тебя в этот список с выдуманным им обвинением.

Многие думают, что всё шло по сценарию: преступление против советской власти, донос, арест, допросы, пытки, суд, приговор, расстрел… На самом деле, часто всё сводилось только к сбору информации чекистами, аресту и расстрелу. Приговорённому к смерти человеку этот приговор даже не зачитывали, чтоб не вызвать сопротивления. Тебе бы просто приказали: «с вещами на выход» и или в подвале тюрьмы, или на специальном полигоне вроде Куропат пустили бы пулю в затылок, сбросив в заранее подготовленную яму твой труп.

Потом бы долго врали твоим близким, принесшим тебе передачу в тюрьму, что ты осуждён на 10 лет без права переписки и уехал в лагеря. Потом при «оттепели» врали бы, что ты умер во время войны от инфаркта или туберкулёза. Конечно, скорее всего, в 1960-90-х годах тебя бы посмертно реабилитировали и выдали близким справку. Но и сейчас — через 80 лет после твоего расстрела твои близкие и потомки не смогли бы узнать правду о твоей судьбе, и были вынуждены идти на поклон и не куда-то, а в то же самое КГБ. Потому что белорусская «контора глубокого бурения» до сих пор покрывает сталинских палачей, больше соблюдая их интересы, чем интересы невинно репрессированных ими людей.

Возможность ознакомиться с делами невинно убиенных и осужденных до сих пор предоставляется только при предоставлении справок, доказывающих родство. При этом не думай, что даже если ты соберёшь все эти бумажки (что часто бывает вообще невозможно), тебе дадут возможность самостоятельно изучить это дело. Работник архива в лучшем случае даст тебе увидеть только то, что посчитает нужным, закрыв имена следователей и осведомителей. Конечно, он не даст тебе ознакомиться со справкой о приведении приговора в исполнение, где может быть указана фамилия палача, а иногда и место спецучастка, где был захоронен расстрелянный. И уж тем более сегодня совершенно невозможно изучение архивов спецслужб историками, а без этого мы не можем до конца понять советскую систему, её античеловеческую сущность.

Хотя изучение архивов гарантировано белорусам как международными, так и белорусскими законами, включая Конституцию, чекисты умудряются ограничить право граждан на установление истины при помощи внутренних инструкций и даже комментариев к этим инструкциям. Закон «Об архивном деле и делопроизводстве в Республике Беларусь», определяет, что «Ограничение доступа к архивным документам, содержащим сведения, относящиеся к личной тайне граждан, устанавливается на срок 75 лет СО ДНЯ СОЗДАНИЯ таких документов». Дата создания документа написана на самом документе, а дата начала и окончания дела написана на его обложке. Но белорусские чекисты умудрились отсчитывать эти 75 лет не с момента создания документа, как указано в Законе, и даже не со дня сдачи всего дела в архив после осуждения или расстрела невинного, а с момента его реабилитации!!!

Таким иезуитским способом ограничение ознакомления с делами реабилитированных продлено до…  2035-2065  годов. Да, т.е. сначала мы сможем ознакомиться с «личной тайной» реальных преступников: убийц, насильников или полицаев, участвующих в массовых акциях против мирного населения, а уж потом с делами невинно репрессированных и оправданных! Впрочем, не сможем — не доживём. Ведь дела всех репрессированных, как и все дела карательных органов уже 25 лет как исчезнувшего государства СССР гарантированно останутся в закрытых архивах КГБ и МВД до… 2081 и 2084 годов соответственно! Так как сроки хранения этих дел, установленные законом в 30 лет, но с возможностью продления, продлены ещё на 75 лет. Таким образом, не только мы сами, но, скорее всего, и наши дети, не сможем изучать сталинские репрессии.

Можно ли представить, что например, в Германии скрывают от исследователей дела СС или гестапо? Нет. Потому что они покаялись и отреклись от преступлений гитлеровского режима. А у нас, похоже, многие до сих пор гордятся «славными делами НКВД» и покрывают их.

Что же такое скрывают эти архивы от граждан? Скрывают ли они имена палачей или стукачей «Большого террора», пытаясь оградить их от мести? Нет. Эти люди давно мертвы, фамилии сотрудников НКВД, в том числе и БССР, уже есть в интернете, да и современным чекистам, если честно, «глубоко плевать» на то, будут ли эти люди прокляты потомками репрессированных. Проклясть их можно и без конкретной фамилии, да и все они уже тысячекратно прокляты нашими предками, похороненными в Куропатах, архангельских, свердловских, магаданских лесах. Скрывают архивы КГБ и МВД не наше прошлое, а наше настоящее — прежде всего, саму методику работы спецслужб. Ведь, несмотря на всю на первый взгляд несравнимость наших времён, эти методы во многом остались такими же. Контроль над обществом, подавление гражданской активности и инициативы, папочки с компроматом на политически неблагонадёжных, оперативные разработки, осведомители, сексоты, прочтение корреспонденции (пусть и электронной), прослушка разговоров (пусть и мобильных)…

И всё бы ничего, если б этот меч был направлен против организованной преступности, но ведь он направлен, как и тогда, прежде всего, против политических оппонентов правящего режима. Дела «Плошча 2010» или «дело патриотов» делались по тем же лекалам, что и образцовое дело «Белорусские буржуазные националисты». Впрочем, так ли это удивительно при «отце народа», который предлагает внедрять в производстве «сталинские методы работы»? Приказано. Внедряют.

Дмитрий Дрозд, специально для Charter97.org